Насмешки судьбы (СИ) - "Arne Lati"

      Отстраняюсь, глядя в его мутные от переизбытка ощущений глаза, и сам плыву... И злюсь одновременно!

      - Ты вообще понимаешь, что происходит? - нависаю над ним, начиная звереть, волосы лезут в глаза, мешают видеть, а его эта блуждающая пьяная улыбка на раскрасневшихся и разбитых губах добавляет его образу идиотизма. И как добивание, его отрицательное качание головой.

      - Ты вообще сейчас о чем думаешь? - и как одно недоразумение, свалившееся на мою голову, умудрилось выбесить меня в такие рекордно короткие сроки? Чудеса, блядь.

      - Целуешься ты классно, но в морду дать тебе все равно хочется, а еще - я опять замерз... - убью тварь!

      Слетаю с него как ужаленный, не будем уточнять куда, психую, кидаюсь от угла к углу, пытаюсь прикурить, зажигалка летит к ебаной матери в дальний угол... тишина.

      - Ты злишься? - уточняет с каплей иронии, с огромной такой каплей.

      - Нет, я спокоен, - благо умею держать голос, но вот пальцы, которые непроизвольно сжимаются в кулаки, в стремлении сдавить его глотку, кажется, меня выдают.

      - Оно и видно, - ухмыляется, точно смертник.

      - Слушай, - говорит как ни в чем не бывало, будто и не я вовсе его целовал пару минут назад, будто не он пришел почти затраханный, когда провожал Того урода, будто здесь вообще, блядь, ни хуя не происходит, а вокруг его белобрысой пустой башки летают радужные единороги и какают на него бабочками!!!

      - Слушаю, - киваю, понимая, что если не переведу дух, то точно возьму грех на душу... один из многих уже имеющихся.

      - Ты всерьез думаешь, что мы просто так сейчас выйдем и Сет радостно нас встретит на тепленькой прогретой машинке? - иронизирует, насмехаясь сам над собой и своими мыслями.

      - Нет, - говорю как есть. Уж кому-кому, а Ему я точно не доверяю.

      - И?

      - Выбора у нас другого нет, без тачки не успеем.

      - А позвонить своим с другого номера ты не можешь? - злится, начинает нервничать, умница, давно пора.

      - Нет, там оговорено все, не поверят.

      - Какой ты продуманный, - обласкал так обласкал.

      - Какой есть, - пожимаю плечами, застегивая куртку и подхватываю рюкзак валяющийся в углу комнаты, закидывая к себе на плечо. - Решил что?

      - Угу, - кивает и так же, как и я, расправляет на себе одежду, поднимаясь на ноги. - Мы через другой вход выйдем.

      - Бросишь своего Зверя? - сталь собственного голоса режет глотку так, что в горле начинает першить.

      - Ты еще ревновать начни, - так грозно на меня еще не тявкали, удивил. - Он не сделает ничего заложникам, ему бабки нужны, и когда я их принесу, он уймется и отпустит ребят.

      - Ты всерьез думаешь, что ему нужны деньги? - это мой голос был такой удивленный?

      - Да. Этот человек не ценит ничего, кроме денег, - и уже тише, - ты не знаешь его, поэтому в твоей голове могло сложиться неправильное представление увиденного.

      - То есть, я не видел, что он на тебя слюни пускает и стремится зажать в каждом углу? - психанул, подлетает ко мне, не успеваю увернуться, толчком в грудь втрамбовывает меня в стену и яростно на столько, на сколько может выдать его перевозбужденное состояние, кричит мне в лицо:

      - Не лезь, сука, куда не просят! Твоя задача меня до места довести, а не разглядывать кто и кого хочет. Я смотрю, ты тоже не далеко от него ушел...

      - Прежде чем что-то ляпнуть сейчас, хорошенько подумай, - предупреждаю, пока его истерика не причинила ему вреда в виде меня. Я же вспыльчивый, и не отходчивый, и злопамятный, да вообще ядовитая тварь, каких поискать надо, поэтому нужно быть очень осторожным в своих высказываниях.

      - Да пошел ты, - отлетает от меня и, круто развернувшись, идет на выход, а я ступаю вслед за ним, вскоре нагоняю его, хватаю за ладонь, желая таким образом не потеряться в этих гребаных лабиринтах. Нет, выход я найду быстро, вот только тот ли он будет и где мне потом искать эту зверюшку? Он дергает руку, но вскоре затихает, так и продолжая идти вперед и подсвечивать моим телефоном дорогу.

- Мы же не здесь заходили, - решаю дать знать свое мнение, надеясь что оно окажется не лишним.

- Есть третий выход, - затихает и сосредоточенно что-то бубнит себе под нос, вроде считает...

  Часть 15

Ян

      Старый, проржавевший от времени и без должного ухода люк с трудом поддается натиску. Стоит только крышке с глухим хлопком опуститься на асфальт, как в глаза ударяют яркие всполохи света. Слепит. Наворачиваются непрошеные слезы, но это быстро проходит, стоит лишь немного попривыкнуть. Сейчас утро и, как я понимаю по оставленному в лабиринтах подвалов телефону, времени у меня осталось два дня. Что ж, вполне недурно.

      Погода поутихла, яростный ветер стих, и лишь мелкий моросящий снег продолжает нестерпимо раздражать, без конца попадая в глаза и мешая нормально видеть. Не слышно ни воя бродячих собак, ни разговоров прохожих, лишь редкий гул машин неподалеку - и все. Тишина. Непривычно. Неправильно. И дело вовсе не в раннем утре. Тут что-то другое. Таинственное. Оно давит, мешает и, быть может, предостерегает нас от ошибки, которую я совершаю, делая каждый шаг в неправильном направлении.

      - Оно тебе надо? - хмыкает Клим неподалеку. Курит, думает о чем-то своем и совершенно мне не мешает. Наоборот, его присутствие и непрошибаемый похуизм вселяют уверенность.

      - Хочу убедиться, - отвечаю негромко, не особо заботясь, услышат меня или нет.

      Обогнув два дома и пройдя вдоль недостроенной новенькой пятиэтажки, радуюсь хоть какому-то гулу. Но не дойдя до конца бетонного ограждения, уже почти завернув за угол, мент дергает меня за рукав куртки назад, как бы легко намекая, что туда лучше не идти.

      Взглядом интересуюсь "че за хуйня?", ловлю его озлобленно-ироничный оскал, понимаю, что лучше все же прислушаться к его мнению, и осторожно заглянув за ограждение, хмыкаю сам своим мыслям, круто разворачиваюсь и, прибавив хода, решительно покидаю столь опасное место. Клим семенит рядом, ни о чем не спрашивает, но, мать вашу, я отчетливо вижу, как его распирает ляпнуть: "А я тебе говорил...".

      Говорил, а я не верил. Хотя я по природе своей никому не верю и верить не планирую. Слишком обременительно. Слишком сложно, тяжело для восприятия. Слишком уж нахер оно мне не надо.

      Погрузившись в свои мысли, прихожу в себя только оказавшись в душном салоне автобуса. Я не впал в депрессию, не ушел в себя, и не потерялся в реальности, вполне ориентировался в пространстве и отслеживал происходящее вокруг, но окончательно обнаружил себя именно тогда, когда закрылись двери старого пазика и мы тронулись с места. Клим уселся рядом со мной, прижимаясь к моему плечу и согревая... а я замерз? Не почувствовал ни холода, ни тепла. Какое-то пугающее отстраненное отношение ко всему. Глобальный похуизм. Что за фигня со мной творится?