Наука Плоского Мира II: Земной шар - Терри Пратчетт

Младенческие сказки варваров, как и их саги, восхваляют героев. Они показывают, как определенные черты характера — особенно чистое сердце, которое не стремится к сиюминутной или высшей награде, — приносят героям удачу. Чистота намерений нередко подвергается проверке — от помощи бедному слепому калеке, который оказывается замаскированным богом, до готовности вылечить или накормить доведенное до отчаяния животное, которое впоследствии приходит вам на помощь.

Действующие лица во многих подобных историях — это «люди», наделенные сверхъестественными способностями, которые позволяют вмешиваться в ход событий, творить волшебство и не нуждаются в каком-либо объяснении — например, феи (в том числе королевы фей и феи-крестные), воплощения богов, демоны и джинны. Люди, а в особенности герои и те, кто желает ими стать (такие, как Зигфрид[90], но и Аладдин тоже) подчиняют себе этих сверхъестественных существ с помощью волшебных колец, именованных мечей, заклинаний или просто своего благородного духа. Они меняют свою судьбу, и удача оказывается на их стороне; они побеждают в битвах вопреки всем вероятностям, они убивают бессмертных драконов и чудовищ. Для жителей племени такие истории просто немыслимы. Они верят: удача сопутствует тем, кто хорошо подготовлен.

Человеческая изобретательность не знает границ, поэтому мы выдумали истории, парирующие даже сказания о величайших героях: сиды — двухметровые эльфы из романа «Дамы и Господа» и старинного ирландского фольклора; Дьявол, который выкупает души людей и держит их судьбы в своих руках даже после покаяния; Великие Визири и враги Джеймса Бонда.

С точки зрения нашего обсуждения историй было бы интересно взглянуть на личностные качества этих антигероев. Вот только ни одной личности среди них нет. Эльфы — это представители Высшего Общества, но они не существуют сами по себе; они представлены в качестве прямой противоположности желаниям людей и, в особенности, героев. Нас не интересуют человеческие качества знаменитых врагов Джеймса Бонда: в их образе всегда присутствует бессмысленная жестокость или жадное стремление к власти без какой-либо ответственности или необходимости преодолевать трудности. Они ничтожны, они не несут в себе никаких творческих черт и не способны учиться. В противном случае один из них, узнав о судьбе тех, кто слишком надеется на лазерные лучи и циркулярные пилы, давно бы уже застрелил Джеймса Бонда из обычного пистолета. А первым делом он бы отобрал у Бонда его часы.

Ринсвинд назвал бы эльфов «обитателями границ среди фей». Они не рассказывают друг другу никаких историй, или, точнее, рассказывают одну и ту же историю раз за разом.

Вполне естественно считать, что основой историй служит язык, однако в реальности причинно-следственные связи могут быть устроены наоборот. Грероги Бейтсон в своей книге «Разум и Вселенная» посвятил несколько глав человеческому языку и его роли в процессе нашего мышления. Однако его исследования в этой области начались с одной замечательной ошибки. Изначально он рассматривал «внешнюю сторону» языка, используя нечто вроде химических аналогий. Слова, писал он, — это, очевидно, атомы языка, а фразы и предложения — молекулы, то есть комбинации из нескольких атомов. Глаголы — это химически активные атомы, которые соединяют существительные друг с другом, и так далее. Затем он рассматривает абзацы, главы, книги… и художественную литературу, в которой небезосновательно видит наивысший триумф человеческого языка.

Он демонстрирует следующий вариант развития событий: зрители видят, как на сцене происходит убийство, но никто не собирается звонить в полицию. Затем он меняет манеру повествования и обращается непосредственно к читателям. Он рассказывает им, как решил наградить себя посещением Вашингтонского зоопарка за успешную работу над введением в язык. Почти у самого входа он увидел клетку, в которой две обезьяны разыгрывали драку, и, наблюдая за ними, осознал, что его замечательная теория переворачивается с ног на голову. У обезьян не было ни глаголов, ни существительных, ни абзацев. Но вымысел они понимали превосходно.

О чем нам говорит эта история? Не только о том, что мы можем переписать сцену спора с начальником в своем воображении. И даже не о том, что мы можем с ним встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию. Ее самое важное следствие состоит в том, что различие между фактом и вымыслом составляет саму основу языка, а не вершину его развития. Глаголы и существительные — это не исходный бесформенный материал, а лишь наиболее высокоразвитые абстракции. Мы не воспринимаем истории посредством языка — наоборот, мы воспринимаем язык посредством историй.

Глава 15. Штанина времени

Магия бесшумно передвигалась в знойной ночи.

Заходящее Солнце окрасило один из горизонтов в красный цвет. Этот мир вращался вокруг центральной звезды. Эльфы об этом не знали, а даже если бы и знали, им было бы все равно. Такие мелочи их никогда не беспокоили. В этой Вселенной жизнь появилась во многих странных местах, но это тоже не вызывало у них интереса.

В этом мире возникло множество форм жизни. До настоящего момента ни одна из них, с точки зрения эльфов, не обладала необходимым потенциалом. Но на сей раз кандидаты выглядели многообещающе.

Конечно, здесь было и железо. Эльфы ненавидели железо. Но теперь выгода оправдывала риск. Теперь…

Один из них подал сигнал — добыча была совсем близко. Среди деревьев, окружавших поляну, эльфы на фоне заката увидели группу темных выпуклых фигур.

Собравшись вместе, эльфы начали петь ту странную мелодию, которая проникала в мозг, минуя уши.

«Чммммфф!» — пробурчал Архканцлер Чудакулли, когда кто-то тяжелый приземлился ему на спину и, зажав рот рукой, прижал к высокой и мокрой от росы траве.

«Слушай меня внимательно!» — прошипел голос. — «Когда ты был маленьким, у тебя был игрушечный кролик с одним ухом, ты называл его Мистер Большая Лодка! Когда тебе исполнилось шесть лет, твой брат ударил тебя по голове моделью лодки! А когда тебе было двенадцать… помнишь «леденец на палочке»?»

«Ммфф!»

«Отлично. Я — это ты. Эта одна из тех темпоральных штуковин, о которых все время рассказывает господин Тупс. Теперь я уберу руку, и мы оба тихонько отползем, чтобы эльфы нас не заметили. Ясно?»

«Мгм».

«Молодец».

Где-то в кустах Декан шептал себе же на ухо: «У тебя в кабинете есть потайная половица, и под ней…»

Думминг прошептал самому себе: «Думаю, мы оба согласимся с тем, что этого не должно было случиться…»

Собственно говоря, Ринсвинд был единственным волшебником, которого не заботился о маскировке. Он просто похлопал себя по плечу, и нисколько не удивился, когда перед ним появился он сам. За свою жизнь он видел и более странные вещи, чем собственных двойников.

«А, это ты», — сказал он.

«Боюсь, что так», — последовал печальный ответ.

«А это не ты в прошлый раз предупреждал меня, чтобы я задержал дыхание?»

«Эмм… возможно, но мне кажется, что теперь я себя опередил».

«О. Думминг Тупс снова упоминал кванты?»

«В точку».

«Опять что-то пошло не так?»

«Вроде того. Похоже, нам не стоило мешать эльфам».

«Как обычно. А мы оба выживем? Со всем этим углем в кабинете осталось не так уж много места…»

«Думминг Тупс говорил, что из-за остаточного квантового разрыва мы, возможно, сохраним воспоминания друг друга, но вроде как станем одним человеком».

«А острых зубов или режущего оружия не будет?»

«Пока нет».

«Значит, если подумать, могло быть и хуже».

Пары волшебников собрались вместе, старясь по возможности не шуметь. Не считая Чудакулли, который, находясь в компании самого себя, по-видимому, получал настоящее удовольствие, волшебники старались не смотреть на своих двойников; оказавшись рядом с человеком, который знает о тебе все, испытываешь немалое смущение, даже если этот человек — ты сам.

В нескольких футах от них на траве мгновенно появился бледный круг.

«Транспорт готов, джентльмены», — сообщил Думминг.

Один из Деканов, который старался держаться от своего двойника на расстоянии, поднял руку.

«А что случится с теми из нас, кто останется здесь?» — спросил он.

«Не имеет значения», — ответил Думминг Тупс. — «Они исчезнут в ту же секунду, что и мы, и те из нас, кто окажется в, эмм, другой штанине времени, сохранят воспоминания обоих людей. А теперь, пожалуйста, пусть один человек из каждой пары войдет внутрь круга».

Только Ринсвинды остались стоять на месте. Они знали, что случится дальше.

«Грустно как-то на это смотреть, да?» — сказал один из них, наблюдая за дракой. Обоим Деканам удалось с первого же раза выбить своего оппонента из круга.