Второе Установление - Айзек Азимов

– Меня в этом никак нельзя винить, доктор. На конверте было написано "Поли", и я никак не

могла бы догадаться, что внутри лежит письмо, адресованное вам. Я не лезу в чужие дела, доктор, и

за все эти годы…

Дарелл успокаивающе поднял руку.

– Хорошо, хорошо, Поли. Это неважно. Я просто хотел убедиться, что вы понимаете все

происходящее.

Он быстро прикидывал в уме. Не стоило советовать ей забыть обо всем. Учитывая, с каким

врагом они имели дело, само понятие "забыть" теряло смысл; совет же, подчеркнув важность

события, привел бы к противоположному результату. Вместо этого он сказал:

– Она девочка необычная, вы же знаете. Очень романтическая. С того самого момента, как мы

решили устроить для нее космическое путешествие этим летом, она чрезвычайно волновалась.

– А почему никто не сказал об этом космическом путешествии мне?

– Мы договаривались о нем, пока вы были в отъезде, а потом просто забыли. Ничего

особенного тут нет.

– Ничего особенного, как же! Бедная цыпочка уехала с одним чемоданчиком, без приличной

одежды, одна-одинешенька. Как долго ее не будет?

– Поли, вам совершенно не нужно беспокоиться. На корабле для нее приготовлена куча

одежды. Все заранее обговорено. Не скажете ли теперь господину Антору, что я хотел бы его

увидеть? О да, кстати: это и есть тот предмет, который для меня оставила Аркадия?

Он повертел куб в руках. Поли замотала головой.

– Я точно не знаю. Письмо лежало на этой штуке. Я вам все рассказала в точности. Подумать

только, забыли мне сказать! Была бы жива ее мать…

Дарелл отмахнулся.

– Пожалуйста, позовите господина Антора.

Точка зрения Антора на данный вопрос радикально отличалась от мнения отца Аркадии.

Фоном для его первоначальных реплик служили сжатые кулаки и взъерошенные волосы, затем он

перешел в подавленное состояние.

– Великий Космос, чего же вы ждете? Чего дожидаемся мы оба? Соединитесь с космопортом,

и пусть они вызовут "Юнимару".

– Успокойтесь, Пеллеас. Она все-таки моя дочь.

– Но это не ваша Галактика.

– Да погодите вы! Она разумная девочка, Пеллеас, и она все тщательно просчитала.

Посмотрим лучше на все это трезво. Знаете ли вы, что это за штука?

– Нет. А какое она имеет значение?

– Это звукоуловитель.

– Вот эта штуковина?

– Он самодельный, но работает хорошо. Я проверял его. Разве вы не понимаете? Этим она

хотела показать, что подслушала наш разговор. Она знает, куда направляется Хомир Мунн и зачем.

Она решила, что прогуляться с ним было бы восхитительно.

– О Великий Космос, – простонал молодой человек. – Еще одно сознание на поживу Второму

Установлению!

– За исключением того обстоятельства, что у Второго Установления нет ни малейшего повода

априорно подозревать четырнадцатилетнюю девочку. Если только мы не привлечем к ней внимания

сами, отозвав корабль обратно лишь для того, чтобы снять ее с борта. Вы забыли, с кем мы имеем

дело? Насколько тонка грань, отделяющая нас от обнаружения? И как беспомощны окажемся мы

после обнаружения?

– Но мы не можем допустить, чтобы все дело зависело от свихнувшегося ребенка.

– Она не свихнулась, а другого выбора у нас нет. Ей не было нужды оставлять письмо, но она

это сделала, чтобы мы не заявляли в полицию о пропавшем ребенке. Ее письмо намекает на

необходимость свести всю историю к дружескому предложению со стороны Мунна взять дочь

старого друга с собой в недолгое путешествие. А почему бы и нет? Мы с Мунном дружны почти

двадцать лет. Он знал Аркадию с трехлетнего возраста, когда я только привез ее с Трантора. Это

выглядит абсолютно естественно и, в сущности, только поможет рассеять подозрения. Шпион не

таскает с собой четырнадцатилетнюю племянницу.

– Так. А что сделает Мунн, обнаружив ее?

Доктор Дарелл слегка насупился.

– Точно сказать не могу, но склонен думать, что Аркадия с ним справится.

Однако дом ночью почему-то казался опустевшим, и доктор Дарелл обнаружил, что судьба

Галактики стала волновать его куда меньше, чем частный вопрос об опасности, грозящей жизни его

взбалмошной дочери.

На "Юнимаре" ажиотаж был куда интенсивнее, хотя и охватил меньшее число участников.

Находясь в багажном отсеке, Аркадия обнаружила, что имевшийся у нее опыт, с одной

стороны, немало помог ей, а отсутствие такового, с другой стороны, изрядно помешало.

К примеру, стартовое ускорение она перенесла достаточно хладнокровно, а незначительную

тошноту, сопутствовавшую переходному моменту первого прыжка через гиперпространство – с

исключительной стойкостью. И то, и другое ей уже приходилось испытывать в космических

странствиях, так что она настроилась соответственно. Она знала также, что багажный отсек

подключен к системе вентиляции корабля, и что его даже можно залить светом стенных панелей. От

последнего она, однако, отказалась, как от чего-то напрочь лишенного романтики. Как и

приличествовало заговорщику, она оставалась в темноте, затаив дыхание и прислушиваясь к тихим

разнородным звукам, окружавшим Хомира Мунна.

Звуки были плохо различимыми, из рода тех, которые производит человек наедине с собой:

шарканье туфель, шелест ткани, скрип кресла, резкое щелканье переключателей, мягкий хлопок

ладони о фотореле.

И все же в конце концов Аркадию подвело именно отсутствие опыта. В видео и книгофильмах

путешествие "зайцем" всегда представлялось как нечто, дающее неограниченные возможности для

укрытия. Конечно, всегда сохранялась опасность что-нибудь задеть, произведя при этом немалый

шум, или чихнуть – в видео все почти обязательно чихали; но это разумелось само собой. Она все это

знала и вела себя осторожно. Она сознавала также, что может столкнуться с жаждой и голодом. К

этому она подготовилась, стащив из буфета банки с рационами. Но оставались вещи, в фильмах не

отраженные, и Аркадия была немало потрясена, уяснив, что, несмотря на самые лучшие в мире

намерения, прятаться в кладовой она сможет лишь ограниченное время.

А на одноместной яхте вроде "Юнимары" жилое пространство состояло, в сущности, из

одной-единственной комнаты, так что возможности выскользнуть из багажного отсека, пока Мунн

будет занят делами в другом месте, просто не существовало.

Превозмогая отчаяние, она ждала, когда раздадутся звуки, сопутствующие сну. Если б она

только знала, храпит ли Мунн! По крайней мере Аркадия представляла, где расположена койка, и она

смогла услышать, как та протестующе заскрипела. Донесся долгий вздох, потом зевок. Она ждала в