Золотой капкан - Владимир Рыбин

Как-то сразу набежали люди. То не было никого, а то объявились и электрик, отвечающий за рубильники, и экскаваторщик из карьера, и еще кто-то, неизвестно что делавший на неработающем комбинате. И участковый Грысин прибежал, бросив охрану машины, засуетился, закомандовал:

— Не подходить! Ничего не трогать!..

Заглянул в бункер, над которым еще не осела пыль.

— Раскопать надо. Может, живой?

— Да его и по частям не соберешь, — спокойно возразил шофер.

Грысин и сам знал это. Он достал блокнот, начал одного за другим опрашивать присутствующих. Люди равнодушно отнекивались: гибель районного начальника никого особенно не огорчила.

За всех охотно отвечал Толмач: — Сам упал. Заглянул в бункер посмотреть, как он работает, не рассчитал, оступился, сорвался. Все произошло так быстро, что никто ничего не успел… Присутствующие кивали головами, будто сами видели, что и как произошло.

В конце концов Грысин сообразил, что версия о несчастном случае выгодна и ему тоже, и успокоился.

— Бункер не включать! — распорядился он. Будто у кого-то поднялась бы рука сделать это. Повернулся к Сизову: — А что в том мешке?

Похоже было, что этот вопрос все время занимал его.

— Какое это имеет значение?

— Все имеет значение. Будет расследование — спросят.

— Пойдем посмотрим, — предложил Сизов.

— Нет, трогать ничего нельзя, — подумав, сказал милиционер. — Надо звонить в район, пускай присылают следователей.

Он быстро пошел к комбинату, где в административном корпусе был телефон. Остановился, махнул рукой Толмачу.

— Пойдемте со мной, вы подтвердите.

— А нам что делать? — спросил Ивакин.

— Вы не уходите. Будем акт составлять.

Потоптавшись на месте, Грысин вдруг пошел назад. Подойдя к Сизову, спросил тихо:

— А все-таки, что в мешке?

— Касситерит.

— Почему касситерит? Зачем?

— Так ты же сам сказал, что Плонский велел захватить с собой.

— Касситерит? Что-то ты крутишь.

Вмешался Ивакин.

— Геолог всегда приносит из экспедиции образцы. Плонский захотел их поглядеть. Что удивительного?

— Точно?

— Чего спрашивать? — сказал Сизов. — Развяжи мешок да погляди.

— Я погляжу. Пойду и погляжу…

Собравшиеся рабочие все стояли у бункера, обсуждали случившееся, оглядывались по сторонам, явно жалея, что прибежали сюда, попали в свидетели и теперь не могут уйти домой.

— Пошли посидим где-нибудь, — сказал Сизов. — Ноги не держат.

Они отошли в сторону, туда, где начинался крутой склон, сели на траву и долго молчали. Внизу под ними живописным корытом изгибалась долина, со всех сторон зажатая сопками. На дне городским оазисом лежал поселок: прямая линейка единственной поблескивавшей асфальтом улицы с двумя рядами трехэтажных белых домов. Когда-то горняки радовались своему поселку. Говорили, бывало: "Черта ли в большом городе? То ли дело у нас…" Теперь не говорят. Когда месяцами стали сидеть без зарплаты, поняли, что они в своем красивом поселке — заложники тайги. Ни выжить здесь, ни сбежать отсюда.

— Что будем делать? — спросил Сизов.

— То и будем. Выкупим лицензию, пойдем к Долгому озеру, будем мыть золото.

— Я о другом золоте. Сдать бы надо…

— Поселок видишь? — холодно спросил Ивакин.

— Ну.

— Люди голодают.

— Нечестно вроде, — помолчав, сказал Сизов. Он понял, что предлагает друг Саша.

Ивакину тоже было ясно, о чем подумал Валентин. Недаром они столько дней и ночей провели вместе в экспедициях, научились понимать друг друга не только с полуслова, а даже и с полумысли.

— Людям не подачки нужны, — сказал он. — Надо, чтобы комбинат работал, а люди получали зарплату. А для этого нужен честный хозяин. А хозяину нужны деньги. Теперь без денег — никуда…

— А Красюк?

— Что Красюк?

— Мы же условились: он сдает золото государству…

— Какому государству?! — воскликнул Ивакин. — Бесхозное золото? Учтенное и то разворовывают, а это и до хранилища не довезут.

— Он должен сдать золото, — невозмутимо продолжил Сизов, — этим оправдать свой побег и выпросить прощение.

— Ты будто из тайги пришел…

Сизов испуганно взглянул на друга.

— Эти слова, именно эти, полчаса назад сказал мне Плонский.

Они замолчали, почувствовав неловкость: словно покойник подсел к ним со своими рассуждениями.

— А мы Красюка выкупим, — через некоторое время сказал Ивакин. — И возьмем в артель.

— Как это выкупим?

— Заплатим золотом. Мы же его мыть будем. Значит, никто не спросит, откуда оно у нас.

— Кому заплатим?

— Найдем кому. Раз уж нам навязывают правила игры, будем играть по ним.

Сизов усмехнулся.

— Тебе бы хозяином-то быть.

— Может, и стану…

Они снова замолчали. Каждый думал о своем и в то же время об одном и том же: вдруг все-таки можно честному человеку не пропасть на этом всероссийском базаре, если ушами не хлопать?..