Логово врага - Денис Юрин

– Фу, гадость какая! – не выдержала и, искривив лицо в отвращении, сплюнула Ринва. – Так ты нас решил им на корм подсунуть?!

– Угомонись, – опередив Аламеза всего на миг, успокоил напарницу Крамберг, крепко сжав ее локоть. – Гара дело говорит. Способ верный, чтоб внутрь попасть, а там уж, как повезет. А ты, Дитрих, что скажешь?

– Скажу, что нам за дело браться пора. Хватит словами воздух сотрясать! – подытожил Дарк и первым, зачерпнув из чашечки противной смеси, отправил ее в рот. – План принят, тянуть нечего, выступаем!

Замысел лекаря, конечно, был небезупречен, но в нем имелся огромный дополнительный плюс, о котором знал только Аламез. Направляющемуся в самое логово врага моррону нужно было срочно изменить запах своей мертвой крови. Смесь лекаря для этой цели вполне годилась. Жаль только, что Дарк не знал, как долго она будет действовать, а спросить открыто по вполне понятным причинам опасался.

Глава 8

Досмотровый кордон

Идя по дороге к досмотровому кордону и в каком-то смысле навстречу судьбе, путники хранили гробовое молчание, причем каждый из них имел свои причины не нарушать тишину. Гара мысленно прощался с подземным поселением, в котором прожил долгие годы, и все взвешивал шансы на успех авантюры, в которую от безысходности ввязался. Возможно, он и перекинулся бы парой словечек с Аламезом, но поскольку они шли не одни, предпочитал помалкивать. Единственной фразой, оброненной им за все время пути, стало предупреждение: «Когда к кордону приблизимся, рожи потупее сделайте, можете даж слюнку из пастей припустить! Так снадобье оболванивающее действует, коль им несколько дней кряду кормить…Оружие же прям щас сдать. Еще чего доброго кто под плащами мечи увидит, вся затея насмарку!» После того как пара мечей да котомка с дротиками исчезли под объемным плащом лекаря, рот великана оказался на крепком замке, что, возможно, было и к лучшему. Уж больно недобрыми взглядами одаряли весь путь разведчики рослого, широкоплечего проводника и, не решаясь использовать слова, обменивались только им понятными жестами. За все время путешествия по мрачному подземелью они еще так никогда не делали, то ли не желая оскорблять моррона беседой на только им доступном языке, то ли просто не видя оснований секретничать между собой. Все это заговорщическое «пальце– и рукоблудие» весьма раздражало и настораживало Аламеза, нет-нет, да слегка поворачивающего голову назад и поглядывающего мельком через плечо на безмолвное общение компаньонов.

Возможно, они всего лишь обсуждали вопрос, который моррон для себя уже решил, а именно: можно ли доверять лекарю, и не заведет ли он их в ловушку. Если так, то переживать Аламезу было не о чем. Но с другой стороны, бессловесная беседа могла вестись и по другому поводу. Не исключено, что присутствие великана в их небольшой и не такой уж дружной компании мешало планам разведчиков; планам, о которых его не удосужились предупредить.

Дарк вполне допускал, что фон Кервиц поставил перед своими агентами задачу, избавиться от союзника, то есть от него, как только дело будет сделано или даже ранее, например, как только они проникнут в логово вампиров и до того момента, когда моррон вызволит своих собратьев. При таком раскладе Гара являлся не только нежелательным свидетелем подлого убийства со спины, но непреодолимой преградой для исполнения мерзкого предательского плана. Дарк не сомневался, что в случае нападения на него коварных союзников Гара без раздумий примет его сторону. Во-первых, потому что именно с ним эскулап заключил сделку, а во-вторых, великан сразу, при первой же встрече точно определил, за кем в их странствующей компании сила, а кто пребывает на вторых ролях. К тому же Дарк льстил себе надеждой, что хоть немного разбирается в людях. По его оценке, Гара был не из тех, кто вонзает нож в спину. Подленькие приемчики, бесчестные игры да хитрые уловки – удел бездарных да слабых, а вовсе не тех, кого Небеса наделили прозорливым умом и нечеловеческой силой.

В общем, пока они странствовали втроем, у герканских разведчиков еще был шанс справиться с Аламезом, внезапно напав и застигнув его врасплох. Присутствие же Гары не только лишало их этой возможности, но и в корне меняло расстановку сил. Разведчики были слишком слабы, чтобы открыто проявить агрессию против него или лекаря, но, видимо, продумывали, как им умело использовать суматоху и неразбериху поджидавших отряд впереди боев, в которых, как известно, за всем и всеми не уследишь, и что угодно может случиться.

Несмотря на серьезность закравшихся в голову подозрений, Дарк был далек от того, чтобы предаваться суетливой панике и судорожно искать верный путь для спасения, как себя, так и малознакомого шеварийца, к которому он испытывал симпатию. Во-первых, это были всего лишь опасения, а во-вторых, его попутчики не знали, что за козырь он припрятал в рукаве, а точнее, в котомке да в ножнах. Они вряд ли догадывались, что меч моррона и собственноручно выструганные им дротики отравлены смертельным для большинства людей ядом. Если у кого-то из двоих заговорщиков и был на «му» иммунитет, то уж точно не сразу у обоих.

Вот так и прошли полчаса быстрого, но не поспешного марша к очередной промежуточной отметке их долгого подземного маршрута. Гара шел впереди и размышлял о своем; Аламез приглядывал за, возможно, замышлявшими недоброе попутчиками, пытаясь предположить, осмелятся ли они нанести коварный удар при первом же удобном случае или нет; а Ринва с Крамбергом, даже не подозревая, что за ними вполглаза приглядывают, довольно частенько обменивались странными знаками и беззвучно корчили рожи. Игра в молчанку прекратилась, лишь когда путники завернули за пятый по счету поворот дороги и их глазам предстал досмотровый кордон, оказавшийся вовсе не таким, каким диверсанты себе его представляли.

Как далеко не по каждому портрету можно судить о красоте человека, так и далеко не каждый рисунок дает четкое представление о фортификационном сооружении, которое нужно либо разрушить, либо осадить, либо тайно миновать. Одни творцы заигрываются с фантазией и преломляют действительность через свое далеко не всегда здоровое сознание, другим же свойственно откровенно халтурить, опуская неброские, но важные детали, скрадывая недостатки и не считая зазорным нарушить масштаб. Желание приукрасить вместе со стремлением привнести что-то свое лежат в основе высокого искусства, но уж очень вредят реальной действительности. Основываться только на них – все равно что учиться ездить верхом, скача на деревянном коне, или размахивать в бою тренировочным затупленным оружием.

Когда знающему толк в устройстве крепостей и в ведении войн солдату иль офицеру говорят «заградительная линия», то в его голове мгновенно возникает картинка более или менее укрепленного редута. Им может быть каменная стена, окруженная рвом; высокий деревянный частокол; на худой конец обычный завал из подручных средств, чаще всего из обломков скрепленных между собой металлических конструкций и камней. Представшее же глазам Аламеза и его спутников зрелище даже с высокой степенью допущения нельзя было охарактеризовать как нечто «заградительное», да и «линия» была какая-то неказистая, скорее уж представляющая собой петлявшую туда-сюда кривую дугу. Видимо, те, кто складывал камни, перегораживая две трети ширины подземной дороги, даже краем уха не слыхивал о предварительной разметке и о маркерах-шестах, которыми испокон веков пользовались все без исключения зодчие.

Высота сваленных друг на дружку мелких и средних камней, завезенных сюда явно с одного из карьеров, не доходила взрослому человеку и до колен, а ширина полоски была примерно в полметра. Такое заграждение можно было легко перешагнуть, но не представлялось возможным переехать на груженной товарами телеге. Скорее всего, в этой смехотворной насыпи возникла необходимость только из-за того, что некоторые, утомленные дорогой возницы теряли терпение от длительного простаивания в очереди на досмотр и, подстегнув лошадок хлыстом, с задорным гиканьем да улюлюканьем пытались проехать мимо осматривающих повозки солдат. Чтобы сперва не мучиться, ловя обезумевших смутьянов, а затем не утруждаться их поркой да не составлять бесполезных казенных бумаг, описывающих подобные незначительные происшествия, шеварийцы и насыпали пригорки из камней, оставив для проезда телег лишь узкую полоску дороги, на которой вряд ли уместились бы рядышком две плотно прижатые колесами телеги.

В настоящий момент зона досмотра, как, впрочем, и вся остальная дорога была абсолютно пустой. Гревшиеся возле костерка солдаты да и троица служивых во главе с сержантом, трапезничавшие за столом, на котором обычно проезжавшие выкладывали для досмотра свои личные вещи, были очень удивлены, увидев на дороге четверых путников, идущих не к карьерам, а в противоположном направлении. Трое из семерых даже привстали и сделали пару шагов чужакам навстречу, приняв угрожающие позы и недвусмысленно положив ладони на рукояти мечей, но стоило им лишь разглядеть, что шествие возглавляет не кто иной, как лекарь Гара, тревожные настроения мгновенно исчезли. Солдаты вернулись на прежние места, а усатый сержант даже снизошел до того, чтобы поприветствовать приближающегося великана помахиванием ложки.