Оптимистка - Ким Холден

— Ранним рейсом, еще до того, как начался снегопад. Передавали, что он будет очень сильным. Полагаю, хоть на этот раз они не ошиблись. — Келлер опять толкает меня локтем. — Хочешь половину моего сэндвича, Кейти? С индейкой.

— Нет, спасибо. — Я всегда стараюсь избегать говорить, что вегетарианка, потому что это обычно пугает людей. Не знаю почему, но иногда они смотрят на тебя, как будто ты только что сказала им что-то непостижимое, и сразу начинают неудобно себя чувствовать. Поэтому я все объясняю, только если вынуждена это делать.

Келлер предлагает еще раз и пытается вручить его мне.

— Нет, правда, он просто огромен. Было бы очень грубо есть перед тобой. Возьми половину.

Меня только что вынудили.

— Ничего страшного, дружище. Я вегетарианка. И в любом случае, не голодна; не так давно съела маффин.

Он несколько раз мигает.

— Так... все нормально, если я буду есть перед тобой? Это не будет выглядеть неуважительно? Потому что я могу и подождать... или пойти и сесть вон там. — Он кивает головой на стул в другой стороне помещения.

Долго смотрю на него перед тем, как ответить. Келлер такой внимательный.

— Нет. Давай, ешь. Хотя, спасибо, что спросил. Это было... это было очень мило.

Он улыбается и откусывает сэндвич. Майонез и горчица оставляют след в уголках его рта. Между укусами он начинает задавать вопросы.

— А почему вегетарианство? По причинам здоровья, религиозным верованиям или ты защитница прав животных?

Пожимаю плечами.

— Не знаю. Мне никогда не нравилась мысль о том, что животные рождаются, вырастают, а потом их убивают просто, чтобы я могла поесть. Для пропитания есть куча других вариантов.

Он приподнимает брови так, как будто никогда не думал об этом в таком ключе.

— Довольно справедливо.— Доев сэндвич, он комкает пакет, бросает его мусорку и хлопает в ладоши. — Может, я поучу тебя водить после обеда. Сейчас примерно добрых восемнадцать футов снега.

Оборачиваюсь и, судя по машине, припаркованной через дорогу, он прав. Сейчас самое лучшее время учиться водить по снегу.

— Конечно. Как насчет часа? Мне нужно на работу в три.

— Отлично.

Перекладываю книгу, которую читала, с колен на кофейный столик перед нами, чтобы расстегнуть сумку на полу.

— Заехать за тобой домой?

Он как-то отвлеченно кивает головой, беря в руки мою книгу.

— Стоит читать?

— Ты никогда не читал ее? — Я в шоке.

Он качает головой.

— Нет, но всегда хотел.

Вспоминаю его реакцию, когда сказала ему, что не читала «Повесть о двух городах» и ехидничаю в ответ:

— И какой выпускник не читал «Убить пересмешника?»

Келлер ухмыляется.

— Я заслужил это.

— Так оно и есть. Я читаю ее примерно раз в год. Это одна из тех книг, которая из года в год становится только лучше. И каждый раз ты заново влюбляешься в нее.

Он улыбается, и я знаю, что для него это «Повесть о двух городах», перечитанная им несколько раз.

— Кроме того, один из главных героев — мой герой. Знаешь, есть такое выражение «Что бы сделал Иисус?»

Он кивает.

— Моя версия «Что бы сделал Аттикус?» — Он справляется со всем. Он всегда знает, что делать. — Я встаю, засовываю руки в карманы пальто и достаю перчатки. Перекидываю через плечо сумку и машу ему на прощание. — Увидимся в час.

Он машет в ответ.

— В час. Я бы довез тебя до общежития, но Дунк забрал машину.

— Не переживай. На улице же Страна Чудес в зимнем варианте. — Для эффекта широко распахиваю глаза. — Не могу дождаться, когда выйду отсюда.

Он смеется над моей попыткой сарказма.

Уже открывая дверцу машины, слышу, как кричит Келлер:

— Кейти, ты забыла книгу.

Улыбаюсь, потому что специально оставила ее там.

— Она твоя. Нужно же как-то привлекать новых поклонников. — Это моя любимая книга. И мне приятно знать, что я оставляю ее тому, кто сможет по-настоящему ее оценить.

— Но ты же не закончила читать. — Он поднимает книгу, показывая на закладку.

— Я уже знаю, чем все закончится. А ты — нет. — Подмигиваю и улыбаюсь. Простота этих слов больно ранит меня. Он не знает. Он не знает мою историю. Нужно, чтобы так все и оставалось, потому что я всегда предпочитала счастливые хэппи энды.

— Тебе нужно познакомиться с Аттикусом Финчем. Он крутой юрист.

В 1:15 останавливаюсь возле дома Келлера. Не успеваю нажать на гудок, как он выходит из двери, как будто прислушивался или высматривал меня. Келлер качает головой.

— Боже, женщина, ты когда-нибудь приезжаешь вовремя? — Он шутит, но я знаю, что это его больное место.

— Нет. Еще одна плохая привычка. Хроническая, неизлечимая. — Пожимаю плечами, потому что я такая, какая есть. И вообще, есть куда как более плохие вещи, чем опоздание. — Кроме того, мне пришлось сражаться со всей этой красотой. Поэтому я поздно.

Он ухмыляется.

— Ты это сделала. Хорошее начало.

Келлер рожден быть инструктором по-зимнему вождения. У него терпение ангела. Мы едем по пустынным, занесенным снегом и скользким улицам в направлении парковки возле актового зала. Хорошо, что на улице никого нет, иначе произошло бы непредумышленное убийство. По крайней мере, когда я не справляюсь с управлением, дорога свободна. Келлер ни разу не повышает голос. Он, как всегда низкий, спокойный, успокаивающий. Этот голос сопровождает меня на скользкой дороге, напоминая ослабить хватку на руле, снизить скорость, притормозить и не задерживать дыхание. Он меня расслабляет и поддерживает. Я ценю поддержку.

Пятница, 28 октября

Кейт

— С Днем Рождения тебя, С Днем Рождения тебя. С Днем Рождения, дорогая Опти! С Днем Рождения тебя!

Вы зря прожили жизнь, если не слышали, как Густов Хоторн поет «С Днем Рожденья тебя» по телефону. Он это делает каждый год... громко и с огромным энтузиазмом.

— Черт, так можно и проснуться, Гас.

— Я тебя разбудил? Но у вас ведь шесть часов? Я думал ты уже встала.

— Все в порядке, приятель, я не сплю. — Я на ногах с 4:45 и уже позанималась на беговой дорожке в тренажерном зале при кампусе, через дорогу от общежития.

Теперь мне с трудом удается пробежать даже милю. И сейчас, бодрая, после душа, иду в «Граундс» за своей утренней чашкой кофе.

— О, хорошо. — Он облегченно выдыхает и теперь, когда перестает тараторить и начинает говорить, как обычный Гас, я понимаю, что он подвыпивший.

— Дружище, ты пьян. Где ты?

— Гм, — сонно произносит он, а потом кричит: — Эй, Робби, где мы сейчас?

Слышу вдалеке голос Робби, а потом ответ Гаса: — Индианаполис. Мы в Индианаполисе, Опти.

Он пьян в дрова. Даже не могу вспомнить, когда видела его таким последний раз. На заднем фоне очень много шума, так что я уверена, что он не в автобусе.

— Как прошло вчерашнее выступление?

— Нереально! — Столько воодушевления. Это слишком, даже для Гаса.

— Очень хорошо. — Пора спускать его обратно на землю. — У меня вопрос, Гас. Знаю, что сейчас вы в Индианаполисе, но где?

На секунду он замолкает. Я так и представляю, как он оглядывается, пытаясь найти хоть какие-то подсказки. — Не знаю. Вроде как в номере отеля. Здесь вся группа! — Неожиданно Гас вскрикивает: — Как дела, Робби! — как будто впервые видит его за весь вечер и даже не помнит, что разговаривал с ним всего лишь двадцать секунд назад.

— Гас, дружище, спасибо за поздравления. Мне нужно идти. Но сделай одолжение и найди кого-нибудь трезвого, кто сможет сказать, где вы находитесь. Я уверена, что сегодня, парни, у вас выступление в Чикаго. — Я стараюсь быть в курсе его графика. Так я чувствую нашу связь, даже когда мы не можем разговаривать каждый день. — Скорее всего, сейчас ты должен быть в дороге.

Слышу, как до него доходит, что я говорю.

— Черт, — произносит он в телефон, а потом вопит: — Черт, парни, у нас сегодня выступление в Чикаго. Нужно выбираться отсюда.

— Успокойся, Гас. Все будет в порядке. Спустись к администратору и попроси вызвать вам такси до места, где вы выступали прошлым вечером. Также позвони своему тур-менеджеру; он, наверное, в ярости.

— Хорошо. Спасибо. — По голосу чувствуется, что он практически протрезвел.

— Я люблю тебя, Гас.

— Я тоже тебя люблю, Опти. С Днем Рождения.

— Спасибо. Пока.

— Пока.

Вообще, мое отношение к своему дню рождению своеобразно. Я не рассказываю людям о нем, потому что никогда не получала удовольствия от этого праздника. Когда мы были маленькие, мама заваливала нас подарками в дни рождения. Она не уделяла нам время, поэтому восполняла это подарками. Своего рода суррогат, который был очевиден даже для пятилетнего ребенка. Мы стали старше, а она менее уверенной в своем стабильном будущем. Больше никаких подарков... и все еще отсутствие времени на нас.

Хорошо хоть тут никто не знает, что у меня сегодня день рождения. Ну, я так думала, пока в библиотеке не получила смс от Шелли примерно в 6:30.