Испытай себя - Дик Фрэнсис

Прежде чем начался наш выход на природу, Тремьен, сидя в кухне за утренним кофе и глядя на хмурое темное небо пасмурного утра, предложил мне отказаться от нашей затеи.

— Чего ради вы потащите моего сына бог знает куда?

В конце концов отец с сыном сошлись на том, что после первого же чиха мы все вернемся домой. Вскоре приехал Кокос на своем велосипеде в сверкающем желтом плаще.

Нетрудно было понять, откуда он получил свое прозвище. Он стоял посреди кухни, с плаща его капала вода, а когда он скинул капюшон, то его голова с хохолком волос сразу же стала похожей на плод кокосовой пальмы. (Этот его хохол никогда не лежит правильно, впоследствии объяснил мне Гарет. )

Кокосу было почти пятнадцать. У него были блестящие смышленые глаза, крупный нос и губастый рот; черты его юношеского лица еще не совсем определились. Еще год или два, подумал я, и он станет настоящим мужчиной.

— За яблочным садом есть огромный кусок неиспользуемой земли, — сказал Тремьен. — Там вы сможете устроить свой привал.

— Но, папа... — начал возражать Гарет.

— Прекрасное место, — с убежденностью в голосе поддержал я Тремьена. — У того, кто обречен на выживание, нет выбора.

Тремьен посмотрел на меня, затем бросил внимательный взгляд на Гарета и кивнул, как бы соглашаясь с собственным мнением.

— Но февраль не самый лучший месяц для поисков пропитания, — заявил я, — поэтому, полагаю, что мы не будем красть фазанов, а возьмем кое-что с собой из дому. Не забудьте захватить перчатки и перочинные ножи. Мы выходим через десять минут.

Мальчики отправились готовиться к походу, а Тремьен спросил меня, что я, собственно, собираюсь с ними делать.

— Будем строить шалаш, — ответил я, — разжигать костер, искать пропитание и готовить еду. На сегодня, я думаю, этого будет достаточно. Это им запомнится надолго.

— Раз так, то и занимайтесь с ними.

— Идет.

Тремьен вышел к дверям проводить нашу бесстрашную экспедицию. Кроме моего поясного набора для выживания, небольшого количества еды и перочинных ножей мы ничего с собой не взяли.

Холодный моросящий дождь со снегом бил нам в глаза, но мальчики не обращали на него внимания. Отойдя от дома, я кивнул на прощание Тремьену и поспешил за Гаретом. Мы вышли через калитку в стене, прошли пустынным садом, очутились у другой калитки, миновав которую оказались в яблоневом саду, — деревья стояли голые, — забрались на пустошь, обнесенную с одной стороны каменной стеной" а с другой — чахлыми кустами боярышника. Вокруг нас расстилалась занесенная снегом пашня — владения соседа Тремьена.

Гарет с отвращением осмотрелся, в глазах Кокоса я увидел испуг, мне же показалось, лучше этого места, которое рекомендовал Тремьен, и не придумаешь. Оно идеально подходило для урока выживания.

— Прежде всего, — начал я, — необходимо построить навес для костра.

— Разве можно что-либо зажечь в такой дождь? — критически посмотрел на меня Гарет.

В таком случае нам лучше вернуться домой, — ответил я. Мальчики испуганно уставились на меня.

— Нет, — сказал Гарет.

— Молодцы, — похвалил их я. Я снял с пояса набор для выживания, достал гибкую пилу и вручил ее Гарету.

— По пути сюда мы миновали по крайней мере четыре высохшие яблони. Найдите пару палочек, вставьте их в петля на концах пилы в спилите одну из них, причем старайтесь брать как можно ниже к земле.

Буквально в три секунды мальчики вновь воспрянули духом и отправились выполнять мое поручение. Прав был Тремьен, называя это место заброшенным, — даже мне пришлось потрудиться, подыскивая стоянку для лагеря. Почва под ногами была бледно-коричневой, усеянной высохшими стеблями нескошенной травы. Настоящий оазис для выживания.

К тому времени, когда раскрасневшиеся и запыхавшиеся мальчики возвратились, волоча за собой свою добычу, я успел вытащить из ограды несколько проржавевших металлических опор, наломал веток боярышника и собрал несколько пучков сухой травы. Мы совершили короткую ходку в сад, нарвали стеблей крапивы, чтобы скрепить наше убежище, и примерно через час уже любовались результатом своего труда — наклонным навесом, вполне надежно укрывающим огонь от дождя.

Затем мальчики, но собственной инициативе соорудили из веток боярышника загородочку, защищавшую костер от бокового дождя. Они сами дошли до этого без всяких моих на то объяснений.

— Прекрасно, — сказал я. — " Теперь нужно найти несколько плоских камней, чтобы сделать основание для костра, — у той разломанной стены их предостаточно. Только не берите чересчур сырых — они могут треснуть при нагревании. Затем отправимся на поиски чего-либо сухого, что сразу загорится: листочков, щепочек, в той сломанной теплице тоже наверняка что-нибудь найдется. Все, что разыщете, положите в карманы, чтобы сохранить сухим. Когда мы наберем достаточное количество топлива, настругаем специальных палочек для разжигания костра. Нам также понадобится сухая древесина, в своих поисках обращайте и на это внимание. Тащите сюда и высохшие коровьи лепешки, они горят подобно торфу.

Еще через час работы под нашим навесом уже лежали доски из теплицы, где выращивались огурцы, и целая куча сухой мелкой растопки. Затем я показал им, каким образом следует настругивать мокрые палочки для разжигания. Мальчики, пользуясь своими ножами, повторили мой урок, причем Гарет сделал это быстро и аккуратно, а Кокос провозился довольно долго.

Наконец с помощью спичек, огарка свечи, пучка сухих листьев, палочек для разжигания, досок из теплицы (коровьих лепешек мы не нашли) и сопутствующей удачи нам удалось разжечь прекрасный яркий огонек среди всего этого ненастья. Лица мальчиков просветлели, как будто среди ночи неожиданно взошло солнце.

Сквозь навес струился дымок. В связи с этим я заметил, что если бы нам пришлось жить здесь несколько месяцев, то дым от костра можно было бы использовать для копчения мяса и рыбы. Лучше всего для копчения подходит древесина яблони. От нее идет особый аромат. Неплох также и дуб, правда, такого аромата он не дает.

— Здесь невозможно прожить несколько месяцев. — Кокосу было даже трудно представить себе подобное.

— Не всегда светило солнце в Щервудских лесах, — ответил я.

Подбрасывая веточки, упавшие с яблони, мы принялись сооружать шалаш, причем в качестве основы крыши мы выбрали пару стволов засохших деревьев, закрепив их между двумя живыми. Сверху набросали веток можжевельника; пол нашего шалаша мы выстлали ветками засохших растений, листвой и мелкими сучьями.

На наши головы, конечно, упало несколько капель, но во всем остальном мы чувствовали себя весьма комфортно.

Ужин, когда мы после всех наших праведных трудов сумели его наконец приготовить, состоял из того, что нам удалось добыть из заброшенного сада: нескольких пучков дикой петрушки, окопника, земляных груш, нескольких вилков брюссельской капусты («Бр-р», — пробормотал Гаррет) и зеленого салата из подорожника, щавеля и одуванчиков. (Снова послышался возглас «Бр-р». ) Лютики в салат я запретил добавлять, сообщив, что это может привести к отравлению. Никогда не ешьте ядовитых лютиков, напутствовал я своих учеников, будьте благодарны тому, что у нас под рукой, нашлись одуванчики.

Кокос наотрез отказался даже смотреть на дождевых червей, которых можно было бы накопать чертову дюжину. Мои питомцы вместо червей набросились на принесенную из дому копченую свиную грудинку, резали ее кусочками, а затем поджаривали в костре на очищенных от коры и заточенных палочках. Они настолько проголодались, что даже после грудинки долго обсасывали сладкую внутреннюю поверхность очищенной коры молодой березы. Кора молодой березы, заметил я, очень питательна. Гарет уверил меня, что каждое мое слово — это для них информация к действию.

Из старого бачка у водоотстойника теплицы мы набрали вспенившейся дождевой воды и вскипятили ее в пустой жестянке из-под кока-колы, которую Гарет предусмотрительно захватил из помойного контейнера в Шеллертоне. Мое предложение сварить кофе из жареных корней одуванчиков мальчики отвергли. Они в два голоса заявили, что в следующий наш поход захватят пакетики с чаем.

Мы сидели в своем убежище неподалеку от костра, весело потрескивающего на своем каменном основании. Все было съедено, дождь непрерывно стучал по нашей импровизированной крыше. Эксперимент явно надо было заканчивать.

— Как насчет того, чтобы здесь заночевать? — спросил я.

На лицах мальчиков появилось выражение ужаса.

— Имея огонь и укрытие, — пояснил я, — вы выживете.

— Жутко холодно, — заметил Гарет. — Это будет не жизнь, а мучение.

— Совершенно верно.

Возникла непродолжительная пауза, затем Гарет добавил:

— Выживание — это не такая уж веселая штука, не так ли?

— Как правило, совсем не веселая, — согласился я. — Просто проблема жизни и смерти.