Бродяга. Путь ветра - Владислав Четырко

— Привет. Надеюсь, ты здесь не по мою душу? — проговорил он приглушенным, но вполне узнаваемым голосом.

— Кайт Кэмми, — почти без удивления проговорил Бродяга, опускаясь на край кровати. — Верно, это ведь твой город. Здравствуй.

— Не надо имен! — взмолился кристаллик, протестующе вспыхнув.

— Страшно? — усмехнулся Ян, ставя плошку на прикроватный столик и укутываясь полотенцем, как плащом.

— Да, страшно, — вздохнув, согласился его невидимый собеседник. — Сам я к тебе нипочем не пришел бы. Тебя боюсь, Ордена боюсь, страха собственного — тоже боюсь. Задрало все…

Ян словно наяву увидел, как тот, прежний Кайт, ерошит рыжую шевелюру.

— Однако ж вот говорим, причем ты — первый, — ситуация забавляла Яна все больше. — Что ж, признавайся, зачем вытащил меня из ванны. Кроме того самого страха — кстати, напрасного. Как видишь, я и думать о тебе забыл. Уж не обижайся, приятель!

— Мне ли на тебя обижаться, — примирительно произнес Кайт. — Расстались мы нехорошо, а Орден, консулом которого я имею мороку быть здесь, за тобой охотится. Ты ведь в курсе?

— В курсе, — напрягся Ян. И добавил, прощупывая собеседника: — Что ж, консул Кэмми, ежели охота — можем устроить поединок… да хоть сейчас. Дай только тело обтереть да в портки облачиться…

— Кончай шутить, бродяжья душа, — серьезно ответил тот. — Кстати, если ты очень хочешь повоевать — через два дня в городе будет тесно от моих собратьев по Ордену. Депутация Торинга к императору. По большей части — кабинетные щелкоперы, но Гэйнар и Вальм там тоже будут.

— М-м-м… — Ян задумался всерьез: если Кайт не врал, из гостиницы надо будет убираться, причем даже скорее, чем он полагал. От язвы Бродяга, однако, не удержался: — Ну и каково оно — подставлять свой Орден?

— Время черно-белых идеалов прошло, Ян, — без обиды и без смеха отозвался Кайт. — Тогда я был молод и глуп; сейчас чувствую себя старше, но… не то чтоб намного умнее. Если тебе это о чем-то скажет — я знаю о затее Иггара. Тебе говорю без опаски — ты-то вряд ли кинешься доносить в Торинг-Фор. Испоганилось там что-то, на острове. То ли и было оно не больно хорошо…

Ян понимал, что Кайт рискнул посохом и, в конечном счете, шкурой тоже, и что сделал он это не ради пустых разговоров — и даже не столько ради того, чтоб поскорее сплавить опасного Бродягу из города. Нет, рыжий сын ювелира хотел сказать что-то важное. Хотел, но не спешил.

— Помнишь стих на щите в библиотеке — ты же часто сидел там? — говорил тем временем Кайт. — «Тем и другим изобильны…» Я давно чуял: что-то с ним не так. И только через пару лет после Школы выяснил: Йаариль не хотел браться за этот заказ, он вообще не писал заказного. Тогдашний Верховный нажал на него — совсем чуток. Но на бардов и немного жать себе дороже. Йаариль заказ выполнил, даже плату не взял, а вышло — посмеялся он над Орденом, ох посмеялся… И прав ведь был. Хватает на Острове и хилых умников, и здоровых дурней. Как, впрочем, и всюду…

Ян молча слушал. Сияние кристаллика постепенно тускнело — заклятье передачи слабело со временем. Казалось, Кайт об этом забыл.

— Я ведь не о том, — спохватился он наконец. — Мне был о тебе сон.

Ян хмыкнул — совсем так же, как это делал когда-то Антар. Снам и видениям, кроме собственных, некогда бывших привычными, он не особенно верил.

— Ну и зря, — угадал его мысли Кайт. — При том, как тщательно ты нынче прячешься, я нашел тебя только благодаря этому самому сну…

Бродяга вздрогнул: в Зингвэтан, город шумный и многолюдный, он пришел всего часа три тому, наследить нигде не успел ни делами, ни расспросами. Но Кайт доставил кристалл прямо в его комнату. Возможно, в этом сне что-то есть. Возможно…

— Что ты увидел? — спросил Бродяга, стараясь, чтобы голос остался спокойным. — Говори.

— Скажу, сейчас скажу! — взахлеб затараторил Кайт. — Только… пообещай мне одну вещь.

— Ну конечно, — усмехнулся Ян. — Без торговли ты бы не был самим собой. Чего ты хочешь?

— Покинь город как можно скорее. Лучше — сейчас. По крайней мере, прежде, чем здесь будет Гэйнар. Пожалуйста.

— Хваленое энгвальтское гостеприимство, — вздохнул Бродяга, пожав плечами. — Хорошо. Это все? Тогда говори.

— Ты чего-то ищешь, — сосредоточено, словно вспоминая, произнес Кайт. — Ищешь, рискуя жизнью и теряя то, что есть у тебя сейчас. Но не остановишься, пока не найдешь. Сначала, увидев тебя на пути сюда, я испугался — из волшебников Ордена сейчас тут только я и есть. Думал, ты собрался мстить. Энтви упоминал на совете, что напал на твой след. Напал, да и пропал… не буду спрашивать, что с ним сталось, что он тебе сделал — не мое дело. Но суть не в том.

— В чем же? Пока что ты не сказал мне ничего нового, — сухо ответил Ян.

— Ты найдешь ответ там, где все началось, — прозвучало еле слышно. Кристаллик едва мерцал, голос заглушался треском и шорохами.

— Где? — Ян обтер ладонь о полотенце, осторожно взял кристалл пальцами и плеснул в него Силы.

— Тебе виднее, — тихо, медленно и внятно ответил Кайт. — Нет, я вправду не знаю. Понял одно: «Там, где все началось»… Все, Ян. Надеюсь, больше не столкнемся. Прощай.

Вот, значит, как.

Говорливый рыжий Кайт. Быстрые зеленые глаза, озорной вихор, обезоруживающая улыбка…

Наверное, к лучшему, что Ян не увидит его таким, каким он стал теперь.

Бродяга задумался так глубоко, что не сразу услышал шепот:

— Да, и еще просьба… ну, ты, наверное, и сам понял. Раствори…

Кристалл вспыхнул в последний раз и погас. Ян поднялся с кровати, взял плошку и шагнул к бадье. Сунул руку в воду и тихо ругнулся: остыла.

Осень в Ак-Торанских предгорьях наступила рано, тихо соскользнув с гор. Миновала луга и пастбища, влажной ладонью тумана тронула леса, и, прежде чем добраться до вечно неспокойной границы меж Садмой и Роттаром, спустилась в котловину, где гнездился Крофтон. Город этот — скорее, впрочем, поселок — не заботился даже о том, чтобы огородиться стеной. Тяжелая копоть над месторождениями горной смолы защищала его с одной стороны, давние и крепкие связи местного цеха смолокуров со всеми владетелями Юга — с другой. Войска удельных княжеств, медленно, но верно добивающихся независимости и королевского герба, хранили в арсеналах «торанскую смесь» как последнее, крайнее средство, оставляющее за собой мертвую выжженную пустошь. Поэтому против всякого, кто пожелал бы единолично властвовать над смолокурнями Крофтона, немедленно поднялись бы все остальные, забыв на время межусобную грызню.

Горная смола, источник благополучия и богатства Крофтона, была и неотъемлемой частью его повседневной жизни. Улицы городка не были вымощены — их покрывала смесь мелкого щебня и переваренной смолы. Перегонкой той же смолы получали масло для уличных фонарей и воск, из которого лили свечи. Жители предгорий говорили полушутя, что в Крофтоне той же смолой и питаются — шутки шутками, а в лабораториях Торинга время от времени бродили идеи о превращении густой маслянистой жидкости в съестное.