Пятый Аспект. Часть 1 - Кассандра Дженкинс

Пески сменились белыми сугробами. Алекстраза знала, что вновь оказалась в Нордсколе.

— То же случилось и с Йогг-Сароном. Гибель смертных в войне с Королем-Личом привлекла его внимание, наделила силой, но его воздействие на чужой разум было слишком слабым, а об оковах Титанов Древний и не думал. Все это время третий Бог Н-Зот учился на ошибках собратьев. Его силы превосходят возможности Йогг-Сарона и К-туна, поэтому для его пленения Титаны значительно укрепили и удвоили его оковы. Н-Зот стал первым из Древних, кто решил, что сначала для освобождения нужно разрушить свои оковы. И действовать он начал задолго до сегодняшних дней.

Мир заволокло черным дымом пожарищ. Крики сотен умирающих ворвались в сознание Алекстразы, и только в последний момент она остановила саму себя, чтобы не ринуться им на помощь. Она слишком хорошо знала это время, это переломное сражение, которое принесло Азероту так много боли.

Война Древних.

Волна демонов врывалась в город высокорожденных эльфов, убивая все живое на своем пути. Драконы поливали огнем пылающий мир, и казалось, этому нет конца и края.

— Тогда все казалось иным, — с горечью проговорил Ноздорму. — Мы сражались с демонами Пылающего Легиона и не думали, что это может быть на руку кому-то другому. Смерти — лишь смерти — укрепляют Проклятие плоти Древних Богов, и тогда их шепот может воззвать к кому угодно и где угодно.

Огромная черная тень вихрем пронеслась над Алекстразой. Стенания и крики синих драконов, попавших в пламя черного дракона, оглушили ее, наполнив сердце отчаянием. Никогда ранее не происходило подобного — чтобы одна стая обернула всю свою мощь против другой.

— Нет, — только и произнесла Хранительница Жизни, — не может этого быть…

Черная чешуя трескалась на крыльях Хранителя, вызволяя вместо крови огненную лаву. Пылающее сердце прожгло эбонитовую плоть, разорвав грудь дракона на две части. Крики обезумевшего от боли черного дракона смешивались с предсмертными воплями синих. Пожары поглощали прекрасный Азерот. Окрашенные кровавым рассветом пылали небеса, в которых тщетно искал спасение тот, кто отныне породнился со Смертью.

Ноздорму продолжал полет, и мир подернулся серыми тенями. Внезапно ослабевшая Алекстраза, едва двигая крыльями, верно следовала за ним, хотя больше всего ей хотелось развернуться и никогда больше не слышать голоса Ноздорму в своем разуме. Но Аспект Времени вновь заговорил, и каждое его слово причиняло Хранительнице Жизни такую же боль, какую она испытала во времена пленения орками.

— Уже тогда Н-Зот завладел разумом Нелтариона, — сказал Ноздорму. — Того, кто единственный способен разрушить оковы Тверди. Сейчас Разрушитель миров отлично справляется со своей задачей. Земля Азерота в шаге от еще большего Раскола, который обнажит оковы Титанов. Но освобождение Древнего должно происходить одновременно, поэтому Аспект Земли немного приостановил вторую волну Катаклизма. Культ спешит, чтобы скорее выбрать Аспекта Магии. Ведь никто иной в Азероте, кроме него, не способен разомкнуть оковы Магии.

Как дымка, бесцветный мир растворился, позволив переливающемуся северным сиянием небу овладеть всем пространством вокруг драконов. Ничего не замечая вокруг себя, синий дракон, как заведенный, летал по кругу в волшебном небе Нексуса.

Казалось, сердце Алекстразы сейчас выпрыгнет из грудной клетки. Бормотание Малигоса, его загнанный взгляд, предательство Нелтариона, которое и не было предательством, — пожалуй, это было слишком много для нее. Картинка расплывалась перед глазами. Самообладание Алекстразы было на исходе. Она приземлилась на край диска Лидера.

— Но ведь Малигос… мог остаться в живых… Если бы… Если бы не я, — выдохнула Хранительница Жизни.

Приземлившийся рядом Ноздорму бесстрастно следил за ней и даже не дрогнул, когда Алекстраза подняла свои зеленые глаза, застланные слезами.

— Скажи мне, Ноздорму, что ты здесь не причем, — прошептала она.

Но Аспект Времени молчал. Он устал от собственной лжи. Пусть те, кто считал, что ему очень легко живется, поймут, наконец, что это далеко не так. Многие знания хранил бронзовый дракон веками, не в силах с кем-нибудь поделиться ими. И даже теперь его правда оставалась с ним, и даже теперь он не рассказал Алекстразе и половину того, что знал.

Как потревоженная птица, Хранительница Жизни забила крыльями, стараясь отогнать видение Нексуса и живого Аспекта Магии, стараясь оказаться как можно дальше от молчавшего Аспекта Времени. Его тягостное молчание не нуждалось в объяснении, красноречивый взгляд колючих, как морозы Севера, янтарных глаз подтверждал худшие опасения Алекстразы.

Сияние Нексуса сжалось до одной-единственной точки и, наконец, исчезло.

Вокруг опять возвышались стены Драконьего Чертога, а на кровати лежал маленький мальчик. И он все еще едва цеплялся за жизнь. За жизнь, которую она призвана Титанами хранить. Хотя по мановению руки Вневременного может отнимать ее, вершить, как ей тогда казалось, справедливое правосудие. Не так-то просто осознать, что годы, проведенные в терзаниях и муках, лишь часть плана Аспекта Времени в его борьбе против Древних Богов. Отчего же именно ее он выбрал на роль того, кто прервал мучения Малигоса и лишил Азерот Аспекта Магии? Почему ни он, ни Изера не явились помочь, хотя бы советом? И почему никогда раньше не говорил всей правды о судьбе Нелтариона?

Каждую минуту проклятый бронзовый дракон играл ими словно пешками, мужественно спасая Азерот в полнейшем одиночестве.

— Уходи, — выдохнула Королева, закрывая лицо руками. — Ты и без меня знаешь, что я сдержу обещание. Только уходи, Ноздорму, и не возвращайся. Одно твое слово — и Предатель становится Жертвой, один взмах крыла — и я, вместо того, чтобы дарить Жизнь, отнимаю ее. Должно быть, ты лучший Хранитель, чем я, раз способен так бессердечно управлять потоками Времени. Я не хочу знать, какие еще тайны ты скрываешь. Я благодарна, что ты предупредил меня и не дал огненному Лорду погубить Великое древо. Если этот мальчик может спасти Азерот, я помогу ему. Но не проси о большем. Теперь каждое мгновение я буду думать о том, что в моей жизни было настоящим, а что — лишь твоей игрой или Древних. Красные драконы будут сражаться с Древним Богом, с Культом и лордами Стихий — с каждым, лишь бы Азерот мог выжить. А я ни слова более не спрошу о будущем или прошлом, мне еще нужно справиться с этой болью.

Беспокойство и озадаченность мелькнули на лице Вневременного, когда он в последний раз глянул на детское спящее личико.

— Я обещал тебе, когда придет подходящий момент, назвать имя предателя. Он настал. Его имя — Ноздорму Вневременный, Королева. И будь осторожна в следующий раз, когда встретишься с ним. С этими словами он вышел прочь.