Henker - Палач - Олег Борисов

— Нам бы так.

— Так не проблема, — охотник налил в стопки и отсалютовал: «Ваше здоровье». — До Города ехать часов пять. Найди время, загляни в гости. Мы и оружием, и припасами поделимся. С людьми пообщаешься, себе на заметку что полезное возьмешь. Ну и можно с Шольцом договориться, он выбьет вам ставку для унтера. Подберешь кого головастого, обучим. Вернется парень домой, будет тебе помогать по возможности.

— Кто же позволит деньгами швыряться? Мне самому жалование с лета задержали. Считают, что раз в деревне, то прокормишься.

Набив щедрым угощением рот, Клаккер заработал челюстями. Лишь ополовинив глиняную кружку с морсом, смог оторваться от ужина и ответить:

— Так человека к нам в штат запишем. Для Шольца важно, чтобы в первую очередь людей от нечисти прикрыли, а потом уже текучка с бумагами и бытовыми проблемами. Неужели господина старшего обер-крейза не знаешь?

— Надо же, уже и старший, — усмехнулся Рамп, подперев рукой подбородок. — Еще бы не знать, он у меня службу начинал, когда я старшего унтера получил. Потом уже семьей обзавелся, уехал из Города, а мой старый товарищ все бобылем по участкам так и мотался.

— Не, он теперь у нас уважаемый человек. Целое здание под себя с властей выцарапал. К бургомистру с докладами ходит, пополнение в хвост и гриву гоняет. Ну и с меня периодически стружку снимает…

— По делу, хоть? — расхохотался обер-акк, разглядывая собеседника, способного по ошибке пройти сквозь кирпичную стену почти без последствий для здоровья.

— Обычно я думаю, что зря. Но жизнь как-то странно устроена. Потому что проходит день-два и оказывается, что Шольц был прав, а я опять идиотом выгляжу, — вздохнул Клаккер, убирая в сторону стопку. — Ух, червячка заморил, можно и на боковую.

— Можно, хорошо посидели… А по нашим проблемам что думаешь?

Палач посмотрел на пляшущий огонек свечи и протянул, не спеша делиться сокровенным:

— Если мой опыт не врет, то завтра к вечеру мы все хвосты в один узел свяжем. Но торопиться пока не будем, хочется мне среди людей потолкаться, послушать. Есть несколько вещей, которые кажутся простыми, но явно двойное дно спрятано. Вот и попробуем всем миром разобраться…

Уже ближе к полуночи, когда хозяева собирались спать, верная подруга жизни тихо спросила мужа, убирая котелок в печь:

— Густав, как оно? Бабы сегодня мне только что в след не плевали. Люди не просто испуганы, люди злы на тебя, что защитить не можешь.

— Люди нашли крайнего, — скривился полицейский, помогая жене прибрать на кухне. — Не я, так другой бы под руку подвернулся. Сама подумай — восемь покойников и зверь в лесу. Кто угодно с катушек съедет. Не сможем в ближайшие выходные проблему решить, запросто огненного петуха пустят. От безысходности.

— А молодой, которого Шольц прислал? Он сдюжит? Странный какой-то. Больше на бандюгана с тракта похож, чем на полицейского.

— Сдюжит… Я с ним в бане парился, на парне живого места нет. Столько раз его нечисть рвала, не сосчитать… Хоть и сам себе на уме, но в Городе на хорошем счету, в письме просто сказано: «спустить с поводка, любой клубок размотает и глотки за сельчан порвет». Вот завтра и посмотрим, как он горазд за нас грудью встать. Сам говорит, что к вечеру все решится…

У отца Якова в небольшом пристрое рядом с церковью было не протолкнуться. Завтра на службу и так приедут стар и млад, но сегодня на публичные чаепития — собралось народу ничуть не меньше. Слухи, что из Города по просьбе обер-акка прислали специально обученного охотника на нежить, успели добраться до самых дальних хуторов, и полюбоваться на диковинку съехались семьи со всей округи.

Клаккер с утра успел перезнакомиться со всеми, кто не стеснялся пожать протянутую руку, шутил и балагурил, пускал солнечные зайчики очками шлемофона. Детишкам уже в который раз демонстрировал огромный тесак и крохотную алебарду, подвешенные на широкий пояс. Мужиков поразил познаниями в местных ценах на корма и телят, а женщинам пообещал, что как надумает жениться — так обязательно приедет сюда. Потому что Городские красавицы супротив местных — даже рядом не стоят.

Еще на рассвете, когда первые селяне начали стекаться к церкви, палач завербовал в ординарцы худого молодого мужчину, косившего на один глаз — помощника местного церковного служителя. И теперь в случае необходимости лишь спрашивал у того, скользившего тенью следом:

— Сат, мы завтра селян от нежити прикроем? Чтобы служба без проблем прошла? Во, Сат подтверждает — прикроем, все будет хорошо! Сат у вас — боец, с его помощью и божьим благословением — любую проблему решим…

Поболтавшись с утра рядом с толпой, господин Рамп успокоился и подался домой: гостя бить не собирались, наоборот, были рады видеть и пытались затерроризировать вопросами обо всем на свете. Уже перед тем, как исчезнуть, полицейский был остановлен палачом и выслушал необычную просьбу:

— Густав, ты ведь после обеда на чаепитие придешь? Хорошо. Если не трудно — надень форму. Чтобы — при параде. И револьвер возьми, который в простенке висит. Знатный револьвер, можно медведя свалить.

— Револьвер — понятно, зверя будем бить. А форму-то к чему?

— Прошу. Потом объясню…

И уже к четырем часа дня обер-акк думал, что одними объяснениями охотник не отделается. Перешитая несколько раз форма сидела ладно, нигде не давила, но полицейский ощущал себя идиотом, ловя удивленные взгляды односельчан. Правда, потом кто-то «догадался» и озвучил, что это положено по правилам: официально встречать коллег из Города, но чувство неловкости так и не прошло.

Выбравшись из-за стола, где допивали всем миром уже пятый огромный самовар, Клаккер пробрался к доске, на которой висели крохотные фотографии прихожан. Отец Яков не чурался прогресса и пытался вести собственную историю местных земель. Покосившись на мрачно застывшего рядом Рампа, палач попросил:

— Опиши словами, кто здесь есть из погибших. Только пальцем не тыкай.

— Все тут, все восемь.

— Тогда давай, с первого… Так, справа в пиджаке, вижу… Второй…

Найдя все нужные лица, охотник еще раз пробежал глазами по чужим фотографиям и удовлетворенно хмыкнул:

— Вот и второе дно открылось.

Полицейский обиделся:

— Думаешь, я не разглядывал? Каждого, каждого со всех сторон крутил. Нет между ними общего. Жили в разных местах, общих интересов — только что о погоде потолковать. Три мужика и пять женщин. И хоть бы как-нибудь пересекались.

— Есть общее, — не согласился палач, развернувшись на каблуках. — Просто у тебя глаз замылился, вот и не видишь… Давай, перед морозом, еще по чашке выпьем и на улицу. Зверь рядом.