Мой Сводный Лёд - Наталья Ринатовна Мамлеева

Мы с Лиреем молча наряжали ёлку, перешучиваясь и передавая друг другу игрушки. Отец с леди Вилеттой куда-то вышли, оставив нас наедине. Ёлка была небольшая, поэтому управились быстро и вскоре водрузили магический светильник на верхушку. Ёлка замигала, а мы с Лиреем отошли в сторону. Любовались. Лирей посмотрел на меня.

— Что? — смущённо спросила я и убрала прядь за ухо.

— Ты красивее, когда не вредничаешь.

— Значит, всегда? — улыбнулась я победоносно и, подхватив со стола коробочку, подошла к нему.

— Это тебе. С новым годом.

Лирей стушевался.

— Эльена Хайверт дарит мне новогодний подарок? Неужели весь снег в округе растает? — ухмыльнулся Лирей и принял коробочку. — Что ж, спасибо.

— Не раскроешь?

— А от этого дом не взорвётся? Или я не уеду отсюда прямиком в лазарет?

Я попыталась забрать коробку обратно.

— Не хочешь — так и скажи. Отдай!

— Хочу! — ловко вывернулся Лирей и прижал к себе подарок. — Очень хочу. Правда, спасибо… Эльена.

Я смутилась и отвернулась. Ну что с нами не так, а? Вот раньше, когда ссорились, всё было понятно, а теперь какая-то неразбериха.

Я села в кресло и взяла кружку, медленно попивая ароматный напиток. Отец уже сделал мне подарок — изумрудные серёжки, он никогда не утруждался с подарочной упаковкой, а вот леди Вилетта сказала, что её сюрприз ждёт меня в комнате. Родители вошли в комнату, причём леди Вилетта выглядела изумлённо-задумчивой.

— Это… что? — раздалось сбоку от Лирея, и я улыбнулась в кружку. — Корона?

Я поставила кружку на стол и начала пятиться к выходу. Лирей смотрел на меня так, словно готов был прибить.

— Чтобы вашу истинную натуру ничего не скрывало, ваше высочество, и чтобы все знали, с кем имеют дело, — я подмигнула и побежала вон из гостинной, слыша, как смеются родители.

Корона, кстати, была шоколадной! И наверняка очень вкусной. Но я об этом уже не узнаю.

Я поднялась по лестнице, но застыла на середине. Нужно было, чтобы Лирей не отставал. Когда он вышел из гостиной вместе с мамой, я продолжила свой маршрут и повернула направо. Первая дверь слева — моя. Внутри уже суетилась горничная, подготавливая мой наряд. На манекене висело нечто роскошное — золотое платье с пышной юбкой, высоким корсетом, подчеркивающим грудь и узкую талию, и невесомыми рукавами из блестящей ткани — казалось, это костюм волшебной феи из сказок. Я даже приоткрыла рот, не в силах отвести взгляд от этого великолепия.

— Это подарок леди Вилетты, — произнесла горничная, улыбнувшись. — Она заказала его ещё два месяца назад специально для вас. Даже дизайн сама придумала.

— Оно восхитительное, — прошептала я.

— Думаю, леди Вилетта будет рада такой высокой оценке. Леди Эльена, с чего прикажете начать? Приём уже через час и нам следует поторопиться.

Приём, точно!

Лирей Эквуд

Я держал корону в руках и улыбался. Она сделала мне подарок! Небеса, откуда столько прекрасных событий за последние дни? Мне не верилось, что мы становимся ближе. Что Эльена раскрывается.

Исчадия бездны, как же было восхитительно! Эльена… неужели я тоже ей не безразличен? Нет, я не сомневался в том, что мне удастся заполучить её внимание и любовь, если я захочу, но я и предположить не мог, что это будет так легко.

Мама смотрела на меня недовольно.

— Лирей, нам надо поговорить, — произнесла она, положив руку мне на плечо.

Ничем хорошим это закончиться не могло. Мы вышли из гостиной. Я застыл, на мгновение залюбовавшись Эльеной на лестнице, и только после вспомнил о нашей нити и поспешил за ней.

Мы с мамой зашли в комнату, и едва дверь за ней закрылась, она налетела на меня:

— Я видела, как ты смотришь на Эльену, стоит ей отвернуться.

Опять… Как же она не может понять, что уже ничего не изменить? Я ведь ещё два года назад предельно доходчиво ей объяснил, что я не отступлюсь от Эльены. Но мама будто не слышала меня. И ссориться настроения с ней не было.

— Не волнуйся. Она думает, что я её ненавижу.

— Ты считаешь меня врагом, Лирей?

— Я считаю, что ты ничего не знаешь о драконах. Мои чувства уже не пройдут.

— Этого я и боюсь, — прошептала мама и подошла ближе, погладив меня по голове. — Я видела, как страдал твой отец, и не хочу такой судьбы для тебя. Ты, как и он, не сможешь без своей избранной. Подожди до своего дня рождения. Судьба Эльены ещё не предрешена. Всего три дня дня… три дня и я дам тебе свободу выбора, отдам тебе нить, которой ты сможешь связать свою судьбу с кем угодно.

— Мне не нужен кто угодно. Мне нужна она. Тем более, через три дня я и сам смогу изъять свою нить. Поэтому не утруждайте себя бессмысленными речами, матушка. Прекрати лезть в мою жизнь. Я почти совершеннолетний. Мы с Эльеной не родные. В законодательстве нашего королевства нет пункта, что сводные не могут стать мужем и женой. Поэтому прекрати свои попытки охладить мои чувства. Ты знаешь, тебе это не удастся. Отцу не удалось охладить пыл к тебе, а тебе не удастся потушить пламя во мне…

— Она умрёт, — выдохнула мать, и я застыл.

Показалось, что я ослышался. Я оступился и нахмурился. Мир сошёл с орбиты и покатился, но я из последних сил пытался удержать его руками.

— Что ты сказала?

— На Эльене смертельное проклятие с самого детства, — призналась мать.

В ушах загудело. Так громко, что я сделал неосознанно ещё два шага назад, но не удержался и рухнул на софу. В голове продолжали гудеть сотни ос.

— Ты врёшь.

— Спроси у герцога. Поэтому я и была против ваших отношений, Лирей. Эльене предрешено умереть.

Как больно. Как же больно! Хочется сорваться и броситься к Эльене, обнять, прижать её, провести с ней всё, что отведено…

Или нет. Нет! Это не в моём стиле. Я найду решение. Я не позволю ей умереть. Только не ей! Самой чудесной девушке на свете! Неужели она всю жизнь жила с этим осознанием? Неужели она радовалась и веселилась не смотря на такие печальные обстоятельства?

Восхищение затопило меня. Я начал тяжелее дышать и попытался подняться, чтобы найти мою занозу — судя по горящей нити, она была в своей комнате — соседней, поэтому расстояния и хватало. Но меня остановили следующие слова матери, словно вбивавшие гвозди в моё сердце:

— На ней метка смерти, наложенная первой невестой герцога, — слова матери раздавались словно через толщу воды. — Она накладывала