Дороги. Часть первая. - Йэнна Кристиана

Глаза Нелы радостно блестели.

– И практически мы сольемся с Народной Системой полностью? – с восторгом спросила она. Ильгет внимательно смотрела в экран. Деятель что-то отвечал. Да мол, конечно, к этому все идет.

– Как вы оцениваете борьбу нашего государства против терроризма? Что у нас в Томе делается для этого? – заинтересованно спросила Нела. Интересно, подумала Ильгет, это она всерьез или просто – так положено? Как учат журналистов? Деятель что-то шамкал. Ему нужно было помогать, вытягивать диалог. Нела активно кивала и поддакивала.

– Вообще, – сказала она, – чрезмерная гуманность нашего государства просто поражает. В этот черный день, 16 декабря, погибло столько невинных людей, а преступники до сих пор не казнены.

Ильгет сжала зубы. Она знала, что за прошлую акцию в Лонгине схватили каких-то иностранцев и действительно до сих пор держали в тюрьме, неизвестно для чего. Наверное, продемонстрировать гуманность.

Вот только одно непонятно. Нела ведь совершенно не умела врать...

Не могла. Все, что угодно – но не могла она говорить или писать неискренне. Просто органически не умела, не получалось это у нее.

Но ведь такое невозможно говорить от чистого сердца! Или... неужели ей до такой степени промыли мозги?

Уже шестая разведка. Ильгет удалось более или менее наметить места закладки мин. Карта у нее была, и неплохая – Ниро заранее позаботилась обо всем. На карте был обозначен каждый крупный камень, каждая ямка. Ильгет, по легенде, занималась спортивным ориентированием. Готовилась якобы к соревнованиям. В болоньевом спортивном костюме, с компасом и картой, неторопливо трусила по лесным тропинкам. Ничего отмечать на карте было нельзя – Ильгет все запоминала зрительно.

Очень важно не ошибиться. У нее всего два заряда. Их необходимо расположить строго симметрично относительно центра зоны – склада-хранилища дэггеров. Не дай Бог, несколько дэггеров уцелеет. Но заряды надо еще установить так, чтобы их не нашли до срока. Взрыв должен быть одновременным во всех точках. Заряды будут активированы только тогда, когда все агенты ДС доложат о готовности.

Первый снег выпал еще вчера. Ильгет благодарила Бога, что успела провести хотя бы первичную рекогносцировку до снега, сейчас на местности трудно было что-либо понять. Целый день она провела возле зоны, прячась и маскируясь – не следовало попадаться кому-либо на глаза, зона тщательно охранялась, но Ильгет немного уже научилась работать на местности. Наконец решение было принято, Ильгет отметила мысленно нужное место на карте. Она спрячет заряд в небольшом овражке, прямо посреди чистого поля. Трудно будет подойти, закапывать мину на такой открытой местности. Но иного подходящего места просто нет, а укрыта мина будет великолепно.

Беда еще в том, что эти аннигилирующие заряды очень громоздки все-таки. Ручной аннигилятор – маленький, но у него и мощность не та. А тут нужен большой контейнер с антивеществом, ничего не сделаешь.

Сегодня Ильгет была собой довольна. Правда, замерзла она страшно. Ледяной ветер до костей пронизывал, в поле она еще бегала, да и страх, и стресс не позволяли думать о холоде. А вот автобуса пришлось ждать почти час... как в старые добрые дореформенные времена. Не то, что зуб на зуб не попадал, а просто конечности и все тело закоченели почти до полного бесчувствия. Ильгет уговаривала себя потерпеть... И дотерпела-таки до дома.

Сбросила еще в коридоре колом стоящую ветровку, штаны, разделась, вошла в ванную. Не квиринская, конечно, техника, да какая разница... Ильгет постояла под теплым душем, оттаяла. Набрала полную ванну горячей воды.

Хорошо... И тревога почти оставила ее. Сегодня – пронесло. Практически все закончено. Конец октября, а мины уже можно устанавливать. Ильгет была довольна собой. Конечно, по-настоящему она выполнит свое дело, когда мины будут установлены. Нет, точнее – когда они будут взорваны. Но сегодняшняя часть работы выполнена отлично.

Я могу работать, думала Ильгет, нежась в ванне. Я не хуже других, я могу проводить диверсии. И сегодня я осталась жива. Дэггеры время от времени поднимались из-за близкого леса – там был испытательный полигон, который взлетит на воздух вместе с аэродромом. Дэггеры высматривали добычу, охраняли собственный склад с воздуха. Но ряд приемов позволял ускользать от их взглядов. Однако работа это была крайне нервная и напряженная. Ильгет осталась жива.

Она вылезла из ванны, вытерлась, надела махровый теплый халат. Вот вам – фигушки. Я буду жить. Только бы еще с Арнисом все было хорошо. Грызущая, не оставляющая ни днем ни ночью тревога, снова подступила к горлу. Все же хорошо, сказала себе Ильгет. Я бы узнала, если что... Арнис тоже выполнял свою часть работы. Они не встречались. Арнис работал теперь охранником на аэродроме, там заряд придется закладывать внутри. Ежедневно он вносил на аэродром, рискуя жизнью, части своего взрывного устройства и прятал их где-то там в тайнике.

Да и другие... о них Ильгет не знала ничего. Только бы с ними все было хорошо!

Чайник уже нагрелся и медленно заводил на самых низких нотах сигнальный свист, грозящий через минуту взорваться настоящей сиреной. Ильгет налила себе чаю, сделала несколько бутербродов.

Теоретически, конечно, могут и сюда прийти. Мало ли – настучал кто-нибудь. Ниро могут взять и взломать психоблокировку. Но все же находиться здесь, по сравнению с тем, что Ильгет проделывала сегодня в поле – это намного, намного безопаснее.

Ильгет надела браслеты, снятые на время купания. Старинные толстые витые браслеты с фальшивыми рубинами. В правом – минипралль, в левом – гравистанция. Защита и связь... Немного странно, конечно, в халате и с бижутерией, но кто ее сейчас видит?

С браслетами как-то надежнее.

Хочется телевизор включить, подумала Ильгет. Как-то очень одиноко и тихо здесь. Она поела, выпила чай. Медленно вымыла чашку. Взяла гитару, стала перебирать струны.

Спать, вроде бы, еще рано ложиться. Читать? Ильгет чувствовала, что не сможет сосредоточиться. Браслеты позвякивали о гулкий деревянный корпус инструмента. Ильгет запела негромко.

Слышите – это кажется вальс.(7)

Кружится посреди мостовой.

Господи, как нашел он нас

Этой зимой?

В городе... в городе...

Как же так?

В переулке темно.

Холодно. Стынет улиц река.

Почему ж тогда стучит в окно, бьется в окно

Музыка... музыка...

Почему я ни разу не пела ее Арнису? Впрочем, много ли я пела ему... мы ведь с ним почти и не общаемся наедине. Но я могла бы спеть при всех, неважно – главное, для него.

Может быть, у слепого окна

Вы письмо для меня пишете.

Слышите, как звенит струна, рвется струна.

Слышите? Слышите?

Голос Ильгет зазвенел. А может быть, Арнис где-то там, в общежитии охраны, перекидываясь с коллегами в картишки, тая под веселой улыбкой такую же тревогу и страх, может, он и слышит ее?

А Пита...

Ильгет вдруг стало страшно. Она оборвала песню. Проверила себя – в чем дело? Нет, просто страх... обычный. Так в детстве боятся темноты. Темнота уже наползала из окон. Ильгет встала, задернула желтые шторы. Да нет, эта тусклая люстра ничуть не лучше, полумрак в квартире.

Что там с Питой, подумала она. Позвонить бы... Нельзя, конечно. И маме нельзя. И никому. Вроде бы и дома – и никого не увидеть. Маме передали, что она жива – только и всего, и переписываться невозможно.

Может быть, я не права, подумала Ильгет. Может быть, то, что я тогда связалась с Арнисом, согласилась на все это – неправильно. Мой муж явно не хотел бы этого. Может быть, мне не следовало так поступать. Господи, помоги же мне понять все это... Как сложно.

Но ответа она не услышала.

Может быть, это у нее настала душевная сухость... какая там сухость! Самое настоящее отчаяние. Ведь нервы – на грани срыва. Этот страх так измотал ее за последние недели. Вечный страх, вечная ложь... И еще эти мысли о муже, страх за него, невозможность увидеть или хотя бы узнать. И об Арнисе – за него еще страшнее. Он рискует гораздо больше Ильгет. Он постоянно находится среди охранников, часть из которых – эммендары, зомби сагона.

И никакого ответа. Только накатившая, еще более жуткая волна страха.

Я схожу с ума, поняла Ильгет. Так нельзя... Тусклый круг лампочки на сероватом потолке, темные ряды книг, пыльный ковер на полу. Ильгет встала, заставила себя встать. Не смотреть в угол. Просто не смотреть. Сделала несколько шагов, взяла пульт, нажала на кнопку.

Телевизор – спасение. Какое-нибудь легкое шоу... фильм. Боевик! С крутыми парнями и стрельбой, и даже, может быть, взрывами. Или семейный сериал. Все равно что. Но пульт, как назло, не работал. Кончилась батарейка. Ильгет неровными шагами подошла к телевизору, нажала на пуск.