Восставший из пепла - Роман Злотников

— Знаешь, я чувствую себя апостолом Павлом. — Он вздохнул. — Жаль только, мне никогда не стать евангелистом Лукой.

Корн стиснул зубы и отвернулся. Урядник шагнул вперед и положил руку ему на плечо:

— А ты лихой парень. Пожалуй, я взял бы тебя в пластуны, Корн схватил его за плечи и прижал к груди:

— Жаль, что мы встретились вот так.

— Жаль. Но, как у нас говорят, лучше так, чем никак. Корн еще раз обнял обоих и шагнул в люк. Им не хватило до поверхности нескольких метров. Всего нескольких из полутора тысяч. Когда локатор показал, что до поверхности остается семь метров, двигатель окончательно заглох. Накопители были высосаны насухо, энергии не было даже на регенерацию воздуха. Последние шестьсот метров они шли, отключив все, даже освещение и систему регенерации воздуха, так что сейчас внутри «крота» было душно, дышалось с трудом. Корн понял, что они не дотянут, когда оборвался кабель и скорость начала падать: за минуту они проходили уже не метр, а девяносто семь, девяносто пять, а потом и девяносто один сантиметр. Запас хода, который теоретически у них был, стремительно таял. Под конец они проходили уже всего по шестьдесят два сантиметра в минуту, так что, когда аппарат застыл на месте, удивляться оставалось не самому факту остановки, а тому, что от поверхности их отделяет всего семь метров. Корн оглянулся на спутников:

— Ну что, будем копать?

— Как?

— Руками.

На него посмотрели как на помешанного. Корн передернул плечами и двинулся к люку.

Он выбрался наружу через восемь часов. Как он рыл, чем дышал, как добрался до корабля — Корн абсолютно не помнил. Все слилось в сплошную полосу. Похоже, он даже не дышал, прорывая нору от люка до поверхности, отгребая землю назад, за себя, но было ли это правдой или порождением горячечного мозга, Корн не знал. Он пришел в себя, только когда за его спиной мягко захлопнулась дверь шлюза, отрезая его от чудовищно жаркой атмосферы Рудоноя, и в лицо ударил прохладный ветерок. Корн некоторое время сидел не шевелясь, просто наслаждаясь возможностью не копать, не двигаться, не ползти. Потом устало поднялся и двинулся вперед. Следовало побыстрее надеть скафандр и посмотреть, не выбрался ли наверх какой-нибудь «крот».

Он раскопал своего «крота», но все его попутчики были уже мертвы. Двое так и остались в корабле, третий успел прокопать около полутора метров. Корн ждал еще трое суток. Больше не появился никто.

Часть II

Да создастся каждому по делам его

— Эй, клошар, вставай, твоя смена.

Корн проснулся от чувствительного пинка в бок и сел на гамаке, сонно глядя вокруг. Он не понимал, где находится, наконец вспомнил и, тряхнув головой, посмотрел на секторные часы, показывавшие начало и конец смены. Последовал новый тычок, и он оказался на полу. Тот же грубый голос сказал:

— Вываливайся, клошар, мне нужен гамак. Корн приподнялся на локтях, потер ушибленный зад и взглянул еще раз на часы. Он спал всего два часа, до начала его смены оставалось еще больше часа. Корн перевел взгляд на свой гамак. На нем невозмутимо возлежал крепкий коренастый тип с недобрым лицом. Тип был коротко стрижен, имел две железных серьги в левом ухе, перстни из полированной стали на правой руке, которые в уличной драке вполне могли сойти за кастет, и выражение несокрушимой самоуверенности, прямо-таки вырубленное на физиономии. Корн вдруг почувствовал злость. Не торопясь он поднялся на ноги, отряхнулся и несколько развязной походкой двинулся к гамаку. Тип с ухмылкой следил за ним:

— Никак ты хочешь нарваться на неприятности, клошар?

Корн неожиданно для себя спросил:

— А почему ты называешь меня клошаром? Тип захохотал:

— Да ты и есть клошар, грязный, вонючий клошар. Крысиное дерьмо.

Корн усмехнулся, в общем-то, тип был прав, хотя и не подозревал об этом, считая свои слова просто ругательством. Некоторое время он действительно был крысиным дерьмом. Первая штольня не могла не наложить на него свой отпечаток. Он вырвался с Рудоноя на корабле какого-то немыслимого богача, который умудрился битком набить свое судно золотыми слитками. Узнав, что портом приписки яхты был Новый Магдебург, Корн сначала решил, что она принадлежит какому-то богатому выскочке, успевшему в последний момент перед нападением Врага удрать с этой планеты.

Новый Магдебург, планета крупных землевладельцев, был захвачен Врагом около пяти лет назад. Он никогда не имел ни сильной планетарной обороны, ни собственного флота. И как только над планетой появились первые разведчики Врага, многие землевладельцы спешно распродали свои гигантские латифундии, простиравшиеся на сотни тысяч или даже миллионы гектаров, и покинули свой родной мир. Если бы Враг не захватил планету, они, вероятно, теперь бы кусали локти от досады, ведь свои земли они продали практически за бесценок, но случилось то, что случилось, и эти люди, насчитывавшие всего несколько десятков, в отличие от всех остальных, могли теперь сказать о себе, что удачно распорядились своим состоянием. Но родину они потеряли и в большинстве своем, при всем богатстве, чувствовали себя нищими, топя свое отчаяние в нескончаемых кутежах и попойках, просаживая в ближайших казино огромные суммы, покупая девочек и мальчиков для сексуальных фантазий, играя на тотализаторе и устраивая разгульные дебоши в самых фешенебельных отелях. Хотя, судя по всему, владелец яхты не позволял себе слишком разгуляться. Впрочем, яхта могла быть приписана к Новому Магдебургу лишь для виду, что было очень удобно для разного рода деликатных дел. А в том, что хозяин яхты имеет к ним отношение, Корн перестал сомневаться уже через неделю, когда немного поглубже влез в базовый кристалл корабельного компа. Однако надо было подумать, что делать дальше. И как быть со свалившимся на него богатством. Хотя он и не знал точно нынешний курс золота, по курсу, который существовал спустя полтора века, на борту яхты находилось состояние почти в сорок миллионов соверенов. И оно принадлежало ему. Хотя пока что лишь условно. Вряд ли кто-то поверил бы, что владельцем роскошной яхты и сорока миллионов соверенов является подозрительный тип с повязкой на глазу и уродливыми шрамами на лице, не имеющий к тому же никаких официальных документов. Так что пока распорядиться доставшимся ему богатством Корн не мог. Но золото есть золото, оно не портится со временем, как ветчина или бекон, а за то время, что он прожил под именем Убогого, Корн хорошо научился ждать и терпеть. Черт, да это было главным, чему он научился. Он проторчал на борту яхты, в которой, кроме всего прочего, оказались и хорошо оснащенный тренажерный зал, и приличный медицинский отсек, около трех месяцев. Холодильники яхты были набиты разнообразными деликатесами, а винный погреб вообще был выше всяких похвал. Так что это были лучшие три месяца его жизни, вернее, той части его жизни, которую он помнил. К концу второго месяца он, все еще несколько шалея от собственных способностей, окончательно разобрался с кодами доступа к бортовому информационному центру и сделал еще несколько приятных открытий. У хозяина яхты, кроме всего уже ему известного, оказался солидный банковский счет в «Ершалаим сити бэнк» и недвижимость на Таире и Новом Вашингтоне. Причем все они были зарегистрированы на кодовое имя, так что Корн в конце концов окончательно уверился в том, что бывший владелец яхты, скорее всего, не из числа тех шустрых ребят, которые успели продать поместья за бесценок перед самым захватом. Человек, которого, судя по судовым документам, звали Иглисс Эйхайя, начал строить свое благополучие вне пределов Нового Магдебурга задолго до появления Врага над родной планетой. Вероятнее всего, он вообще никогда и не был на Новом Магдебурге.