Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы - О. Хлевнюк

Что касается политики советского руководства в 1934 г. в целом, то она, как показывают вышеприведённые факты, определялась не коренной переменой взглядов и представлений Сталина, не влиянием на него фракции «умеренных» членов Политбюро (существование которой не подтверждается документами), не воздействием на Сталина Горького (как писал Б. Николаевский), а вполне определёнными реальностями социально-экономического развития страны. Политика, проводимая в годы первой пятилетки, привела к острейшему кризису. Развал экономики, голод, террор, затронувший значительную часть населения страны, ставили под вопрос само существование режима, лишали его экономической и социальной опоры. «Умеренный» курс был единственным способом стабилизировать ситуацию и предотвратить распад общества. Определённую роль играли также внешнеполитические расчёты советского правительства. Усиление угрозы германского фашизма заставляло Сталина маневрировать в отношениях с западноевропейскими странами, поддерживать идею «народных фронтов», а, значит, с особой силой демонстрировать международной общественности принципиальную разницу между фашизмом и коммунизмом, выставлять напоказ «демократические завоевания» советской власти.

Переориентация экономической, социальной, карательной политики, существенное изменение идеологических стандартов отражали преобладающие в стране настроения и интересы. При помощи очередного манёвра режиму удалось использовать потенциал этого почти всеобщего стремления к стабильности, «умеренности», «зажиточной» жизни и т.п. На этом держались все относительные успехи второй пятилетки. Причём «умеренный» курс имел для системы столь существенное значение, что в определённой мере его проведение в жизнь продолжалось и после убийства Кирова.

Глава 4

1935–1936 годы: террор и «умиротворение»

Уже много лет по поводу причастности Сталина к убийству Кирова ведутся споры. Но до сих пор сторонники двух крайних точек зрения — и те, кто убеждён, что именно Сталин был организатором этого преступления, и те, кто отрицает это, — не располагают фактами, при помощи которых можно было бы окончательно прояснить вопрос. Скорее всего, таких фактов и не существует. Политические убийства готовятся в строжайшей тайне, и приказы о них не оформляются на бланке с печатью. Но одно можно утверждать твёрдо: Сталин в полной мере использовал выстрел в Смольном для собственных политических целей, прежде всего, как повод для окончательной расправы с бывшими политическими противниками — лидерами и участниками оппозиций 20-х — начала 30-х годов. Всех их на протяжении 1935–1938 гг. обвиняли в террористической деятельности, прежде всего, в подготовке и осуществлении убийства Кирова.

Став исходной точкой процесса уничтожения бывших оппозиционеров и новой волны чисток в партии, убийство Кирова, однако, не привело к немедленным широкомасштабным репрессивным акциям. Прошло ещё почти два года, прежде чем массовый террор достиг своего максимального уровня. В 1935–1936 гг. наблюдалось сосуществование двух политических тенденций: попытки продолжения «умеренной» линии и умиротворения общества и укрепление жёсткого курса. Каждая из этих тенденций имела вполне определённые очертания и реально осуществлялась на практике. Таким образом, период от убийства Кирова до начала массовых репрессивных акций 1937–1938 гг. также представляет значительный интерес для наблюдений по поводу колебаний «генеральной линии», логики решений высшего руководства, соотношения сил и тенденций в Политбюро.

1. После убийства Кирова

В первые месяцы после убийства Кирова всплеск государственного террора, казалось, безвозвратно поглотил все «умеренные» начинания предшествующего периода. Уже через несколько часов после известия о событиях в Ленинграде Сталин собственноручно подготовил постановление ЦИК СССР, получившее название «закон от 1 декабря». Этот чрезвычайный акт, введённый в действие фактически единоличным решением Сталина (Политбюро его формально одобрило только 3 декабря)[349] предписывал заканчивать следствие по делам о террористических актах в десятидневный срок, обвинительное заключение вручать обвиняемым лишь за сутки до рассмотрения дела в суде, слушать дела без участия сторон, не допускать кассационных обжалований и ходатайств о помиловании, а приговоры о расстреле приводить в исполнение немедленно после их оглашения. Этот закон означал коренной разрыв с порядками судопроизводства и контроля за приговорами к расстрелу, утвердившимися в предшествующий период. Нормы закона от 1 декабря были оптимальными для проведения широких террористических акций, а поэтому особенно активно использовались в 1937–1938 гг.

Несмотря на возражения НКВД, Сталин приказал разрабатывать «зиновьевский след», обвинил в убийстве Кирова своих бывших политических противников — Л.Б. Каменева, Г.Е. Зиновьева и их сторонников. Как показали последующие события, это имело далеко идущие последствия. Постепенно, начиная с 1935 г. все участники бывших оппозиций были обвинены в терроризме. Через несколько дней после убийства Кирова начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции. 16 декабря были арестованы Каменев и Зиновьев. 28–29 декабря в Ленинграде выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила к расстрелу 14 человек, непосредственно обвинённых в организации убийства Кирова. В приговоре утверждалось, что все они, включая убийцу Николаева, были «активными участниками зиновьевской антисоветской группы в Ленинграде» и спустя несколько лет, потеряв надежду на поддержку масс, организовали «подпольную террористическую контрреволюционную группу», во главе которой стоял так называемый «ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР рассматривалось уголовное дело мифической «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других». По нему проходило 77 человек, в том числе видные деятели партии. Все они были осуждены на разные сроки тюрьмы и ссылки[350]. Ещё через неделю, 16 января, от 5 до 10 лет заключения получили 19 человек, проходивших по делу так называемого «московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым[351]. Все эти процессы были грубо сфабрикованы. Никаких доказательств причастности бывших оппозиционеров к убийце Кирова Николаеву не существовало. Сталин расправился со старыми политическими соперниками, обвинив их в преступлениях, которые они не совершали.

Сразу после осуждения Зиновьева и Каменева при личном участии Сталина было подготовлено и разослано на места закрытое письмо ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова». В нём категорически утверждалось, что террористический акт против Кирова был подготовлен ленинградской группой зиновьевцев, именовавшей себя «ленинградским центром». Их идейным вдохновителем объявлялся «московский центр» зиновьевцев, во главе которого стояли якобы Каменев и Зиновьев. Оба этих «центра» были объявлены в письме «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации, вполне заслуживающей того, чтобы с её членами обращались, как с белогвардейцами»[352].

Обрушив основной удар против зиновьевцев, Сталин тем не менее напомнил в письме, что в истории партии существовали и другие «антипартийные группировки»: «троцкисты», «демократические централисты», «рабочая оппозиция», «правые уклонисты», «праволевацкие уроды». Так были названы адреса, по которым предстояло разыскивать «врагов» и «вредителей» в будущем. Местные органы должны были поставить под подозрение всех коммунистов, кто когда-либо выступал против сталинского руководства, проявлял малейшее инакомыслие.

Все эти установки не остались лишь призывами, а активно претворялись в жизнь. 26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию сроком на три-четыре года 663 бывших сторонников Зиновьева. Ещё одна группа бывших оппозиционеров (325 человек) в партийном порядке переводилась из Ленинграда на работу в другие районы[353]. Аналогичные операции готовились повсеместно. Так, 17 января 1935 г. Политбюро ЦК компартии Украины поручило секретариату разработать вопрос о переброске бывших активных троцкистов и зиновьевцев из крупных промышленных центров (Донбасса, Харькова, Днепропетровска, Киева, Одессы), разработать материалы по делам исключённых из партии во время чистки, составить списки изгнанных из ВКП(б) в 1926–1928 гг. за принадлежность «к троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку»[354]. Такие списки, судя по документам, составлялись во всех регионах и в дальнейшем на их основе производились аресты.