Луи Вутон - Армин Кыомяги

Вернувшись в гостиную, я всмотрелся в свадебную фотографию на книжной полке. При ближайшем рассмотрении Кристьян оказался изрядным толстячком. Под зачесанными через голову и не по возрасту редкими прядями волос блестело упитанное лицо с пухлыми щечками. Над полными, несколько женственными губами на общем розовом фоне неподобающе белела кнопка носа, а выше – два голубых и наивных глаза почти без ресниц. Рядом с ним Марис, казалось, была слеплена совершенно из другого теста. Стройная, а принимая во внимание выпирающие ключицы, возможно, даже худая. В цвете ее лица преобладали желтые тона, что вкупе с худобой оставляло впечатление болезненности или же крайней усталости. Честный семейный врач прописал бы ей ежедневную порцию масла, цельного молока и сметаны. Ну, а удлиненное лицо Марис говорило об одном – к такому интенсивному мейкапу оно не привыкло. Вся та желтизна, что была нанесена ей на лицо подружкой косметологом и, надо полагать, незамужней, выглядела настолько карикатурно, что в отношении той, что так постаралась, невольно возникло подозрение, но не в профессионализме ниже плинтуса, а в мести из зависти. Посмотрел на Кристьяна новыми глазами. Действительно, кто же откажется заполучить себе в женихи такого симпатичного розового сыночка.

Оглядел книжный стеллаж – с учетом количества чтива на нем, явно не заслуживающим такого претенциозного определения. В основном на полках стояли разные безделушки, среди них, к примеру, две керамические рюмки для яиц с надписями «Welcome to Estonia!». Но попадались и книги. Поскольку их было мало, то литературные вкусы Кристьяна и Марис открылись передо мной во всей своей безжалостной наготе. «Уроки судьбы», «Здоровье – силой мысли», «Начни жить!», «Право быть счастливым», «Стресс на завтрак», «Рыболов-любитель 1», «Рыболов-любитель 2, «Рыболов-любитель 3», «Рыболов-любитель 4» (вот ведь, елки-палки…), «Энциклопедия кактусов», «Твой любовный гороскоп», «Библия Фен-шуй», «Самый главный вопрос».

О-хо-хоо…

Полистал последнюю. Самый главный вопрос отыскался лишь на 143-й странице всезнающей книжицы. Черт, неужто еще находятся такие простофили, которые из-за одного затерянного вопроса покупают всю книгу? Посмотрел на Кристьяна. Находятся. Невероятно, но факт. Даже такой неопытный управляющий маркетингом вроде меня знает как дважды два, что самый главный вопрос в нашем все более сомнительном мире, это: «Какого, в жопу, черта?».

What the fuck? – that is the question…

Так, а где «Правда и справедливость», «Три мушкетера», «Идиот»? Неужели я и впрямь попал в гости к идиотам?

Оставил пищу духовную, открыл банку пива и пошел к более приземленным объектам. Одежные шкафы. Меня заинтересовало, что носит мужик, у которого на полке вместо собрания сочинений Таммсааре все четыре выпуска «Рыболова-любителя». Открылся потрясающий факт. На доброй половине футболок размером XL и XXL красовался сине– белый логотип известного молочного производителя. Рядом с логотипом то порхала забавная бабочка, то жевала свою жвачку веселая корова в черно-белых пятнах. В шкафу висел даже один галстук, на котором в приподнятом настроении резвились телята. И чему они радовались?

На всякий случай решил снова заглянуть в холодильник. Да-да, теперь все ясно. Человек, так любезно одолживший мне свою баню, мог работать только в отделе продаж молочного производства Valio. Под воздействием этого однообразного и излишне навязчивого ассортимента я уже приготовился к тому, что зайдя в гараж молодой пары, увижу там мумифицированную дойную корову с засохшей веточкой клевера в зубах. Но гаража не было. Где же Кристьян держал свою молокоразвозку? Еще один, не такой уж и праздный вопрос.

Вернулся в дом и снова погрузился в мир вещей. На этот раз – женский. Похоже, Марис была скромницей с невзыскательным вкусом. Нижнее белье выбирала без малейшего уклона в эротичность. Маленькая грудь, что можно было заподозрить уже по хитроумному фасону лифа на свадебном наряде, узкие бедра. Брюки доминировали над юбками и платьями, длина которых просто-таки взывала к ножницам. Ни одного элегантного костюма я не обнаружил, что дало основание полагать, что Марис едва ли убивала свое рабочее время в роскошном адвокатском бюро где-нибудь в центре города. Все указывало на деятельность трудоемкую и хлопотную. Но тут мне попалась странная футболка. На небесно-голубом фоне белая надпись, словно выполненная красивым женским почерком: «always». Я задумался. Была ли эта футболка знаком, трикотажным талисманом с клятвой в вечной верности и готовности, которая натягивалась на себя женщиной всякий раз, когда хозяин в дурном расположении духа возвращался с пустыми руками с рыбалки и требовал узаконенного брачными узами удовлетворения? Не уверен. Надпись казалась слишком знакомой, чтобы быть страстной перепиской лишь двух отдельно взятых индивидов. Я прошел в ванную, пересмотрел бутылочки и коробочки, изучил тюбик зубной пасты, стиральный порошок, моющие средства. И не прошло минуты, как на моем лице появилась торжествующая улыбка Эркюля Пуаро. Вся гигиеническая продукция, вся бытовая химия в этом доме была от одного и того же производителя, знакомого на раз любому даже самому зеленому снабженцу – Procter & Gamble.

Открыл очередную банку пива. Выходит, мы с Ким попали на матчевую встречу между сборными Финляндии и Америки. Или это было мирное сосуществование? Что-то вроде того, что возникло, когда простодушная Nokia, не ожидая подвоха, собственными руками затащила Microsoft в свою систему. Не знаю, не знаю… По-моему, ничего розового здесь ждать не приходится. Перспективы для равноправия, мягко говоря, дрянные. Этот дом отнюдь не был теплым и безопасным гнездышком, далеко нет, передо мной раскинулось самое настоящее поле брани, это была жаждущая крови арена, которой с высокой горки плевать на то, кто на ней бьется, Давид или Голиаф, и чья капля крови первой упадет на ламинатное покрытие пола.

Невозможно было безучастно наблюдать за таким противостоянием. Натянул небесно-голубое вещественное доказательство на Ким. Сам облачился в флисовую рубаху на два размера больше моего и с аппетитной надписью «Atleet Light”. Для достоверности запихал под рубаху на пузо диванную подушку.

Толкнул Америку на диван (ноги раздвигать не пришлось, это у них стандартная поза ожидания) и внедрился с финским стоическим спокойствием. Истинный рыболов– любитель способен только на четыре движения: и-ираз… и-идва… и-итри… и-четыыыыре… Пол-литра жирного мужского молока выплеснулось прямо в keep smiling, остальное лилось и разбрызгивалось – на диван и пол, на телик и дешевую люстру, повиснув там каплями в ожидании следующего прихода в гости мистера Пропера.

23 октября

Сколько ни стараюсь убежать от самого себя, один неприятный вопрос так и не отпускает. В данный момент я далек от иронии. Дни сменяют друг друга, земля продолжает крутиться вокруг своей оси, луна до тошноты вращается по одной и той же траектории, и вдвоем эти две бестолковых толстушки каждый божий год вновь и вновь предпринимают единственно возможное путешествие на оборотную сторону солнца. Налицо такое же безволие, как у пожилой скандинавской пары, пятьдесят лет подряд отдыхающей неделю в одном и том же трехзвездочном отеле на Тенерифе.

Чертовски трудно уловить свое место в этом бесконечном и монотонном танце небесных тел. Какая цель могла бы быть у меня? Во имя чего мне приветствовать каждое утро восход пылающего светила? Или каждую ночь его ледяного младшего брата? Чего я хочу достичь в своей жизни? И не звучит ли все это кретинизмом в ситуации, когда кроме меня на планете никого нет, если не считать птиц и букашек? Напрашивается закономерный вопрос: а что есть достижение? Сформулирую понятнее – на необитаемом острове у человека могут быть достижения? Первое место по прыжкам в длину, даже если для разгона не требуется даже задницы поднять? Это достижение или нет? И если да, то в чьих глазах? Ладно, допустим, я пошутил. А если всерьез? Выживание может быть целью, а при счастливом исходе – достижением? В известном контексте, вероятно, да. Если через четыре года какое-нибудь галдящее прогулочное судно подберет, как в том фильме Тома Хенкса, то действительно можно утверждать, что мистер Хенкс, вернее, выведенный им придуманный характер, достиг удовлетворительных результатов в существовании, на протяжении которого надо было всего лишь спастись от одиночества. Только мне кажется, что мое положение несколько отличается от положения Тома. Все прогулочные суда, что заходят в мою гавань, глухонемые и пустые. Они никуда меня не увезут. Более того, они в своем призрачном одиночестве, слезно молят о дружеском общении. Как и я, они не умеют быть одни. К сожалению, для дружбы мы слишком разные.

Невольно прихожу к заключению, что успех, цели и достижения приписаны к жизни, в которой миллиарды людей вынуждены с утра до вечера растрачивать себя, кувыркаясь во всепоглощающей машине. А если эту машину остановить и протереть гигантской пыльной тряпкой от всего человеческого, то в наличии останется одна сплошная бессмыслица. Как не имеет смысла космос, в котором реют дремлющие тела, единственная лакейская и дебильная радость которых сводится к тому, чтобы крутиться в орбите более крупного небесного тела. С таким же успехом и я, выпив несколько порций рома с колой, мог бы припустить вокруг центра Ülemiste и носиться так пока не испущу духа. Упавший сателлит с мятым пластиковым пакетом в кармане.