Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия

Тимела спустилась на стенку чаши. В то же мгновение Ларе, резко оттолкнувшись лапами, взметнулась со своей ветви, одним прыжком перелетела через котловину, приземлилась на корень рядом с Тимелой и заглянула ей в глаза. Их морды были так близко, что длинные усы соприкасались. Мало кому, кроме Ларе, позволяла Властительница подобную фамильярность. Но та пошла еще дальше:

– Клыки и когти, Тимела! – словно шипение раздалось в сознании королевы. – Сын Инаана и его телепаты все-таки отбыли в Канирали? – сверлил мозг язвительный голос. – Еще вчера вечером ты была вне себя от беспокойства и доказывала, хотя мне и не надо ничего доказывать, что вмешиваться в дела Канирали – подобно самоубийству! Ты обещала еще раз поговорить с Инааном… И что же?

– Он сказал, что это мой гнев ослепляет меня, а ненависть к людям лишает меня права называться Чувствующей… – опустила гордую голову королева.

– Тимела! – Ларе хлестнула хвостом по боку. – Ты ходишь по кругу. Вчера ты полна решимости не допустить трагедии, а сегодня ты напоминаешь домашнюю кошку, которой рачительный хозяин подрезал когти, чтобы любимая Мурка не причиняла хлопот.

– «Обрезая мне когти», он был очень убедителен, Ларе. Он всегда убедителен: он – из Сотворенных Первыми, один из праотцов нашей расы, первый Властитель Ал Эменаит, давший имя нашему лесу, правивший им на протяжении тридцати веков… И заметь! – горестно воскликнула Тимела, поднимая глаза. – Правивший мудро.

– А я… – Властительница вновь принялась разглядывать свои выпущенные когти. – Конечно, Аринола сочла меня достойной преемницей, да и я сама была тогда согласна с этим! Но потом… Нет, Инаан ни разу не подверг сомнению мое право на корону, но вот сейчас, когда принимается такое серьезное решение, мне приходится соглашаться с ним, хотя я вижу – чувствую! – что он не прав… Он бьет в мое больное место, Ларе…

– С каких это пор мужчины взялись спорить с Чувствующими? ! – возмущённо фыркнула Ларе. – Такого не было с начала времен…

– А он и не спорит, – отозвалась опустившая голову Тимела, – он просто делает, как считает нужным, и, согласись, он заслужил это право.

– Что ты говоришь, что! – воскликнула Ларе, ткнувшись мордой в подбородок Тимелы, чтобы заставить ту поднять голову. – Народ эалов тем и силен, – проникновенно сказала она, глядя в глаза Властительницы, – что, следуя мудрости Аласаис, правители его в равной мере опираются на разум и интуицию. Мы знаем тому не один пример. Мы помним также тех, кто по глупой гордости своей не прислушался к совету одной из нас. Вспомни хотя бы историю Ри! Её возлюбленному-человеку стоило жизни его упрямство!

– Инаан не человек… – хмыкнула Тимела.

– Но уже скоро скатится до его уровня! Да… Инаана уже не переубедишь, – покачала головой Ларе. – Плохо, когда мы, кошки, забываем о своей кошачьей сути и пытаемся заменять её чем-то иным. Разумом, например. Разум и логика – удел наших мужчин. Предавать свою родину подло, но ещё хуже предавать саму себя, свою алаит, – пантера оскалилась, но вдруг морда её приобрела задумчивое и даже мечтательное выражение. Тихим, вкрадчивым голосом она заговорила: – Когда мы доверяем своей интуиции, наши глаза становятся подобными Глазам Аласаис, что смотрят на мир с высоты ночных небес. Ничто не может затуманить их взор – они выше личных чувств, выше разума и знаний. Они просто видят. В этом и есть суть нашего «неразумного» дара! – попыталась пошутить Ларе.

– Я во всем с тобой согласна, Ларе, – кивнула Тимела, но подёргивающийся хвост её выдавал, что Властительница не обрела покоя после этого разговора и не изменила своих намерений. – Возможно, я проявила слабость, и если беде суждено произойти, то она произойдет. Но я хочу отсечь все сомнения в том, смогу ли я отпустить свое прошлое, достойна ли я быть вашей королевой, могу ли быть Чувствующей. Потому я и иду к Вечному Дереву в последней надежде вернуть себя…

Дикая кошка Тимела неслась сквозь звенящий птичьими голосами Ал Эменаит. Она прыгала с ветки на ветку, взбираясь всё выше и выше, на верхние этажи леса. Мимо проносились стайки радужных льетри, поспешно упорхнули с её дороги яркие бабочки. Бегущая Тимела приводила мир вокруг себя в такое же смятение, что царило в её душе. Она жаждала успокоения, искала ответов, подтверждений своим чувствам, и инстинкт, более древний, чем Инаан, более мудрый, чем все его слова и увещевания подруг, указывал ей тропу…

Видимо, Анару не положено было узнать путь к сердцу Ал Эменаит – месту, где росло таинственное Вечное Дерево: виденье его поблёкло, образ Тимелы растворился в ставшей единым зелёным пятном листве, а потом картину перед глазами алая сменили бессмысленные переливы красок.

– Если бы Властительница Тимела знала, насколько правильными были её опасения… – внезапно прозвучал в сознании Анара другой, не принадлежащий эалийской властительнице голос.

Анар потряс головой, пытаясь прогнать образы, навеянные, видимо, только что прочитанной книгой и расцвеченные его богатым воображением. Перед глазами всё плыло, в ушах шумело, как в общем-то часто случалось с ним, когда он возвращался из мира своих грёз.

Рядом с ним сидела Аниаллу с расширившимися от изумления глазами.

– Ты часто видишь такое? – спросила девушка.

– Со мной это постоянно происходит, – горестно вздохнул Анар. Его ничуть не удивило и почему-то вовсе не оскорбило, что девушка заглянула в его мысли. – Моя мать и жрецы пытались научить меня…

– Это не твои фантазии, а реальные события, – перебила Аниаллу, – это уникальный дар, который доступен единицам алаев! Сама Тимела, которая славится даром предчувствовать беды, не видит события так ясно, так подробно.

– Видимо, моя фантазия так богата, что делает все происходящее таким реальным… – расплылся в улыбке Анар.

– Вот, ты опять! – фыркнула Алу, хлопнув его по колену. – Да что же я Тимелу и Инаана не узнаю? Хочешь знать, что случилось потом?

– А что случилось потом?

– Им ничего не удалось, – начала свой рассказа Алу, снимая с плеча лямку принесённой сумки. – Люди передрались, более двух сотен погибло. Прежнего короля свергли, что было на руку Бриаэллару, потом прилетели драконы из Тир-Веинлон и обвинили нас, что в угоду Бриаэллару же, у которого действительно в последнее время были напряжённые отношения с королём каниралийским, мы заставили его брата и обоих младших принцев совершить переворот. Нас обвинили в том, что беспорядки в Канирали дело лап магов Ал Эменаит, следы волшебства которых действительно были повсюду в королевстве – сражаясь с таким могущественным врагом, они не могли расходовать силы на то, чтобы ещё и скрывать свои действия. Драконы Веиндора, которые прежде никогда не вмешивались в дела алаев, совершили невиданный для их расы поступок: они силой забрали в свой дом в Тир-Веинлон не успевших покинуть Канирали эалов. По сей день сын Инаана и семеро его соотечественников находятся в Серебряных скалах. Каким образом дети Веиндора собираются расследовать события в Канирали, и собираются ли вообще – мы не знаем.

– Неужели не было никаких вестей? – подозрительно поинтересовался Анар. Умение кошек проникнуть куда угодно было ему известно.

– Нет, – вздохнула Аниаллу, – никаких вестей не было. Ни от них. Ни от послов в Элидане, ни от моей сестры Эталианны. Она прибыла в Серебряные скалы ещё до начала всего этого безумия и остаётся там до сих пор.

– А что это за изумруд? – продолжал спрашивать алай. – Королева Тимела видит в нём будущее?

– Нет, я уже говорила тебе – это не в её власти, – отвечала тал сианай. – И изумруд не одно из тех зеркал или камней, в которых предсказатели видят картины прошлого, настоящего или будущего. Это самый обычный изумруд, просто очень большой. Правда на него наложено одно заклятие – он не позволяет Тимеле думать, когда она смотрит на него. Ты уже наверное прочёл, что женщины тёмных алаев обладают невероятно развитой интуицией. Если они начнут анализировать информацию, пытаясь принять осмысленное решение, то, скорее всего, ошибутся. Но, – она многозначительно подняла бровь, – стоит им отключить свой разум и довериться предчувствию, как они практически всегда видят верный путь.