История Лизи - Стивен Кинг

— Крошка, — говорит он. Пауза, — Любимая, — продолжает он.

Для Лизи Дебушер, которой надоела её семья, но которая в не меньшей степени устала жить одна, этого достаточно.

Наконец-то достаточно. Он позвал её домой, и в темноте она сдаётся Скотту, которого видит в нём. И с этого момента до самого конца ни разу не оглянется.

18

Когда они вновь на кухне, она разматывает блузку и осматривает раненую руку. Глядя на неё, вновь чувствует, что готова плюхнуться в обморок. Свет над головой становится очень ярким, с тем чтобы погрузить её во тьму. Но она борется, пытается не потерять сознание, и ей это удаётся, потому что она говорит себе: «Я ему нужна. Я ему нужна, чтобы отвезти его в отделение неотложной помощи в Дерри-Хоум».

Каким-то образом ему удалось не порезать вены, которые находятся у самой кожи на запястье, но глубокие раны рассекают ладонь в четырёх местах, кое-где кожа висит, как отклеившиеся обои, а кроме того, порезаны, как говорил её отец, «три толстых пальца». Ещё одна рана — жуткий порез на предплечье, из которого, как акулий плавник, торчит треугольник толстого зелёного стекла. Она слышит, как с её губ слетает беспомощное: «О-ох», — когда он выдёргивает осколок (небрежно так, словно мимоходом) и бросает в мусорное ведро. При этом пропитанную кровью блузку он держит под кистью и предплечьем, определённо стараясь не запачкать кровью пол кухни. Несколько капель всё-таки падают на линолеум, это такая малость в сравнении с количеством вытекшей из ран крови. На кухне у неё есть высокий стул, на котором она сидит, когда чистит овощи или моет посуду (когда человек на ногах по восемь часов в день, он использует каждую возможность присесть), и Скотт подвигает его к себе одной ногой и садится так, чтобы кровь с руки капала в раковину. Он говорит, что объяснит ей, как и что нужно сделать.

— Ты должен пойти в отделение неотложной помощи, — говорит она ему. — Скотт, прояви благоразумие. В руке полно сухожилий и ещё много чего. Ты хочешь потерять возможность пользоваться рукой? Потому что такое может случиться! Ты останешься без руки! Если ты беспокоишься из-за того, что они скажут, придумай какую-нибудь историю, в этом ты мастер, а я тебя поддержу.

— Если завтра ты захочешь, чтобы я пошёл в больницу, я пойду, — говорит он ей. Теперь он уже совершенно нормальный Скотт, и его обаяние действует гипнотически. — От этого я сегодня не умру, кровотечение уже практически прекратилось, а кроме того, ты знаешь, что такое отделение неотложной помощи в ночь с пятницы на субботу? Пьяницы на параде! Прийти туда в субботу утром куда как лучше. — Теперь он уже улыбается, его улыбка однозначно говорит: «Родная моя, у меня всё хорошо», почти что требует ответной улыбки, она пытается не поддаваться, но проигрывает эту битву. — А кроме того, все Лэндоны поправляются очень быстро. По-другому нам нельзя. Сейчас я расскажу тебе, что нужно делать.

— Ты ведёшь себя так, словно вышибал стёкла в десятке теплиц.

— Нет. — Его улыбка немного вянет. — До этой ночи никогда не вышибал стёкла в теплице. Но я многое знал о ранах и травмах. Мы оба знали, Пол и я.

— Он был твоим братом?

— Да. Он умер. Набери таз тёплой воды, Лизи, хорошо? Тёплой, но не горячей.

Она хочет задать ему всякие и разные вопросы о его брате (Отец говоил Полу и мне снова и снова), раньше она и не подозревала, что у Скотта был брат, но сейчас не время. Не собирается она и уговаривать его ехать в отделение неотложной помощи, во всяком случае, немедленно. Во-первых, если он согласится, за руль придётся садиться ей, а она не уверена, что справится, потому что внутри всё дрожит. И он прав насчёт кровотечения, оно уже далеко не такое сильное. Возблагодарим Бога за маленькие радости.

Лизи достаёт белый пластмассовый таз (купленный в гипермаркете «Маммот-Март» за семьдесят девять центов) из-под раковины и наполняет его тёплой водой. Он опускает в воду порезанную руку. Поначалу всё в порядке: щупальца крови, которые тянутся к поверхности, её не смущают. Но когда он начинает второй рукой потирать раненую, вода становится розовой, и Лизи отворачивается, спрашивая его, почему, во имя Господа, он вновь вызывает кровотечение.

— Я хочу точно знать, что раны чистые, — отвечает он. — Они должны быть чистыми, когда мы… — Пауза, потом он заканчивает предложение: — Ляжем в постель. Я могу остаться у тебя, могу? Пожалуйста!

— Да, — кивает она, — конечно, ты можешь. — И думает: «Ты собирался сказать совсем другое».

Когда он приходит к выводу, что рука в достаточной степени отмокла, то сам выливает кровавую воду, освобождая Лизи от этой обязанности, потом показывает ей свою руку. Влажные и блестящие порезы выглядят уже не такими опасными, и одновременно они ужасны, чем-то напоминают рыбьи жабры, розовые сверху, в глубине переходящие в красноту.

— Могу я воспользоваться твоей коробочкой с пакетиками чая, Лизи? Я куплю тебе новую, обещаю. Я вот-вот должен получить чек за потиражные. Более чем на пять тысяч долларов. Мой агент поклялся честью своей матери. Тот факт, что у него была мать, сказал я ему, для меня новость. Это, между прочим, шутка.

— Я знаю, что это шутка, я не такая тупая…

— Ты совсем не тупая.

— Скотт, зачем тебе целая коробочка чайных пакетиков?

— Принеси, и ты всё узнаешь.

Она приносит заварку. Всё так же сидя на её высоком стуле и работая одной рукой, Скотт вновь наполняет таз тёплой, но не горячей водой. Потом открывает коробочку чайных пакетиков «Липтон».

— Это придумал Пол, — взволнованно говорит он. Детское волнение, думает Лизи. Посмотри на эту модель самолёта, которую я собрал сам, посмотри на невидимые чернила, которые я изготовил с помощью компонентов набора «Юный химик». Он опускает в воду пакетики, все восемнадцать или около того. Они немедленно начинают окрашивать воду в янтарный цвет, опускаясь на дно таза. — Немного пощиплет, но помогает действительно очень хорошо. Смотри!

Действительно, очень хорошо, думает Лизи.

Он опускает руку в слабый чай, который сам и заварил, и на мгновение губы его задираются, обнажая кривые и далеко не белые зубы.

— Больно, конечно, но помогает. Действительно очень хорошо помогает, Лизи.

— Да, — говорит она. Странно, конечно, но она знает, что чай то ли дезинфицирует, то ли способствует заживлению, может, и то, и другое вместе. Чаки Гендрон, повар блюд быстрого приготовления в ресторане, большой поклонник «Инсайдера»[41], и иногда она заглядывает в этот журнальчик. Так вот буквально пару недель назад она прочитала где-то на последних страницах статью о том, что чай помогает от всего. Но с ней, само собой, соседствовала другая статья, о костях снежного человека, найденных в Миннесоте. — Да, думаю, ты прав.