Слуга смерти - Майкл Маршалл

Олбрич нейтрально извинился. Монро попросил в течение ближайших нескольких дней не уезжать из города. Нина собиралась просто уйти, даже не оглядываясь, но тут она услышала свое имя, произнесенное женским голосом.

«Ну, давай, сестричка, — подумала она, поворачиваясь. — Надави чуть сильнее, и посмотрим, что из этого выйдет».

Маккейны стояли рядом друг с другом, глядя на нее. Адвокат отошел в глубь комнаты — вид у него был не слишком радостный.

— Моя жена говорит, чтобы я отдал вам вот это. Мой адвокат возражает.

Муж протягивал ей какой‑то предмет размером чуть меньше книги в мягкой обложке и примерно такой же толщины.

— Что это?

— Переносной жесткий диск. Я… э…

Его жена уставилась в пол.

— Продолжай, Грег.

— Там фотографии, — сказал он. — И видеозаписи тоже. Сохраненные с сайта. Не знаю, есть ли от них какая‑то польза, но…

— Мы не хотим, чтобы это было у нас в доме, — закончила за него жена.

Нина взяла диск.

— Спасибо, вы нам очень помогли.

Избавившись от диска, мужчина, казалось, испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Нина поняла, что этот вечер не только не стал для него катастрофой, но даже мог оказаться ему на пользу. Небольшая провинность, неожиданно по стечению обстоятельств ставшая явной. Конечно, жена устроит ему скандал и очень на него обидится, и на какое‑то время ему придется смириться с ролью подонка. И очень серьезный разговор на эту тему им еще предстоял.

Но тайна перестала быть тайной, и возможность распахнуть настежь окно в темную комнату стоила того, чтобы ради этого пострадать. Жена вовсе не собиралась от него уходить — у них уже была своя жизнь, и никому не хотелось начинать все сначала. Возможно, через пару месяцев этот вечер станет лишь воспоминанием, и жизнь пойдет как прежде — а может быть, даже лучше.

Некоторые просто плывут по течению.

— Я не знал, что она мертва, — сказал он. — Мне очень жаль.

— Об этом широко не сообщалось, и нам бы хотелось, чтобы так оставалось и дальше.

Он кивнул и отвел взгляд. Его жена отступила на шаг, словно инстинктивно пытаясь отстраниться от событий этого вечера, но затем снова шагнула к мужу и вместе с ним проводила Нину до дверей, по сути, за пределы их территории. Женщины порой понимают женщин куда лучше, чем мужчины мужчин, и ее взгляд сказал Нине многое, хотя она и не произнесла ни слова.

Пока они шли по дорожке к машинам, Нине пришла в голову внезапная мысль, и она опустила диск к себе в карман, прежде чем это успели заметить остальные. Завтра он пополнит собой перечень вещественных доказательств, как и положено.

Но не сегодня.

Глава 15

До Нины я добрался к полудню. Высаживая меня, таксист с подозрением посмотрел на дом.

— Вы здесь живете?

— Нет, здесь живет моя подруга.

— Отважная у вас подруга, — сказал он и выехал задним ходом на дорогу.

Я пошел по извилистой тропинке, ведшей к дому. До этого я был у Нины лишь однажды, недолго, три месяца назад, проспав ночь на диване после того, как мы с ней и Зандтом вернули Сару Беккер в семью. С тех пор, похоже, состояние дома нисколько не улучшилось. Дом был выстроен в старомодном калифорнийском стиле — ряд квадратных комнат с отстоящей кухней, что придавало ему L‑образную форму, словно у очень маленького мотеля. Возможно, в конце пятидесятых он и выглядел вполне прилично для недорогого жилища, но сейчас уже издали сразу можно было сказать, что дни его сочтены.

Я постучал в дверь.

— Открыто, — послышался далекий голос.

Шагнув внутрь, я увидел Нину, которая стояла на балконе и разговаривала по телефону. Она рассеянно помахала рукой, даже не взглянув на меня.

Бросив на пол сумку, я некоторое время бродил по гостиной, которая, впрочем, не производила впечатления гостеприимной. Нет, она не казалась чересчур грязной или давно не убранной, но в ней практически отсутствовала какая‑либо обстановка, если не считать книг и папок на длинных полках вдоль дальней стены. Я прошел на кухню и открыл холодильник. Внутри оказались две бутылки вина, коробка апельсинового сока и еще одна — молока. Больше ничего, как и в кухонных шкафах. Судя по всему, Нина питалась исключительно жидкой пищей.

Когда я снова вернулся в гостиную, та показалась мне еще более молчаливой и безжизненной. Когда‑то я читал о том, как в Британии первого тысячелетия местные жители использовали давно заброшенные развалины римских вилл или разрушенных церквей в качестве убежища во время путешествий по практически безлюдным землям. Они называли эти места холодными пристанищами, поскольку, несмотря на то что они могли дать укрытие на ночь от стихии, в них не было ни жизни, ни тепла. Таким же мне казался и дом Нины — хотя мне не раз приходилось ночевать в зданиях заброшенных мотелей и фабрик с заколоченными окнами и предупреждающими надписями на стенах.

— Привет, Уорд.

Я увидел Нину, которая наконец закончила говорить по телефону и теперь стояла в дверях. Волосы ее стали чуть длиннее, чем раньше, и, похоже, она похудела еще на несколько фунтов, хотя и без того всегда выглядела стройной. При виде ее у меня возникла некая смутная мысль, но я так и не смог сообразить, о чем именно.

— Надо бы вызвать полицию, — сказал я. — Кто‑то украл всю еду.

— Ты плохо смотрел. Она вся находится там, где надо. В супермаркете.

— Кофе у тебя хотя бы есть? Или придется звонить в «Старбакс»?

Оказалось, что кофе у нее есть. И много.

— Я прогнал на нем почти все программы, какие у меня были, — сказал я, протягивая ей диск. — И ничего. Пусто. Можно попробовать кое‑что еще, но могут остаться следы, так что это я проделаю с копией, если она у тебя еще осталась. Так или иначе — тот, кто стер информацию с диска, сделал это весьма качественно. Он абсолютно пуст. Извини. Отсутствие результата — тоже результат.

— Не беспокойся, — ответила Нина. Она стояла, облокотившись на перила веранды и глядя на подернутое дымкой море. — Я догадывалась, что мое предположение чересчур смелое.

— Удалось хоть немного продвинуться в поисках того типа?

Свой стул я поставил как можно дальше от ограждения, что несколько увеличивало мои шансы выжить, если дом вдруг обрушится. Возможно, я успел бы ухватиться за фрамугу двери или еще за что‑нибудь. Нина могла бы схватить меня за ногу.

— Нет. Копы уже беседуют с основными пользователями ее сайта. Их не слишком много, и никто из них не похож на подозреваемого. Мы допросили главного ее поклонника, но, думаю, от этого тоже нет никакого толку. У нас есть лишь весьма общее описание парня, с которым ее видели в тот вечер, когда она погибла, нам теперь известно, что иногда она обслуживала столики, и копы допрашивали тех, с кем вместе она работала, — но это и все.

— Кто она вообще такая?

Нина покачала головой.

— Откуда‑то из окрестностей Сан‑Франциско. Полиция Лос‑Анджелеса до сих пор пытается найти ее семью в Монтерее. У них есть адрес, по которому, как они считают, она жила, но ее родители, похоже, куда‑то уехали. Ее немногие знакомые в Лос‑Анджелесе, судя по всему, ничего не знали о случившемся до встречи с полицией. Ты же сам знаешь, как бывает: вчера были неприятности, так почему бы сегодня попросту о них не забыть? Тебе бы стоило встретиться с ее подружкой, Джин. Казалось бы, они были очень близки, часто бывали вместе в баре, и все такое. Теперь Джессика мертва, а Джин, похоже, рассуждает так: «Что ж, обломилось. Кто следующий?»

— Весело, ничего не скажешь.

— А чего ты ожидал? Люди часто стараются забыть собственное прошлое, что уж говорить о чужом. Джессика жила одна, иногда ей было грустно, она слишком много пила, а потом умерла. Возможно, больше мы о ней вообще ничего никогда не узнаем.

Она говорила все тише, пока ее голос не превратился в едва различимый шепот.

— Нина, что с тобой?

Она повернулась ко мне. Глаза ее были ярко‑зелеными.

— Ничего. Все в порядке, — уже громче ответила она. — Я просто не знаю ответа на твой вопрос. Кем она была? Кто знает? У нее было имя и была гитара. Она жила — а потом умерла. Для нее пришел судный день — как можно сказать о любом другом.

— Что ж, звучит довольно мрачно, но, в любом случае, я вовсе не это имел в виду. Это Джон сейчас звонил? Кстати, можешь не говорить — мол, он вышел в магазин или тому подобное. Я уже догадался, что ты для него больше ничего не значишь.

Она открыла было рот, но тут же снова его закрыла.

— Так где он сейчас? — настойчиво спросил я.

— Не знаю, — пробормотала она. — Пришлось полтора дня слать ему сообщения, чтобы заставить его позвонить, после чего я в течение пяти минут выслушивала уклончивые фразы, а затем короткие гудки. Нет, я вовсе не собираюсь его преследовать, черт побери. Между нами все кончено, и это вполне меня устраивает. Я просто беспокоюсь. Он странно себя ведет. Более странно, чем обычно.