Затерянные в Полынье - Александр Трапезников

– Прошу вас, – обратился ко мне отец Владимир. – Окажите мне одну услугу.

– Слушаю вас, – с готовностью отозвался я. – Вам мешает этот сброд?

– Нет-нет, это заблудшие души, они не ведают, что творят. Я о другом. У меня пропала дочка…

– Аленушка? – поразился я.

Сердце екнуло в моей груди, и я, пытаясь отогнать от себя эту мысль, все равно первым же делом подумал о маньяке.

– Она ушла пять часов назад и до сих пор не возвращалась. Вы ведь знаете, что я ее часто отпускаю одну, но теперь… мне как-то тревожно. Я не могу сейчас сам отправиться на ее поиски, поскольку должен завершить обряд похорон. Но вы…

– Конечно, – быстро ответил я. – Мы найдем ее. Не волнуйтесь. Где чаще всего она любит играть?

– Собственно говоря, поселок так мал… что… Я не знаю.

Отец Владимир вернулся к похоронной процессии, и она двинулась в сторону кладбища, а я объяснил Маркову, что случилось. Тем временем Монк увел свою паству в «айсберг», откуда стало доноситься крикливое пение.

– Говоришь, пять часов, как ее нет? – переспросил Егор. – Скверно. Но будем надеяться на лучшее.

Куда идти и где ее искать, мы не представляли. Но решили двинуться наугад в сторону болота. Прошли небольшой березовый лесочек, затем обшарили южную оконечность поселка, обогнув мой дом и Волшебный камень, и углубились к западу, постепенно приближаясь к тому месту, где произошел оползень. Но все наши поиски пока не приносили никакого результата. Мы опрашивали местных жителей, но никто из них не видел Аленушку. Сердце мое тревожно сжималось.

Я вспомнил нашу первую встречу с ней и то, как мы оба напугали друг друга. Стоп! Ведь она тогда искала своего усатого разбойника, Крыса, который забежал в мой дом. А что, если и сейчас она пошла следом за ним? Я предложил Маркову продолжить наши розыски в районе нашего дома. И мы вернулись назад, продираясь сквозь ивовые заросли. Мое предположение оказалось верным: выйдя на небольшую полянку, которая золотой монетой лежала в тополиной роще, мы увидели среди ромашек разноцветную спинку Крыса. Он прыгал и играл с пойманной мышкой, не обращая на нас никакого внимания.

– Эй, Крыс! Кис-кис! – позвал я, присаживаясь на корточки. – Где твоя хозяйка?

Аленушки здесь не было, иначе она бы откликнулась, услышав мой голос. Но зато сбоку раздался какой-то шорох, а за деревьями мы увидели фигуру человека, мелькнувшую и пропавшую, словно он спрятался за стволом тополя.

– Это кто же там вздумал со мной в прятки играть? – грозно произнес Марков и торопливо пошел в ту сторону. Я поспешил следом за ним. Человек вышел из-за дерева, смущенно кашлянул. Это оказался Дрынов, продавец газет, но меня поразил цвет его лица: обычно восковое и бледное, оно теперь пошло фиолетовыми пятнами.

– Что с вами? – спросил я. – Вам нездоровится?

– Нет, просто гуляю, – ответил он. – Дышу воздухом.

– А почему прячемся? – Марков подозрительно смотрел на него.

– Я думал, это чужие.

– Какие «чужие», Полынья отрезана от всего остального мира.

– Мало ли… А иной мир, астральный? – Дрынов говорил то ли всерьез, вконец помешавшись на своих спиритических сеансах, то ли пытался дурачить нас. Но глаза его опасливо бегали.

– А что это вы в кулаке сжимаете? – продолжил Марков свой допрос.

– Так, бабочку поймал. Для коллекции.

Викентий Львович чуть разжал пальцы, показывая нам трепыхающегося махаона.

Я вспомнил, как Марков спрашивал у Зинаиды про ее сына: собирал ли тот в детстве насекомых? Вопрос этот был наверняка не праздный. Очевидно, у Егора были на то основания.

– Ну, я пошел, – сказал Дрынов.

Он торопливо зашагал прочь, а Марков продолжал смотреть ему вслед, словно жалея, что отпустил его так быстро. Затем он повернулся ко мне и уверенно, но тревожно произнес:

– Девочка где-то здесь… Боюсь только, что мы уже опоздали.

Мы обшарили всю поляну и только на другом ее конце увидели на смятых цветах тело Аленушки.

– Вот дьявол! – выкрикнул Марков и бросился к ней. Он осторожно поднял ее на руки, а девочка вдруг сладко зевнула и открыла синие глазки.

– Уф! – выдохнул он с облегчением.

Да и я тоже не помню, как пришел в себя от мысли, что она мертва.

– А где Крыс? – весело спросила она. – Опять убежал?

– Только дети способны так заиграться, чтобы потом свалиться на траву и мгновенно уснуть, – заметил Марков, опуская Аленушку на землю. – Пошли домой, принцесса…

Позже, вернувшись к себе, мы застали в зале, кроме наших друзей, еще и пекаря Раструбова, чего я никак не ожидал. Он пил чай из моей любимой кружки и шевелил рыжими усами, словно огромный таракан.

– Вы слышали последнюю новость? – спросил нас Комочков. – И вообще, где вы шляетесь? Ким Виленович только что рассказал, что маньяк нанес свой второй удар – убил Мишку-Стрельца. Топором, по затылку.

– Вот как? – хладнокровно произнес Марков. – А почему вы думаете, что это дело рук маньяка?

– А кого же еще? – снисходительно отозвался пекарь. – Ясно, что это Гришка, беглый убийца. Весь поселок шумит.

– А я слышал, что Стрельца замочили бревном. И не по голове, а по ягодицам, – сказал Марков. – Но ясно одно: убийца ходит среди нас.

– Среди… вас? – испуганно переспросил пекарь, оглядывая собравшихся.

– Только вы себя тоже не исключайте, – посоветовал ему Марков. – Говоря «нас», я имею в виду всех жителей поселка.

Раструбов недоверчиво рассмеялся, после чего наступило неловкое долгое молчание.

– Мы решили выбираться отсюда через болото, – произнес, наконец, Сеня. – Вот Ким Виленович согласился нам помочь.

– Только не за бесплатно! – тотчас же отреагировал тот. – Дело это трудное, опасное.

– Какая же будет ваша цена? – спросила Маша.

– Тысяча долларов. С каждого.

«Не хило, – подумал я. – Этот пекарь испечет еще много булочек». Я налил себе чаю, уселся за стол и с любопытством приготовился к предстоящему торгу. У меня таких денег с собой не было, да я и не собирался отсюда никуда уматывать. Тем более через страшную трясину. Но меня удивило, что и Милена собиралась отправиться в этот вояж вместе с Барсуковыми и Ксенией. Значит, мы должны были остаться здесь втроем.

– И зачем только я вышла замуж за человека, который способен лишь завести свою жену в болото, а чтобы вывести оттуда – у него нет ни копейки, – съязвила Милена. И добавила: – А как только приеду в Москву, заберу свои вещи и ухожу к маме.

– «Мама» – это тот усатый армянин с седьмого этажа?

– А хоть бы и он!

– Мы согласны, – прервал наш милый семейный спор Барсуков. – Вы получите свои четыре тысячи долларов.

– Когда?

– Как только мы окажемся в Москве.

– Э нет! – усмехнулся Раструбов. – Деньги вперед. Где же я потом стану вас искать?

– Вам недостаточно моего слова?

Пекарь посмотрел на Барсукова как на ненормального, которого уже бесполезно лечить. Даже ничего не ответил, только пожал плечами.

– Но… у нас нет с собой таких денег, – произнесла Маша.

– Мои золотые сережки стоят тысячу долларов, – добавила Ксения. – Если они вас устроят…

– Нет, – отрезал пекарь. – Так дело не пойдет. – Он насупился, глядя на всех нас. Потом вдруг сказал: – Тогда у меня есть другое предложение. Я провожу кого-нибудь одного через болото и возвращаюсь обратно. Этот человек едет в Москву, собирает полную сумму – четыре тысячи – и приезжает через три дня в наш уездный городок, где я буду его ждать. Получив деньги, я вывожу отсюда всех остальных. Но только поодиночке, потому что гуськом, как на экскурсии, мы не пойдем. Думайте.

– Ну что ж, это разумно, – произнес Барсуков, взявший на себя роль начальника. В Москве есть болотная оппозиция, а у нас тут создалась болотная экспедиция. – Мы согласны. Теперь надо решить, кто пойдет первым.

– Тот, кто сможет собрать за несколько часов требуемую сумму, – сказала Ксения. – У меня на книжке как раз лежат пять тысяч долларов. Я, пожалуй, готова рискнуть и пойти первой.

Возражений не последовало.

– Осталось только оговорить сроки выступления, – произнес фельдмаршал Барсуков. – Но это уже зависит от вас, Ким Виленович.

Тот закатил глаза, высчитывая что-то. Видно, тоже ощущал себя великим стратегом.

– Дня через два-три, – важно ответил он. – На рассвете.

Пекарь уже собирался уходить, но вдруг задержался в дверях.

– А не получится ли так, – сказал он, – что я выведу дамочку из поселка, а она так и останется в Москве? Мало ли что… Тогда что же, плакали мои денежки?

– Нас связывают многолетние узы чистой дружбы и даже бескорыстной любви, – ехидно ответил я. – Так что не беспокойтесь.

– Хорошо же, – несколько зловеще произнес Раструбов и удалился.

– Мне послышалась в твоих словах скрытая издевка, – сказала Милена. – На кого ты злишься? Ты сам нас сюда зазвал. Вот теперь и расхлебывай.

В это время возле калитки несколько раз просигналил джип.