Германия в ХХ веке - Александр Ватлин

Перелом в войне обеспечил не только материальный перевес держав антигитлеровской коалиции, но и моральная убежденность их народов в правоте своего дела. Сталинградская битва нанесла сильнейший удар по самолюбию фюрера, ведь это именно он вопреки мнению своих генералов настоял на двойном ударе в направлении Кавказа и Волги. Начавшееся 19 ноября контрнаступление привело в «котел» между Волгой и Доном более 300 тыс. немецких, итальянских и испанских солдат. В Германии замалчивали масштабы катастрофы, постигшей армию генерала Паулюса. Гитлер не имел серьезных планов затяжной войны, и срыв «блицкрига» на Востоке привел военную машину «третьего рейха» в состояние беспорядочного дрейфа. После того, как вермахт потерял стратегическую инициативу, конечной целью его боевых действий стало продление жизни нацистского режима. 24 января 1943 г. в ходе Касабланкской конференции Рузвельт и Черчилль приняли решение вести войну до безоговорочной капитуляции Германии. Пока Советский Союз приковывал к себе главные ресурсы «третьего рейха», западные союзники вели успешные боевые действия на периферийных направлениях и морских коммуникациях. 13 мая 1943 г. был закрыт африканский фронт. В Тунисе капитулировало около 250 тыс. немецких и итальянских солдат. 28 августа 1943 г. командование германского ВМФ было вынуждено констатировать, что «в стратегическом плане Германия с прошлого года превратилась из молота в наковальню».

Если в Западной и Северной Европе германская оккупация подразумевала некое соглашение военных властей и местного населения, то на Балканах, в Польше и России оккупация лишь переводила войну на уничтожение в иную плоскость. Здесь не было места компромиссу или пассивному принятию «нового порядка». Движение Сопротивления, партизанская война в тылу врага стали естественным ответом народов на угрозу их существованию, а отнюдь не «нарушением международных норм ведения войны», как продолжает утверждать и по сегодняшний день еще не вымершая праворадикальная публицистика ФРГ. Практика карательных отрядов (Einsatzkommandos), состоявших из эсесовцев и полицейских, включала в себя планомерное уничтожение «диверсантов» (комсомольских активистов, прошедших начальную военную подготовку), «комиссаров» (под это понятие подходил любой партийный или советский работник вплоть до библиотекаря), интеллигенции, лиц еврейской национальности.

По отношению к славянскому населению применялось правило «заставлять работать, не давая есть». Еще до начала войны в Генеральном совете по четырехлетке была составлена подробнейшая программа эксплуатации ресурсов европейской части СССР. Если для министерства экономики на первом месте стояло выкачивание сырья, то для Гиммлера, ответственного за выполнение «Генерального плана Ост», речь шла прежде всего о «германизации» завоеванных территорий. Конкуренция ведомств не мешала им достигать компромисса в теории и на практике. Для 80-90 млн. славян было предусмотрено переселение за Урал, порядка 15 млн. должны были остаться для обслуживания новых господ. При разработке подобных программ называлась цифра в 30 млн. человек, которые оказывались «лишними едоками» и были обречены на гибель. Новейшие оценки потерь Советского Союза в войне, близкие этой цифре, показывают, насколько точной была нацистская механика смерти, и насколько далеко творцы «нового порядка» смогли продвинуться к осуществлению своих целей за пару лет господства на оккупированных территориях.

Внутреннее положение Германии радикально изменилось на четвертом году второй мировой войны. С весны 1942 г. начались методичные бомбардировки англо-американской авиацией немецких городов – «асы» Геринга оказались не в состоянии нанести ей серьезный урон. Бомбардировки в большей степени преследовали устрашение гражданского населения, нежели подрыв промышленного потенциала Германии. Под бомбами и руинами домов погибло около полумиллиона немцев, ежемесячно разрушалось около 25 тысяч жилых домов. Настроения простых людей стали выходить из-под контроля нацистской пропаганды, вранье и наигранный оптимизм Геббельса уже раздражали. Выступая в Берлине 18 февраля 1943 г., тот нарисовал картину сражающегося на Востоке вермахта как «единственного защитного вала против натиска степи на наш континент», а затем объединил степь, большевизм и всемирное еврейство в едином образе «демона разрушения». Раз за разом в ходе своей речи Геббельс спрашивал собравшихся: «Хотите ли вы тотальной войны?», и каждый раз ему отвечало фанатичное воодушевление, вряд ли отражавшее реальные настроения немцев в десятую годовщину установления «третьего рейха».

Смертная казнь за самые различные проявления неповиновения (вроде распространения враждебных слухов), объявленная в рамках «тотальной войны», усилила атмосферу террора в тылу, но не могла спасти нацистский режим. Если в годы первой мировой войны в Германии за государственные преступления было казнено 50 человек, то в годы второй – около 30 тысяч. В меморандумах СД, предназначавшихся высшему руководству «третьего рейха», особое внимание обращалось на пораженческие настроения, охватившие молодежь допризывного возраста. В крупнейших городах стали стихийно возникать альтернативные объединения молодежи полукриминального характера, называвшие себя «пиратами». Брожение тыла постепенно начинало охватывать и армию, введение должности офицера по национал-социалистскому воспитанию не компенсировало падения боевого духа солдат. Проведенная в июле 1944 г. сверхтотальная мобилизация дала всего 300 тыс. новых солдат, хотя для простой компенсации людских потерь вермахта было необходимо более миллиона.

В еще большей степени, чем первая, вторая мировая война была войной моторов, соперничеством хозяйственных механизмов и борьбой за истощение материальных ресурсов противника. Руководство вермахта так и не сумело сломить сопротивление предпринимателей и стоявших за ними местных нацистских бонз для того, чтобы сосредоточить в своих руках контроль за производством военной продукции. Призывы потуже затянуть пояса и отказаться от привычек мирной жизни не встречали должного понимания населения в условиях скоротечных побед. После первых массовых мобилизаций резко ухудшилась ситуация на рынке труда – в отличие от первой мировой войны нацисты не решились пойти на массовое привлечение женщин в производственный процесс. Геринг явно не справлялся с возложенными на него задачами установления «хозяйственной диктатуры», его сменил Фриц Тодт, назначенный на пост министра вооружений в марте 1940 г. На первом этапе войны хозяйственные проблемы решались путем новых завоеваний и загрузки производственных мощностей западноевропейских стран германскими военными заказами.

Еще до нападения на Советский Союз Гитлер потребовал перенести акцент оборонной промышленности на модернизацию военно-воздушных сил и флота. Однако «восточный поход» не завершился в отведенные ему шесть недель, на российских просторах вермахт нес огромные потери в боевой технике. Расчеты на украинскую пшеницу и уголь Донбасса оправдались лишь на несколько процентов. Тодт заявил Гитлеру уже 29 ноября 1941 г., что в военно-экономическом смысле война проиграна. После его таинственной гибели полномочия по контролю за экономикой были переданы Альберту Шпееру, который еще не так давно являлся придворным архитектором фюрера. Он предложил программу закрытия мелких предприятий, не работавших на военные нужды, и избавил крупные фирмы от мелочного контроля со стороны вооруженных сил, сосредоточив в своем министерстве общее директивное планирование. Шпеер делал ставку на опыт самих предпринимателей, привлекавшихся к выработке решений (так, в комиссии по танкам работали капитаны автоиндустрии, в частности Фердинанд Порше). Минимальное обеспечение гражданского сектора экономики сырьем и рабочей силой позволило в три раза по сравнению с довоенным уровнем поднять производство вооружений.

Отдельные успехи ведомства Шпеера, например, скорейшее восстановление разрушенных бомбардировками предприятий и транспортной инфраструктуры, не могли переломить общей негативной тенденции. Историки говорят о том, что промышленность избрала тактику «пассивного сопротивления» тотальной мобилизации своих возможностей (Р.Д. Мюллер). Экономическая составляющая войны нагляднее всего демонстрировала несбыточность нацистских планов установления мирового господства. Уже к 1942 г. в странах антигитлеровской коалиции было сосредоточено три четверти мировых ресурсов. После битвы под Курском Германия потеряла плоды шестимесячного производства танков и четырехмесячного – орудий. С осени 1944 г. началось неуклонное снижение объемов промышленного производства. Гитлеру оставалось надеяться только на «чудо-оружие» вроде реактивных снарядов «Фау», которые возобновили бомбардировки английских городов.