Испытай себя - Дик Фрэнсис

— А будь мы благородными разбойниками в Шервудском лесу, за нами бы охотились люди шерифа, — начал фантазировать Гарет.

— Было бы совсем скверно, — согласился я.

Кокос осмотрелся, будто вокруг нас действительно прятались враги. Мне показалось, что его даже передернуло от мысли о такой возможности.

— Нам нельзя оставаться здесь на ночь. Завтра утром мы должны быть в школе, — заявил он.

Облегчение, которое я прочитал на их лицах, выглядело несколько комично, и мне показалось, что на секунду-другую они представили себя в еще более древнем и жестоком мире, где каждый новый день — это борьба, где холод и голод являются нормой жизни, где на каждом шагу подстерегает опасность. В мире примитивном, задолго до Робин Гуда и друидов, бродивших некогда по низинам Беркшира, задолго до появления законов и власти, задолго до возникновения племен и вообще какого-либо организованного общества с присущим ему наличием нравов и обычаев, прав и обязанностей. В мире, где выживали только сильные, а слабые погибали, в мире, где господствовал этот неумолимый закон природы.

Когда густые тучи начали заволакивать и без того беспросветное небо, мы принялись разбирать костер, тлеющие головешки загасили о мокрую траву, оставшиеся сухие сучья от яблонь аккуратно уложили под каменное основание костра и тем же путем отправились домой.

Выйдя из шалаша, Гарет оглянулся и с какой-то задумчивой грустью в глазах посмотрел на наше убежище и мертвое кострище; тем не менее домой, в лоно цивилизации, мальчики устремились вприпрыжку и с громким гиканьем.

— Все было великолепно, — подвел итог Гарет, пробираясь в дом через дверь черного хода, — а теперь пора приняться за пиццу, за две пиццы, а возможно, и за три.

Рассмеявшись, я стащил с себя свою многострадальную лыжную куртку и, оставив своих юных друзей на пороге кухни, направился наслаждаться теплом семейной комнаты. Да не тут-то было — в комнате я обнаружил целое сонмище личностей, пребывающих в состоянии сильнейшей депрессии. Все эти личности сидели в креслах и явно размышляли о днях грядущих, причем их вряд ли заботила проблема добывания пищи насущной, все их мысли были заняты надвигающейся бедой.

Гарри, Фиона, Нолан, Льюис, Перкин, Мэкки и Тремьен сидели молча, будто обо всем необходимом и важном уже переговорили.

Целиком погруженные в свои раздумья, они отнеслись к моему приходу как-то отрешенно, будто заявился нежданный гость либо в их личной трагедии появилось лишнее действующее лицо.

— Ах, это вы... Джон, — промолвил Тремьен, пошевелившись в кресле и как-будто что-то припоминая. — Мальчики еще живы?

— Более или менее.

Я налил себе моего любимого вина и уселся на свободную табуретку, чувствуя себя не совсем ловко среди этих подавленных людей. Мне стало ясно, что теперь им известно все то, что знал я, может, даже и больше.

— Но если этого не сделал Гарри, то кто же? — задал вопрос Льюис.

Этот вопрос, видимо, уже неоднократно звучал в этой комнате, поэтому никто не удостоил его ответом.

— Инспектор Дун найдет убийцу, — пробормотал я.

— Он и не пытается, — возмутилась Фиона. — Он уверен, что виноват Гарри, и не ищет никого другого. Это возмутительно.

Доказательства того, что Дун остановил свой выбор только на Гарри, были прерваны гудком подъехавшего автомобиля. Такова была привычка Сэма Ягера возвещать о своем прибытии. Он влетел в комнату в состоянии сильного негодования.

— Тремьен, — начал он с порога и вдруг резко остановился, увидев все семейство в сборе. — О! Вы все здесь.

— По-моему, ты собирался отдохнуть, — подавленно заметил Тремьен.

— Манал я этот чертов отдых. Стоило мне прилечь и начать зализывать раны, как вы мне и велели, заявился этот чертов полицейский. И это в воскресный день! Самый последний педераст имеет право отдохнуть в воскресенье! И знаете, каким куском дерьма он в меня кинул? Ваши чертовы конюшенные девки доложили ему, что у меня были шуры-муры с этой вашей, будь она неладна, Анжелой, как бишь ее фамилия, Брикел.

Непродолжительное молчание, повисшее в комнате после этого заявления, никак нельзя было назвать недоверием.

— А ты крутил с ней? — спросил Тремьен.

— Не в этом дело. Я не помню ни о каких июльских вторниках прошлого года. А этот приятель Дун спрашивал меня, что я делал именно в один из вторников, как будто это возможно вспомнить. Сказал, что возился на своей лодке. Тогда он поинтересовался, веду ли я вахтенный журнал и записываю ли время. Интересно, всерьез ли он это спрашивал? Я ответил, что у меня нет никакой зацепки, чтобы припомнить те времена. Возможно, усмехнулся я, развлекался с парочкой не очень привередливых девиц, но на мой юмор он никак не отреагировал; по-моему, он его начисто лишен. В ответ Дун заявил, что в подобных делах всякие смешки неуместны.

— У него самого три дочери, — пояснил я. — Это убийство его очень обеспокоило.

— А чем я могу помочь в его долбаных приставаниях? Он заявил, что должен проверить любую возможность; долго же ему придется повозиться с этим делом, докапываясь, кому и где давала Энжи, ведь она не упускала ни одного удобного случая. Даже Бобу Уотсону и то строила глазки.

— Вряд ли бы ей это удалось из-за Ингрид, — вмешалась Мэкки. — Внешне Ингрид выглядит кроткой и добродушной, но вы бы посмотрели на нее, когда она в гневе. Боба Уотсона она постоянно держит в поле зрения и не доверяет его ни одной девушке из наших конюшен. Сомневаюсь, что Анжеле удалось добраться до него.

— Кто это может знать наверняка? — мрачно возразил Сэм. — Можно выпить? Кока-колу?

— В холодильнике на кухне, — сообщил Перкин, даже не пошевелившись.

Сэм кивнул, вышел и вскоре вернулся со стаканом в руке. За ним в комнату ввалились Гарет и Кокос, которые сразу заторопились к микроволновой плите подогревать себе пиццу.

Посмотрев на еду, Тремьен вопросительно поднял брови.

— Мы умираем от голода, — начал объяснять его младший сын. — Сегодня нам пришлось питаться корешками, березовой корой, одуванчиками и вполне в здравом уме жить в Шервудском лесу в ожидании солдат шерифа.

— О чем это ты? — Сэм явно был сбит с толку.

— Выживание — это сложная проблема, — ответил Гарет.

Он прошествовал к письменному столу, взял «Дикую местность» и вручил ее Сэму.

— Эту книгу написал Джон, — объяснил он, — как, впрочем, и еще пять подобных. Вот мы и проверяем это на практике — строим шалаши, разжигаем костер, готовим пищу из подножного корма, кипятим дождевую воду для питья.

— А при чем здесь Шервудский лес? — растягивая слова и улыбаясь, спросил Гарри, хотя по его внешности было видно, что напряжение его не отпускало.

— Холод и голод — это ладно, но за деревьями могли прятаться враги, — объяснил Кокос.

— Э-э... — протянул Сэм.

Изумленный Тремьен поведал собравшимся о нашей затее и ее благополучной реализации.

И вот что я вам скажу, — в задумчивости дополнил рассказ отца Гарет, — такие экспедиции помогают лучше осознать, насколько приятно вернуться домой к привычной пицце и любимой кровати.

Тремьен взглянул на меня из-под полуприкрытых век:

— Учите их ценить домашний уют. — Губы Тремьена скривились в улыбке.

— В следующий раз, — поинтересовался Кокос, — не захватить ли нам с собой луки со стрелами?

— Для чего? — переспросил Перкин.

— Естественно, для того чтобы перестрелять воинов шерифа.

— А какими глазами ты смотрел бы на виселицу в Ноттингеме? — спросил Тремьен. — Лучше уж стебли и листья одуванчика. — Он бросил взгляд на меня:

— Следующая экспедиция тоже планируется? Не дав мне собраться с мыслями, Гарет ответил:

— Да, — и после некоторой паузы добавил: — Сегодняшняя наша прогулка была явно не увеселительным мероприятием, но кое-чему мы научились. Я не отказался бы это повторить. Оказывается, я смогу выжить и в холод, и в дождь... я ни о чем не сожалею, вот и весь мой к вам•разговор.

— Неплохо сказано, — искренне воскликнула Фиона. — Гарет, ты замечательный парень.

Ему несколько польстила такая похвала, мне же она показалась вполне заслуженной.

— Каковы же ваши дальнейшие планы? — спросил Тремьен.

— В следующее воскресенье, — ответил я, — мы могли бы совершить еще одну вылазку и испытать себя в чем-нибудь ином.

— Интересно, в чем?

— Пока еще не знаю.

Моего неопределенного обещания хватило на то, чтобы мальчики вновь убежали на кухню за очередной порцией пиццы, а Сэм углубился в мою книгу о выживании, по мере чтения которой делал замечания, что мои ловушки больше подходят для людей, чем для Оленей.

— Убийство оленя в Шервудском лесу каралось петлей, — заметил Гарри.

— Ловушки нужно ставить аккуратно, убедившись, что за тобой никто не подглядывает, — согласился я с Гарри.

— Зачем вы учите этому Гарета? — недружелюбно спросил Нолан из глубины своего кресла. — Чего вы добиваетесь? Звания супермена?