Чужое право первой ночи (СИ) - Маева Ева

Несмотря на то что резиденция графа сперва показалась мне весьма скромной по размеру, в сравнении с главным дворцом того же Валесса, внутри её испещряла настоящая бесконечность проходов и ответвлений, которые связывали все комнаты замка в нечто единое целое, будто бы живое и дышащее в унисон, как человеческий организм, заполненный десятками самых разнообразных органов. Немногочисленные слуги то и дело сновали мимо меня, словно кровь, круг за кругом бегущая по густой и ветвистой сетке сосудов. Порой мне встречалась охрана, которая оберегала покой дворца подобно грудной клетке, защищавшей уязвимые сердце и лёгкие. Где-то в неизвестном, но определённо важном месте сейчас скрывалась и сама душа резиденции, почти всегда невидимая и притом неизменно определявшая всё её уединённое существование – граф Ле’Куинд собственной персоной.

По такой аналогии мой путь сейчас пролегал не иначе как в самый настоящий мозг этой чудовищно запутанной и даже будто бы живой конструкции: в личную библиотеку Его Высочества.

Я уже была там раньше, на экскурсии с Мэйми. Правда, в тот день я лишь постояла с ключницей на пороге и уже вскоре отправилась дальше, исследовать казавшийся почти необъятным дворец. Однако дорогу в библиотеку я на всякий случай запомнила, и, получалось, что вовсе не зря: именно там хранились все книги графа Ле’Куинда, посвящённые возможностям решения его необычной проблемы, в изучение которой мне теперь предстояло погрузиться.

Во всяком случае, это было моим предлогом остаться в замке, придуманным для успокоения бдительности Дейрана, и теперь мне следовало со всем возможным усердием его придерживаться.

Библиотека встретила меня широко распахнутыми шторами на высоченных, вытянувшихся до самого потолка окнах, сквозь которые в помещение, сверху донизу уставленное книжными полками аж в два немаленьких яруса, щедро лился холодный, но от этого не менее яркий солнечный свет. Посередине этого обширного зала сосредоточилось несколько диванов и кресел, предназначенных для удобства целой компании предполагаемых чтецов, а вместо ожидаемого журнального столика в окружении мебели расположился столь привычный для замковых комнат камин, на сей раз весьма оригинально установленный прямо в центре и оттого имевший крайне необычную форму и сложное внутреннее устройство. Огонь в камине уже горел, но разожгли его, должно быть, недавно: комната ещё недостаточно впитала в себя живительное тепло пламени. При нашей последней беседе граф заверил меня, что предупредит прислугу о продлении моего пребывания во дворце, и они без лишних указаний подготовят всё, что мне будет нужно. Так что помимо предусмотрительно разожжённого огня, на небольшом приставном столике у одного из кресел меня ожидал почти не остывший душистый чай, который, по-видимому, должен был скрасить моё добровольное заточение в библиотеке.

Книги, на которые Дейран посоветовал мне обратить внимание прежде всех остальных, обнаружились в углу на втором ярусе помещения. Найти их было несложно: во-первых, граф довольно подробно описал мне их местонахождение среди бесчисленных книжных полок, а во-вторых, здесь и так было довольно легко ориентироваться, то ли из-за подписей вверху шкафов, то ли из-за скрупулёзно составленного каталога, расположившегося недалеко от читальной зоны на специальной подставке. В несколько заходов я перетащила все нужные мне фолианты из расположенного в отдалении шкафа к зоне для чтения и составила их прямо на диване в две невысокие стопки, чтобы организованная мной конструкция не развалилась под собственным весом.

Читать все эти книги я, конечно же, не собиралась. Всё, что я якобы должна была освежить в памяти или же узнать с их пожелтевших от старости страниц, я прекрасно знала и так. Быть может, даже лучше авторов некоторых из этих, с позволения сказать, произведений. Я ведь недаром столько лет обучалась жреческому мастерству, тайны которого обычно не открывались кому попало. Стало быть, и в разного рода ритуалах сколько-нибудь да понимала.

Экзорцизм зародился во время последней Божественной войны, когда сам Темнейший наделил своих демонических слуг способностью вселяться в чужие тела и во имя распространения смуты отправил их на Касэт, стремясь поработить и насильно склонить на свою сторону большую часть местной знати и власть имущих. Смятённое неожиданным вторжением сознание простого человека не могло сопротивляться этой новой, доселе неизвестной угрозе, если только его не защищала божественная магия, и оттого распространение власти Агрифа на материке приобрело неслыханные доселе масштабы.

В ответ на эту поистине чудовищную силу некие особо смышлёные люди изобрели таинственный ритуал, позволявший без единой капельки божественного дара изгонять поселившегося в чужом теле демона, буквально выбивая его сущность из порабощённой жертвы подальше в Нижний мир, а то и вовсе убивая демона в процессе, если тот оказывался недостаточно силён, чтобы противостоять воздействию мастера. При должном умении, а также при наличии подходящих ингредиентов, с экзорцизмом мог справиться совершенно любой человек, которому необязательно было даже являться жрецом или Посвящённым, чтобы бороться с заполонившим наш мир раздором и хаосом.

В довольно короткий срок практика экзорцизма широко распространилась по всему Касэту. Тут и там с завидным постоянством вспыхивали различные ордены экзорцистов со своими правилами, версиями ритуалов и, конечно же, с громкими названиями. Драконы, Топоры, Дикие, Победители, Проклятые… С каждым новым обученным мастером, успешно прошедшим своё финальное испытание и вступившим в противостояние с демонами, число последних пропорционально сокращалось, и это лишь подстёгивало очередных смельчаков, искателей славы или даже просто желавших подзаработать присоединяться к нелёгкой битве с посланниками Темнейшего.

Хотя, конечно, были у такого широкого распространения экзорцизма и минусы. Дело в том, что ингредиенты для проведения ритуала зачастую были предельно ядовитыми, а сами действия мастера – грубыми и порой даже жестокими. Весь смысл экзорцизма состоял в том, чтобы настолько запугать демона, так сильно приблизить его к возможности настоящей гибели, что тот не справлялся и покидал тело захваченного им человека, или же просто умирал, не выдержав мучений мастера. Вот только в нередких случаях пыток не выдерживала и сама жертва непрошеного вторжения, погибая от нанесённых увечий прямо на руках у приглашённого экзорциста.

Впрочем, в те времена на это часто закрывали глаза. Даже смерть невинного тогда считалась лучшим исходом, чем демоническая одержимость. Лишь бы имелся малейший шанс избавиться от потустороннего захватчика.

И совсем иначе на эту проблему взглянули тогда, когда Божественная война, наконец, завершилась победой Светлейшей, и демоны под предводительством Агрифа оставили в покое израненный Касэт. Толпы теперь уже никому не нужных экзорцистов в один краткий миг оказались в полнейшей растерянности посреди освобождённого человечества, полностью излеченного ими от демонической угрозы. Быть может, несколько особо талантливых мастеров сумели применить свои уникальные навыки, попробовав себя в роли графских палачей или дознавателей, однако все остальные неожиданно для себя остались без каких-либо средств к существованию. Экзорцизм больше не был нужен этому миру.

Некоторые из мастеров спились и окончили дни в придорожной канаве. Другие кое-как сводили концы с концами, с горечью вспоминая дни, когда именовали себя Драконами или Топорами, и это действительно имело для кого-то значение. Третьи же так и продолжали бродить по земле, от графства до графства, от моря до моря, неприкаянные и никак не осознававшие, что времена их славы остались в болезненном для молодой страны прошлом, о котором теперь предпочитали попросту не вспоминать.

Именно целеустремлённость последней группы мастеров, сумевших не отчаяться и остаться верными своему пути, породила новый виток в истории существования экзорцизма.

То тут, то там вновь начали появляться сообщения об одержимости демонами, только на сей раз – всё чаще среди простых людей. Якобы слуги Темнейшего вернулись на Касэт, и до новой Божественной войны оставались чуть ли не считанные дни. Но к счастью, поблизости всегда оказывался мастер экзорцизма, который за умеренную плату соглашался избавить несчастного от захватившей его тьмы.