Куда кривая выведет - SeaFox

Претенденты из второй школы — Дурмштранга, неожиданно прибыли на корабле. Он, как подводная лодка всплыл из глубин Черного озера, словно корабль — призрак из магловских легенд. Фрегат поразил воображение всех мальчишек от мало до велика, а уж когда спустили сходни и на берег в теплых, подбитых мехом мантиях спустились одни лишь симпатичные парни, а во главе их, рядом с директором Дурмштранга Игорем Каркаровым народ углядел звезду болгарской команды Виктора Крама, радость охватила не только женское население Хогвартса, но и ярых фанатов квиддича.

В Большом зале директор распределил французскую делегацию за стол к Райвенкло, а парни из Дурмштранга попали за Слизеринский. Оба приехавших, вместе с кандидатами от своих школ, директора и делегация министерских работников устроились за немного расширенным по такому случаю профессорским столом. Дамблдор и его приветственное слово, как всегда, почти убаюкали весь зал, до основного он дошел только через полчаса.

— Сам выбор будет происходить на праздничном ужине завтра, 31 октября, и допущены до него будут лица старше 17 лет, а подать заявку можно начиная с этого момента.

На этих словах, Филч внес в Большой зал сундучок и поставил его на стол, находящийся перед столом преподавателей, директор спустился, в торжественной тишине был извлечен артефакт, в виде огромного кубка. Директор обошел по кругу инсталляцию и объявил о начале отбора, добавив, что за очерченную линию, которая в этот момент вспыхнула и погасла, претенденты моложе 17 лет, якобы, не смогут попасть.

То, что введено ограничение на возраст, сильно расстроило многих Хогвартсовских учеников, некоторые из них собирались проверить защиту на прочность, но только близнецы Уизли решились на попытку обмана Кубка перед всей школой, перед завтраком на следующее утро, впрочем, она закончилась седыми бородами по колено и больничным крылом. Кстати, некоторые хитрованы, но с других факультетов, как они потом рассказали, были там уже с ночи. А на завтраке, очень организованно, все претенденты от Дурмштранга, по очереди подходили к кубку и кидали в него пергамент с собственным именем. Девушки из Шармбаттона, такой организацией не заморачивались.

Весь день в Большом зале толпилась куча народу, всем хотелось посмотреть кто дерзнёт и бросит имя с пергаментом в кубок огня. К ужину интерес взлетел до невозможных высот. Известных кандидатов обсуждали, раскладывали и собирали сплетни и правду и ждали вечера.

И вот ужин закончился, и началось то, ради чего всех собрали в Хогвартсе.

* «Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато — белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:

— «Чемпион Дурмштранга — Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.

— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.

Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя.

Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».

Взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмштранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.

Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.

Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— «Гарри Поттер».»* (*Фрагмент взят из книги «Дж. К. Ролинг Гарри Поттер и Кубок Огня»: РОСМЭН-Издат; 2002)

Гарри Поттер медленно встал со своего места и спросил.

— Скажите, директор, как так получилось, что не сработала ни ваша защита, ни установки на артефакте? Мне только исполнилось четырнадцать лет, и все вокруг знают, как я не люблю всяческие приключения и сюрпризы, но каждый год, начиная с первого курса, меня заставляют принимать участие во все более и более опасных забавах. Скажите, кому мне пожаловаться на вашу некомпетентность, и могу ли я избавить себя от участия в этом турнире?

— Да что ты себе позволяешь, — взвилась с места Макгонагалл — Как ты можешь хоть в чем — то обвинять Величайшего Светлого волшебника, после того, как сам опустился до обмана?

— Простите, о каком обмане речь. Я магией клянусь, что не кидал пергамент с именем в Кубок огня и никого не просил сделать это за меня. Люмос. — На кончике палочки зажегся огонек.

Тишина стояла такая, словно все не только бояться перебить или недослушать, а забывают, даже, дышать, и вдыхают воздух через раз.

— Альбус, — со своего места встал декан Райвенкло, — насколько я знаю, перед турниром тебе предлагали помощь в его организации и защите невыразимцы, не говоря уже о всех присутствующих тут профессорах, так почему же ты отказался? И мистер Поттер в чем — то совершенно прав, он не высказывал восторгов по поводу предстоящего турнира, а теперь вынужден будет принять в нем участие, и что особенно обидно, не по собственной воле.

Дамблдор молчал, из его голубеньких глазок, прятавшихся под очками, исчезла на минуту показная прилизанная доброта, взглянул на Гарри хищник, не знающий жалости, но отступил, под спокойным взглядом парнишки. Дамблдор улыбнулся, немного грустно.

— Я не знаю, как произошло это выходящее за рамки моего понимания происшествие. Видимо я недооценил чьи — то амбиции и умения. — И развел руками.