Черное солнце - Карина Халле

черными и круглыми, и я смотрю на его губы, желая, чтобы энергия продолжалась, менялась, становилась чем-то еще большим.

Он протягивает руку и нежно убирает волосы с моего лица, его глаза блуждают по моим чертам с оттенком нежности. И я чувствую это, всего на секунду. Ведь что может быть более интимным, чем пить чью-то кровь, когда эта кровь — то, что поддерживает в тебе жизнь?

Черт, я хочу его.

Я наклоняюсь, собираясь поцеловать его, попробовать на вкус его прекрасные губы, но его руки не дают мне приблизиться.

— Чувствуешь себя лучше? — спрашивает он тихим и хриплым голосом.

Я проглатываю остатки его крови у себя во рту и понимаю, что именно произошло. Рана на его шее уже заживает, но белая рубашка пропиталась красным, и передняя часть моей ночной рубашки такая же. Его кожа кажется еще бледнее, чем раньше, если это возможно.

— Прости, — шепчу я. — Мне так жаль.

Я быстро пытаюсь слезть с него, но он удерживает меня на месте.

— Не извиняйся. Я хотел, чтобы ты это сделала, — он облизывает свои губы, которые стали почти белыми. — Возможно, я недооценивал тебя, но тебе явно это было нужно. Твоя часть либо не хочет, чтобы ты поддавалась своим вампирским наклонностям, либо ей это просто не нужно. Но, забегая вперед, не отрицай это слишком долго. Я справлюсь с этим… другие не смогут.

Я отвожу взгляд, испытывая стыд, но куда бы я ни посмотрела, я вижу кровь.

— Разве я убила бы тебя? Если бы ты меня не остановил?

— Есть только три способа убить вампира, — напоминает он мне, ослабляя хватку. — Нельзя обескровить его досуха. Но можно отнять много жизненной силы. Сделать их слабыми.

— Я сделала тебя слабым?

— Тебе бы этого хотелось, да?

Я киваю. Нет смысла лгать.

— Если я сделаю тебя слабым, может быть, ты отпустишь меня.

— Слишком поздно, Ленор, — серьезно говорит он. — Теперь ты моя. Ты просто укрепила это.

Я сглатываю, мой желудок переворачивается.

— Сегодня вечером ты выставляешь меня на аукцион.

— И это мой выбор. Но пока я сознательно не отпущу тебя, ты моя. Вот что происходит, когда пируешь кровь другого вампира, когда перерождаешься.

Осознание осеняет меня, ударяя по голове.

— Ты обманул меня, — говорю я тихим голосом. — Ты не пытался накормить меня…

— Я пытаюсь удержать тебя, — заканчивает он, наблюдая за моим лицом, прищуривая глаза. — Теперь ты принадлежишь мне, пока я не решу отпустить тебя.

— Но… я уже питалась тобой раньше. В постели.

— Ты была в Паузе. Это подействует только сейчас. Я знал, что не смогу заставить тебя напасть на меня по собственной воле, но если бы я позволил тебе увидеть кровь, понюхать ее, это подтолкнуло бы тебя к краю пропасти. Я был прав.

Я качаю головой, борясь с желанием слезть с него.

— Я тебе не принадлежу. Никогда не буду. И никому.

— Ты можешь продолжать это говорить, но не значит, что это правда.

— Ты отвратителен, — закипаю я.

— Я знаю, — говорит он. — Но это совершенно новый мир, Ленор. И теперь это твой мир. Тебя будет тошнить от многих вещей.

Он, наконец, ослабляет хватку, и я пытаюсь слезть с него. Опускаюсь на ковер и поворачиваюсь к нему спиной, закрыв лицо руками, чувствуя себя такой потерянной, не зная, что делать дальше. Не знаю, кто я такая. Посмотрите на меня. Я вся в крови, наверное, выгляжу как чудовище.

— Ты на стекле, — спокойно комментирует Абсолон.

Я смотрю вниз, на свои босые ноги, на разбитый бокал для мартини вокруг. Чувствую, как осколки вонзаются в ступни, но не чувствую никакой боли. Во всяком случае, физически. Эмоционально — это совсем другая история.

Он встает с кресла, и я слышу, как он подходит к двери и открывает ее.

— Вульф, — кричит он. — Зайди сюда, пожалуйста.

Я смотрю себе под ноги, чувствуя пустоту внутри, затем поворачиваюсь и вижу, как Вульф входит в комнату и смотрит на нас обоих, приподняв бровь.

— Все выходит из-под контроля?

Я смотрю на Абсолона. Его белая рубашка полностью забрызгана кровью, и я, должно быть, выгляжу как пугало.

— Она была голодна, — говорит он, восхищенно глядя на меня. Затем снова смотрит на Вульфа. — Попроси Ивонну убрать этот беспорядок и пусть разбудит Эзру. Я отведу Ленор в ее комнату.

Он бросает на меня повелительный взгляд, приказывая подойти, и я почти ожидаю, что он щелкнет пальцами.

Я вздергиваю подбородок, изображая спокойствие, невозмутимость, показываю все те вампирские качества, которыми должна обладать, и выхожу из сигарного зала. Позади меня Абсолон неодобрительно хмыкает, затем появляется рядом со мной, берет меня за локоть, его пальцы впиваются в мою кожу.

— Не обязательно так сильно обнимать меня, — говорю я ему, когда он уводит меня из «Темных глаз».

— Обязательно, — говорит он. — А то вдруг научилась уже некоторым из моих качеств.

Это для меня новость.

— Какого рода? — спрашиваю я, когда мы поднимаемся по лестнице, придерживая рукой свою ночную рубашку, чтобы не споткнуться.

— Пока не уверен, — говорит он с оттенком любопытства в голосе. — Я надеюсь, что ради моего же блага это не будет чем-то плохим.

— Хочешь сказать, что у тебя есть хорошие качества?

Он бросает на меня кривой взгляд.

— Их немного, и они далеко спрятаны.

Он прижимается ко мне, когда мы заворачиваем за угол на первый этаж, его запах снова наполняет меня, но это больше не просто аромат роз и табака. Я чувствую запах его крови. Аромат неописуем, но он согревает меня изнутри, пробуждая не только голод, но и желание. Это похоже на что-то очень простое, необработанное и первобытное.

Я подавляю свои чувства.

Он ведет меня вверх по лестнице, пока мы не добираемся до второго этажа, но когда мы спускаемся мимо роз и свечей, он останавливается, крепче сжимая меня в объятиях.

— Что у нас здесь? — спрашивает он.

Я смотрю. Розы больше не мертвые, высохшие и сморщенные. Вместо этого они снова ожили, красные лепестки такие пышные, объемные… и с них капает кровь.

— Ты сделала это? — спрашивает он меня тихим голосом, выгибая бровь и глядя на меня.

Я моргаю.

— Не знаю. Вульф пошутил, сказал, что цветы всегда увядают, когда ты рядом. Сказал, что я могу использовать магию и оживить их, — он продолжает пристально смотреть на меня, наморщив лоб. — Я попыталась, но ничего не произошло.

— Это все, что ты сделала? Только подумала о них?

— Ну, я сказала «эксельсиор», — тихо говорю я, чувствуя себя глупо.

Он сдерживает смех.

— Эксельсиор?

— Я же сказала, не знаю,