Тайна леди Одли - Мэри Брэддон

— Итак, вы постоянно входили и выходили. Миссис М., вы меня весьма обяжете, если прямо ответите на вопрос: пока слесарь работал в моих комнатах, на сколько самое долгое вы выходили из квартиры?

Миссис Мэлони пожала плечами.

— Возможно, минут на десять. Возможно, на четверть часа. Но не больше. Мистер Одли, поймите, лестницы были такие грязные…

Роберт Одли устало вздохнул.

— Миссис М., поймите и вы, — с упреком сказал он, — слесарь оставался здесь без присмотра достаточно долго и, пока вас не было, мог сделать все что угодно.

Миссис Мэлони взглянула на Роберта Одли с удивлением и тревогой.

— Да ведь тут и красть-то нечего, ваша честь. Кому нужны ваши канарейки и герань?

— Не будем спорить, миссис М. Я схожу к слесарю домой.

— Может, сначала пообедаете, сэр?

— Нет: сначала слесарь, потом обед.

И, надев шляпу, он отправился к церкви Сент-Брайд, где проживал незваный слесарь.

Придя по указанному адресу, Роберт Одли протиснулся в узкие двери с низкой притолокой и, смяв тулью шляпы, очутился в маленькой мастерской.

Рядом с незастекленным окном горел тусклый газовый рожок.

— Привет! — сказал Роберт, входя в комнату.

Ему не ответили: веселая компания, собравшаяся в комнате, не обратила на гостя никакого внимания.

За столом сидели слесарь, его жена, дети, две-три особы женского пола, а украшали стол две бутылки, наполненные отнюдь не той бурдой неопределенного цвета, которую гонят из можжевельника и которой за неимением лучшего пробавляется простонародье, — о нет, то были портвейн и шерри многолетней выдержки и лучшей марки, какие только можно купить за деньги.

— И после этого, — сказал слесарь, не заметив Роберта, — она ушла — такая милашечка, каких я сроду не видывал!

Появление неожиданного гостя смутило собравшихся, но слесарь смутился больше всех. Он склонился над стаканом так поспешно, что расплескал несколько драгоценных капель и, шумно засопев, вытер губы дрожащей грязной рукой.

— Вы сегодня заходили ко мне, — мягко сказал Роберт, и, обращаясь к женщинам, произнес: — Извините за беспокойство, леди.

Снова перевел взгляд на хозяина и повторил:

— Сегодня вы заходили ко мне, мистер Уайт, и…

— Надеюсь, сэр, — заикаясь от волнения, перебил его слесарь, — вы не станете пенять мне за эту ошибку. Ей-богу, сэр, мне очень жаль, что все так получилось. Мне прислали заказ от другого джентльмена, мистера Олвина, что проживает на Гарден-Корт, но имя выскользнуло у меня из памяти, и вместо мистера Олвина я отправился к вам, решив, что вызвали меня именно вы. Осмотрев замки, я, однако, сказал себе: «Замки у джентльмена в порядке. Зачем ему нужен ремонт?»

— Но вы пробыли у меня целых полчаса!

— Да, сэр; один из ваших замков — от той двери, что ближе всех к лестничной площадке — действительно малость барахлил, я вынул и почистил его, а потом отправил на прежнее место. За работу я с вас ничего не возьму, и вы, надеюсь, не будете в претензии за беспокойство. В июле исполнилось тринадцать лет, как я занимаюсь своим ремеслом, и…

— И ничего подобного за все время с вами не случалось, вы это хотели сказать? — сурово промолвил Роберт Одли, и слесарь взглянул на него с таким раскаянием, что у молодого адвоката тут же пропала охота устраивать допрос с пристрастием в жалкой мастерской.

— Бог с вами, — примирительно сказал он. — Веселитесь себе на здоровье. Доброй ночи, мистер Уайт, доброй ночи, леди.

Роберт вышел на улицу, но последние слова слесаря все не выходили у него из головы: «Она ушла, такая милашечка, каких я сроду не видывал!»

— Интересно, кто это ушел и каких милашечек он не видывал? — бормотал Роберт по дороге домой. — Что за историю рассказывал этот парень, когда я прервал его? Ах, Джордж Толбойз, Джордж Толбойз, когда же наконец я проникну в тайну твоей судьбы? Приближаюсь ли я к разгадке? На верном ли я пути? Чем-то закончится этот путь?

Когда Роберт вернулся домой, его ждал прекрасный ужин, приготовленный миссис Мэлони. Увы, ни один даже самый сочный кусок не полез ему в горло.

— С тех пор, как пропал Джордж, — промолвил Роберт Одли, ткнув несколько раз вилкой в говяжью котлету и со вздохом отодвинув тарелку, — понятие «вкусная еда» перестало для меня существовать. В комнатах у меня мрачно, словно бедняга Джордж скончался рядом, за стеной, и его останки никак не могут предать земле. А вспомнишь, так кажется, что тот сентябрьский полдень был целую вечность тому назад — тот злополучный полдень, когда я расстался с Джорджем, живым и здоровым, потерял его так внезапно и так загадочно, словно земная твердь, подобно волчьей яме, разверзлась у него под ногами и он отправился прямо к антиподам!

20

СТАРЫЙ СУНДУК

Роберт Одли вышел из-за обеденного стола и отправился в кабинет. Выдвинув ящик с надписью «Важное», он достал лист бумаги, где все события, имевшие прямое или косвенное отношение к исчезновению Джорджа Толбойза, были кратко изложены в пятнадцати параграфах и, поработав с полчаса, добавил к ним новые данные, пронумеровав их с той же тщательностью, что и предыдущие.

— Дай бог, — чуть слышно сказал он, кладя документ на прежнее место, — чтобы все это легло в основу первого в моей жизни судебного разбирательства.

Выйдя из кабинета, он запер дверь, взял свечу и направился в гардеробную, где хранились его собственные чемоданы и дорожный сундучок Джорджа Толбойза.

Он вынул из кармана связку ключей и стал пробовать открыть ими сундучок. Замок оказался простым, и с пятой попытки ключ легко повернулся в немудреном механизме.

— Случись что, нет никакой нужды ломать такой замок, — пробормотал Роберт и откинул потертую крышку.

Он медленно вынул содержимое сундучка, внимательно рассматривая каждую вещь, и бережно разложил все около себя. Старые пенковые трубки, ношеные перчатки, колода замызганных карт, бутылки из-под духов, театральные программки с именами актеров, многих из которых давно уже не было в живых, пожелтевшие газетные вырезки — много всякого, но не того, что искал Роберт Одли: писем покойной Элен Толбойз.

О существовании этих писем Джордж говорил ему не однажды. Как-то он застал Джорджа, когда тот перечитывал их, благоговейно переворачивая хрупкие странички.

Куда же подевались письма?

Джордж ли переложил их в другое место или чужая рука похитила их после его исчезновения — кто мог сейчас ответить на этот вопрос? Очевидно было только одно: писем на месте нет, и где они — неизвестно.

Роберт устало вздохнул и начал заполнять опустевший сундук вынутыми из него вещами, бережно, одну за другой складывая их обратно.