Госпожа зельевар - Лариса Петровичева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведь мертвец не может замаскироваться полностью, чтобы ни одна ниточка замогилья не просочилась. Мне хотелось надеяться, что не может.
– Может быть, вы видели, как кто-то ходил в медицинское крыло? – спросил я. Берта пожала плечами.
– Вроде бы нет. Никто не жаловался, что плохо себя чувствует. Впрочем, я собирала жужбарок в ночь святого Жоффрея и видела, что в одном из окон медицинского крыла горел свет. Но я как-то не уточнила, кто именно там был.
Стенли понимающе кивнул.
– Ночь святого Жоффрея, самое темное время, – произнес он и объяснил: – Меня как раз поднимали в такую ночь. Вовремя успели, мою спину уже начали жрать те, кто ходит под землей…
Берта посмотрела так, словно хотела сказать, что подобные речи не ведут в приличном обществе. Кот на ее руках издал такой звук, словно его стало тошнить.
– Ну вот балда ты, хоть и полковник! Как есть балда! – припечатал он. – Кто про такие вещи в обществе говорит? Чтоб тебе хвост дверью прижало!
Стенли вздохнул и, ловко схватив Патрика за загривок, взял на руки. Кот издал истошный вой, принялся отбиваться всеми лапами, но полковник дунул ему в морду, и Патрик как-то обмяк. Стенли перехватил его поудобнее и сказал:
– Чувствую, что тут варят зелья на свежем воздухе. Пойдемте-ка побеседуем с зельеварами!
11.1
Робин
Он был прав: Делла и Бен устроили лабораторию на поляне среди яблонь и, когда мы пришли, работа там кипела вовсю. Фаунс, который помогал переносить вещи, принес и кресло для себя: сейчас он сидел под деревом, перелистывал газету, и когда мы подошли, я услышал:
– Да, на воздухе не так воняет. Ветерок вот, опять же, обдувает, смрад сносит. Вы про мазь не забудьте за мою доброту!
Мы подошли ближе – услышав шаги, Делла подняла голову от колбы, в которую аккуратно пересыпала ингредиенты, и улыбнулась – я улыбнулся в ответ и подумал: интересно, ей понравились цветы?
– Добрый день! – весело произнес полковник, поглаживая кота. – Работаете?
Бен, который ставил пузырьки, наполненные зельями, в коробку, хмуро посмотрел на него, и я вспомнил, что раньше Патрик спокойно шел к нему и давался гладить. Значит, не мертвец.
– Работы невпроворот, – угрюмо заметил он, и я мысленно усмехнулся. Должно быть, Бен собирался провести денек в компании милой девушки на свежем воздухе, и вот на тебе – Фаунс сидит рядом с газетой, ворчит и портит всю малину, как сказал бы Михель.
– Доктор Соданберг злой, как я не знаю, кто, – сообщил Фаунс. – Орал давеча, что твоя мандрагора! Мол, как так: все пузырьки пустые стоят, словно кто-то взял да вылил, что в них было.
Делла кивнула, отправляя очередную колбу на варочную стойку. Взвился голубой огонек, и зелье забурлило. Делла проворно высыпала туда мерку очередного порошка, и зелье сменило цвет с насыщенно-сиреневого на нежно-розовый. Патрик чихнул на руках полковника и заметил:
– Ну и вонища тут стоит! Бедный мой носик! Пусти меня, вредитель ты этакий, пусти!
Стенли посадил кота в траву – одарив всех нас гневным фырканьем, он поднял хвост трубой, да и был таков.
– Ладно, допустим, ему понадобилось зелье восстановления, – хмуро сказал полковник и принялся загибать пальцы. – Варево Миттентиля, капли труп-воды… в медицинском крыле есть труп-вода?
– Нет, – подал голос Бен. Из-за деревьев вышел один из ассистентов и принял у него заполненную коробку. – Она была в лаборатории, покойный Ханибрук сделал вытяжку за неделю до смерти. Она и сейчас там.
Морщина, которая прочертила лоб полковника, сделалась еще глубже.
– Ладно. Дорванинский порошок, проясняющее зелье, зелье вольного зрения, капли быстрого хода, – перечислил он. – Это понятно, этим оживляли меня самого. Но зачем тогда высыпать все остальное? И почему труп-вода не тронута?
Делла кивнула, соглашаясь. Огонь в варочной стойке погас – она сняла колбу и быстро разлила ее содержимое по пузырькам. Бен смотрел на нее, как завороженный – даже не скрывал, что таращится на чужую жену с вполне определенным интересом.
Мне это не понравилось. Совсем не понравилось. Да, все, кто был рядом в тот день, когда я заявил полковнику, что Делла моя невеста, понимали, что это вынужденный брак. И все же Бену не следовало смотреть на Деллу так, словно она была клубничным тортом, а он собирался ее съесть.
Робкий парень осмелел настолько, что совершенно позабыл о приличиях. Бывают же чудеса.
– Она на месте, эта труп-вода, – подтвердила Делла. – Я видела, когда мы готовили лабораторию к инспекции. В описи три малых пузырька и в сейфе три.
Фаунс важно поднял указательный палец.
– Вот! – произнес он. – Всегда говорю: где опись? Вернее, это мне так проверяющие говорят. А я им: а вот она, господа хорошие, и все совпадает. Меня так просто не возьмешь. Что в описи, то и по факту.
– Мне это совсем не нравится, это неправильно, – лицо Стенли посерело, обретая восковую бледность. – Смотрите, как получается. Он погиб и ожил. Используя остаточные знания своей личности, которые не успели угаснуть, решил спасаться. Пошел в медицинское крыло, начал собирать зелья. Интуитивно – мы чувствуем, что поможет нам вернуться. Можем, конечно, напутать с пропорциями, но выберем нужные зелья. Вопрос: как он смог обойтись без труп-воды и куда дел все прочие зелья? Зачем ему, например, снотворное? Или средства от простуды?
Фаунс задумчиво завел глаза к небу. Откуда-то издалека донесся девичий смех и голоса – студенты гуляли, радуясь выходному дню, теплу и солнцу, но чудесный день бабьего лета сейчас казался мне сумрачным и тоскливым. Делла взяла новые пробирки, вычеркнула что-то из списка – Бен проворно протянул ей стеклянную банку с алыми зернами.
– Что, если он их разбил? – задумчиво спросил я. – Представьте: он умер, ожил и не хочет умереть снова. Мечется в кабинете, хватает пузырьки в поисках нужного, отбрасывает те, которые не понадобились. Он просто мог все рассыпать. Потом убрал. Поставил пустые пузырьки, чтобы пустота не так бросалась в глаза.
– Логично, –
