Пиратское фэнтези - Джефф Вандермеер

— Парень несколько раз ходил с капитаном Рейнером из Халла, — объяснял мистер Грей. — Привез головы с Варварского берега,[12] по слухам, вроде сделал состояние на китайском серебре. Опытный моряк. Может помочь нам.

— Он прокрался на борт незаконно, — подытожил я и уставился в сторону горизонта, который казался прямее штурманской линейки, и представил Джейкоба Феттера где-то там, разглаживающего воду руками. — Присматривайте за ним.

Боюсь ли я Джейкоба Феттера? Я чувствую, как он принюхивается к волнам, стоя на черном носу корабля, свет звезд бьет ему в глаза, даря видения, где парят ангелы. Не важно, сколько миль разделяет нас, он видит меня. Видит нитки шарфа, висящие у горла, бороду, длинные волосы, треуголку. Видит, как дрожит левая рука, — после драки в лощине Горькое Сердце так и не зажили толком сухожилия и нервы. Видит капельки пота в каждой поре. Видит облако, застилающее мой взгляд. Проникает в самое сердце, туда, где холодная кровь лениво движется, словно ледяные глыбы в Антарктике. Он видит меня лучше, чем я себя сам.

Штиль продолжается.

Мы сожрали черепах, взятых на борт. Съели морские сухари в темноте трюма, чтобы не видеть долгоносиков, копошащихся в еде. Мистер Тэмсин поймал старую морскую свинью. Он заявил, что никакая это не плохая примета, ведь животное само поднялось на поверхность умереть, и сварил мясо в котле. Пища оказалось дурной. Другие попытки наловить рыбы ничего не принесли.

Я зажал мистера Гринхальга в углу и спросил, не осталось ли у него манго. Тот ответил:

— Нет, сэр. — И предложил мне кусок кокоса.

— Да вы просто кладовая, не так ли, сэр?

Я напрямую обвинил его в незаконном проникновении на борт корабля. Он принялся бурно извиняться и объяснил свой поступок тем, что всю жизнь хотел пойти в плавание со мной.

— Ваша репутация хорошо известна по всей Европе. Справедливый человек, хороший капитан. Брат по оружию.

— Вы служили под командованием капитана Рейнера?

— Да, сэр. Восемь лет.

— И хорошие были у вас трофеи?

— Да, сэр. В тысяча семьсот девяносто четвертом году мы победили команду из семидесяти пяти человек, принадлежащую «Ист Винд», судно из Балтимора возвращалось с Востока. Специи. Шелка. Слоновая кость. Вино и оливковое масло. А нас было всего двадцать на шлюпе капитана Рейнера.

— «Красная свобода», так?

Гринхальг улыбнулся:

— Да, сэр. Вы хорошо знаете историю.

— Я впечатлен. И польщен. А где сейчас капитан Рейнер?

Моряк снова улыбнулся. Меня это раздражало. Этот человек легко давал понять, что чувствует, но ничего не выражал словами. Он оказывал мне предпочтение.

— Не могу сказать, сэр. Капитан Рейнер взял с нас клятву молчать.

— Конечно. К тому же меня интересует Феттер. Полагаю, здесь подсказок не будет?

Он покачал головой:

— В последний раз, когда я слышал о капитане Феттере, тот курсировал между Средиземным морем и северо-западным побережьем Африки. Он усердно работает, сэр.

Я пожал плечами:

— Я буду работать еще усерднее.

Мне уже хотелось уйти, когда матрос аккуратно тронул меня за локоть. Я буквально проглотил приказ выдать ему плетей за такую вольность.

— Простите меня за невоздержанность языка, сэр. Я не хочу говорить попусту или сеять панику, но Джейкоб Феттер командует боевым кораблем, равного которому не было со времен Черной Бороды. У него в команде сто пятьдесят человек. Молодых, голодных. Способных. Вы, может, и одержимы мыслью словить Феттера за хвост, но, подозреваю, в его мыслях занимаете крайне мало места. — Матрос с шумом всосал воздух сквозь стиснутые зубы. — Вы всего лишь воспоминание, а не проблема.

Тяжелые веки. Глаза на глазах. Шрам или нет, но меня сводила с ума его ухмылочка. Я наклонился к нему:

— Будьте осторожны, мистер Гринхальг. Вы — незваный гость на этом корабле, а значит, нарушаете закон. И я в любой момент могу наказать вас за это.

— Я здесь, чтобы служить вам, сэр, — сказал он. — Если мои слова оказались неподобающими, прошу прощения. Я хотел только помочь, ничего более.

Я отослал его вместе с мистером Горроксом к пушке.

— Готовьте корабль к бою.

Пятый день штиля. Капитан Лоу один на полуюте наблюдает за звездами, вспоминает тот день на утесе, выходящем на порт Кинкейд. Отец учит его, как отыскать Полярную звезду. Как ходить в море, используя только эту маленькую точку света в небе. Они вместе разожгли костер, Лоу поразил отца познаниями в том, какой трут лучше выбрать и где найти лучшее место для огня. Он склонился над пучком сухой травы, овечьей шерсти и пуха. Нежно дохнул на центр жара, и тот расцвел в дереве при помощи обструганной палки. Еле заметное дрожание губ, поцелуй призрака; дым загустел, в его сердцевине проявился желток пламени.

Лоу и сейчас чувствует ту дрожь. Открывает глаза, а воздух будто пальцами касается его кожи. Звезды в воде неожиданно становятся смазанными, словно по меловым отметинам провели большим пальцем.

— Мистер Грей! — кричит капитан, стягивая рубаху и отвязывая главный фал грота. — Всех на палубу!

Они оставили нас, приняв за мертвых. Жнецу тогда выпал хороший урожай. Он потратил немало времени и вычистил гавань. Но некоторых не заметил. Тех, кто вроде бы явно находился в его списке: увечных, больных. Они проскользнули сквозь его пальцы. Феттер опережал меня на шесть дней. Шесть дней, пока мы ремонтировали шлюп и потом пустились по его следу. Мы стольких похоронили! Выскоблили палубы от такого количества крови! Предали наших братьев воде. Пили до умопомрачения, в буре напевая их имена.

Корабль ныряет. Ветер бьет нам в лицо. Туман брызг в воздухе. Становится холоднее. Людской пот застывает на линях. Стоит запах смолы, мокрого дерева, хлопают паруса, мы идем против стихии и потока. Дельфины сверкают, словно кинжалы, прошивая наш путь в воде. Голод обострил разум. Ни облачка. Ни земли. Пять дней дрейфа, застывшие, как трупы, — это большой срок, за него можно потерять себя, позволить ему скрыться. Но я знал — мы идем правильным курсом. На север. Всегда на север. Для этого человека нет другого направления. Я видел его лицо в пыльце звезд и странные всполохи в глубине. Руки и ноги занемели, дыхание вырывается белыми клубами, но я думаю только о том, что почувствует он, когда я начну растирать его в порошок вот этими пальцами. С ним ничто не могло сравниться. Феттер походил на айсберги, громоздящиеся вокруг корабля. Угрожал, но бездействовал. И когда я стану отрезать от него кусок за куском, тварь рухнет, обнажив свое синее холодное сердце.