Война и Мир (СИ) - "СкальдЪ"

— Готова, мы укомплектовались людьми и амуницией, а Ломову и Гаховичу подвезли снаряды и ракеты. С настроем у нас так же полный порядок, но я все же надеюсь, что ты не ждешь от меня захвата Софии?

— Нет, конечно. Даже дядя понимает, что наших сил для подобного явно недостаточно. Но Кутловицу ты должен взять непременно. Я вновь отправляю твою бригаду в качестве авангарда.

— Кутловица будет наша, — твердо заверил я. В моих словах отсутствовала бравада и излишняя самоуверенность. Получая по линии разведки различные сведения, я прекрасно знал, что крупных сил у турок на равнине в данном регионе нет. Их пятитысячный отряд продолжал оставаться в Нидине на Дунае, а Кутловицу и ее окрестности защищал трехтысячный отряд Гусейн-паши, с которым особых проблем у нас возникнуть не должно. — Но к югу начинаются горы и турки укрепились на перевале вблизи Берковицы. По поступающим сведениям, отряд тамошнего Мехмет-Али-паши насчитывает восемь тысяч человек. У них есть пушки и английские советники во главе с майором Остином, обладающим общепризнанной репутацией грамотного артиллериста. Так что взять город будет непросто.

— Главное, доберись до Берковицы и заставь турок укрыться за редутами. Это уже будет считаться успехом.

— Если мне помогут, то мы дойдем до города.

— Помогут, я распорядился, чтобы 1-я бригада 31-й пехотной дивизии Вельяминова поддержала твой маневр.

— Николай Николаевич не слишком меня жалует. Как бы у нас с ним недопониманий не возникло, как с Кноррингом.

— Все будет хорошо, вы делаете одно дело, а с людьми у меня дефицит. Тем более, Вельяминова я отправил осаждать Яблоницу, какое-то время ты с ними видеться не будешь. Общаться тебе предстоит с генералом Белокопытовым, — наследник тасовал свой отряд столь ловко, что напоминал опытного картежника. Причем подавляющая часть людей новые назначения воспринимала с энтузиазмом, как знак доверия, умел Николай Александрович именно так все обернуть. — Кстати, хочу ознакомить тебя с последними новостями. В прессу они еще не просочились, так что люди лишь завтра узнают о почетной отставке канцлера Горчакова.

— Сместили все же Александра Михайловича? — новость не оказалась для меня неожиданной, к тому все и шло. За последние годы проводимая канцлером политика вызывала множество вопросов, а то, что он пытался усидеть на двух стульях, учитывая интересы наших западных союзников и самой России не могло не вызвать недоумения. Причем выгоды западных «друзей», которые никогда настоящими друзьями России не являлись, он иной раз ставил выше потребностей собственной страны. Больше всего недовольства такой «компрадорской политикой» проявлял цесаревич, с легкой руки которого данный термин распространился через прессу.

Колебания канцлера, его ошибки и дипломатические противоречия, которые он не смог разрешить, провоцировали шквал критики. Даже тайное соглашение с Австро-Венгрией и Германией касаемо Болгарии достигли не благодаря, а скорее вопреки усилиям канцлера. С моей точки зрения с возрастом Горчаков утратил хватку, размяк и стал слишком податливым, чем в будущем непременно воспользуются такие «акулы» политики, как Дизраэли, Бисмарк и Андраши.

— Да. Человек он умный и опытный, но учитывая твои рассказы о том, как он повел себя на послевоенной конференции, как мало сумел выторговать для России и как много получила Англия с Австро-Венгрией его однозначно стоило менять. Мы не для того воюем, чтобы потом дипломаты сели в лужу, испоганив все победы. Да и сам я вижу, как Горчаков стал сдавать. Осторожничает и виляет там, где нужно показать твердую позицию и наоборот, намертво упирается, пытаясь отстоять малозначимые детали.

— Возможно, таким образом он старается показать всем свою якобы железную волю. И кто же будет новым канцлером?

— Отец пока решил никого не назначать на данный пост. В ближайший год канцлера у России не будет.

— А министр иностранных дел?*

— Тут все сложно. До последнего дня на должность рассматривали графа Шувалова, графа Игнатьева и Гирса. В итоге я все же смог настоять на кандидатуре Игнатьева. Что скажешь, ты же с ним знаком по Константинополю?

— Скажу, что ты здорово потрудился, Николай. Игнатьев — человек опытный, преданный России патриот. Он может временами быть резковат, имеет репутацию несгибаемого славянофила, что многим как кость в горле, но зато последователен и тверд.

История вновь менялась на моих глазах. Но теперь я был допущен практически к вершинам власти, во всяком случае иной раз видел, что на этих самых вершинах происходит. В прошлой жизни Горчаков оставил пост канцлера и министра иностранных дел в 1882 г. Канцлеров в России больше не было. А вот очередным министром стал действительный тайный советник Гирс. Человеком он был искушенным, но излишне осторожным и я считал, что не в таком министре нуждалась Россия. Он занимал западно-либеральную позицию и прославился уступчивостью и неуверенностью. Так что хорошо, что Гирс остался в стороне.

Про графа Петра Шувалова, который приходился родственником моему ротмистру Шувалову, но представлял не младшую, а старшую ветвь их рода, рассказывать можно было долго. В прошлом член Государственного Совета, генерал-губернатор Прибалтики, шеф жандармов и начальник Третьего Отделения и в настоящее время полномочный посол в Великобритании ранее он имел огромное влияние на Александра II, за что получил прозвище «Вице-Императора» и «Второго Аракчеева». Поначалу он занимался внутренней политикой страны и был противником реформ, но с 1874 г. его влияние начало уменьшаться и тогда он решил попробовать себя в политике внешней. Назначение послом в Англию, ведущую страну мира, подразумевало, какое доверие ему все еще продолжали оказывать. Правда, Шувалов так же смотрел на Запад, приоткрыв рот и восхищаясь тамошними порядками. Он считал, что у нас здесь царит «сиволапая старина». И вот теперь ему не дали должность министра, да и место посла в Великобритании он наверняка теперь не сможет сохранить. Шувалов состоял в партии великого князя Константина Николаевича, того самого, что едва не продал американцам Аляску. Теперь их, считай окончательно отодвигали от власти. Значит, у цесаревича появился новый враг или по крайней мере недоброжелатель, но оно того стоило.

— Вот и я так же думаю и примерно такими же словами несколько часов отстаивал перед отцом кандидатуру Игнатьева, говоря, что именно такой министр нам понадобится, когда мы будем заключать мир с султаном. Горчаков пересидел все сроки, устал и выдохся, Гирс просто не подходит, а Шувалов ведет себя так, словно он самый умный. Так что Игнатьев лучший, тем более, столько лет отработав послом в Стамбуле, он прекрасно изучил турок и знает все их хитрости.

— А ведь это еще одно доказательство того, что каждый человек должен занимать свой пост не вечно, а лишь определенное время. А то у меня еще по прошлой жизни сохранились воспоминания, как различные президенты, министры и депутаты сидят в своих креслах по двадцать, и более лет. Они боятся уходить и хуже того, боятся что-то менять, боятся всего нового и непонятного. Основной их девиз, как и у нашего Горчакова — главное не раскачивать лодку. Уж очень они тревожатся насчет возможных перемен. Состарившись, они думают не о пользе для страны, а о том, как бы просидеть подольше и избежать ответственности после того, как их песенка будет спета.

— Да, это известная во многих странах проблема, — задумчиво протянул Николай. — Французы и американцы все же во многом правы со своими идеями демократии и выбором президентов.

— Главное, чтобы они действительно приходили и уходили, а не прорастали в свои кресла наподобие грибов. И политиков можно, даже нужно критиковать. Здоровая оппозиция — благо для страны. Помнишь, что мы с тобой говорили насчет будущей конституции и глобальных преобразований?

— Помню, но сейчас подобное не к месту и не ко времени. Для начала нам надо выиграть войну, а уж затем, с позиции триумфатора, начать новый виток реформ.

— Что ж, тогда позволь мне отправиться на передовую и помочь России выиграть эту войну, — я встал.