Золотой Сын - Пирс Браун

Мы покидаем эту зимнюю сказку, окрасив белый снег в красный цвет. Забираем с собой около десятка раненых. Семеро погибли. Лишь двадцать человек из всей свиты вышли целыми и невредимыми из этого побоища, об остальных пока ни слуху ни духу. Не имевший себе равных воин Лето погиб, слугу Плиния разрубили пополам, а одной из наших преторов Келлан Беллона перерезал горло своим лезвием.

Спускаемся с башни на лифте. Держу на руках тело претора, пытаясь остановить кровотечение, но шансов у нее немного. Виктра отрывает лоскут от своего платья и прижимает к ране.

Все бы сейчас отдал за пару гравиботов! Мы обступаем хозяина плотным кольцом, держа лезвия наготове. Мои руки по локоть в крови. Пот крупными каплями течет по лицу и ребрам. Красные капли падают на пол лифта, стекая с пальцев, клинков, сочась из ран. Однако люди вокруг меня улыбаются.

В форме жарко, поэтому я расстегиваю верхние пуговицы. Рядом со мной истекает кровью Тактус – сквозная рана на левом плече, меткий удар.

– Это просто кровь, – говорит он Виктре, которая явно за него беспокоится.

– Да тебя же насквозь продырявили!

– А что тут такого? – улыбается он, глядя ей ниже пояса. – Черт побери, да у тебя тоже дырка есть, но я же не жалуюсь! Ай-й-й-й! – стонет он, когда Виктра отрывает еще лоскут от своего платья и перевязывает его рану. – Значит, брал уроки у Лорна Аркоса, – с искаженным от боли лицом смеется он, радостно глядя на меня и кивая. – Вот ведь прохвост!

Он спас меня от Кэгни. Стукаюсь с ним окровавленными кулаками, на некоторое время забыв о том, что моя жизнь сейчас и гроша ломаного не стоит.

Наши золотые, преторы, рыцари, солдаты – а солдат по отношению к политикам и экономистам у нас больше, чем у всех остальных домов, – вытирают лбы, оставляя на них бурые следы крови. Если вы спросите патрициев этого сорта, в чем состоит их основная проблема, то они вам ответят, что больше нечего завоевывать. То есть у них больше не осталось достойных соперников. Нет противников, способных противостоять их силе и мастерству. Что ж, я только что дал им ощутить забытый вкус битвы. И хотя наследник губернатора погиб, главный претор истекает кровью у меня на руках, а Виргиния находится в стане врагов, игра пришлась им по нраву. Ведь главное правило сегодняшней игры – оставить за собой как можно больше трупов.

И старые, и молодые жадно впиваются в меня глазами. Ждут, пока им не бросят кусок мяса.

Вот что значит быть первым, быть примасом – все ждут от тебя указаний, готовые учуять кровь на твоих руках еще до того, как она появилась. Возраст не имеет значения, равно как и опыт. Главное, что я могу дать этим сукиным детям почувствовать запах только что убитой дичи.

Меня поражает то, что вокруг нас есть плачущие дети. Сыновья и дочери младшей сестры Августуса. Отец гладит их по голове, пытаясь успокоить, а мать, фыркнув, наклоняется к детям, награждает каждого пощечиной, чтобы те перестали ныть, и произносит:

– Будьте храбрыми!

Внизу нас не встречают черные и серые, их куда-то отослали. Но и черных или золотых Октавии тоже нет в поле зрения, а значит, она еще не решила, что делать дальше. Так я и думал, она не может просто приказать перерезать нас. Одно дело – вражда двух домов, и совсем другая история – вмешательство верховного владыки, когда он начинает использовать в таких целях власть и деньги, данные ему сенатом. Подобное случалось и раньше, того правителя обезглавила его же собственная дочь. Та самая, которая теперь восседает на Троне Зари.

Как она, должно быть, меня ненавидит!

Под лифтом, вдоль мощеных дорожек, расчертивших сетью огромный лес цветущих деревьев, мерцают огни. Звуки музыки стихли. В лесу стоит жуткая тишина, лишь изредка нарушаемая криками и стонами. Золотые бегут в каменные залы за лесом, к своим кораблям, которые унесут их домой. Однако бегством спасаются не все. Кроме дичи, есть и охотники.

Произошла неожиданная вещь: сегодня жажду кровной мести удовлетворили и другие семьи. Меня не покидает странное чувство, появившееся в училище, когда золотая молодежь наконец поняла, что все это не игрушки. Что мы играем не по правилам. Жутковатое ощущение, предчувствие того, что нам предстоит встреча не с людьми, а с самим дьяволом. Кто знает, как станут вести себя все остальные, если правила больше не действуют?

В отдалении мелькают четыре фигуры. По лесу бесшумно движутся трое мужчин и одна девушка. Перепрыгивают через ручей. Быстро бегут дальше, движимые голодом, молодыми амбициями. Кажется, они из дома Фальтов. Узнаю Лилат с ее маленькими глазками – ее подослал Шакал, чтобы она показала Кассию запись, где я убиваю Юлиана. С ней Сципион, гордый юноша, однажды посетивший спальню Антонии.

Мы молча наблюдаем за ними, а лифт тем временем приближается к земле. Небольшой отряд пробирается между деревьями к ничего не подозревающим членам дома Торнов, одетым в красно-белые платья и костюмы. Они слишком замешкались на пути к каменным залам. На их штандарте изображена роза, которая падает на землю, как только убийцы выскакивают из-за стволов и нападают на Торнов. Еще один дом повержен. Жуткое зрелище, бой на лезвиях-хлыстах – все происходит быстро и бесшумно. Совсем не так, как на нашей дуэли. Я не спешил, а вот они торопятся. На моих глазах хлыст разрубает десятилетнего мальчика. Золотые не щадят детей, считая их не невинными созданиями, а вражеским отродьем. Либо ты их уничтожаешь сразу, либо сражаешься с ними спустя несколько лет. Женщина в бальном платье наносит ответный удар, и ей удается убить одного из Фальтов, прежде чем она падает на землю. Двое детей пытаются убежать, мальчика сразу ловят, а вот девочке удается уйти. Она – единственная выжившая.

Потом копейщики Фальтов принимаются танцевать, преувеличенно сильно топая ногами, вращаясь в разные стороны и выделывая странные па на темной земле. И тут до меня доходит, что это не танец.

– Твою мать! – не выдерживает Тактус, потирая лицо.

– Дети… – шепчет Виктра.

Августус молчит с непроницаемо-каменным лицом.

– У Торнов пятнадцать детей, – произносит Виктра, и, к моему удивлению, по ее щекам начинают катиться слезы.

– Чудовища, – шепчет Шакал.

По моей спине пробегают мурашки – какой он хороший актер, ведь на самом деле ему плевать на всех и вся.

Дети… Стала бы Эо петь свою песню, если бы знала, что припев окажется таким? Все мы несем свое бремя. Убийцы быстро удаляются от своих жертв, а я думаю: мое бремя столь тяжело, что в один прекрасный день я просто не выдержу. Просто этот день не сегодня.

– Информационные подстанции выведены из строя, – произносит Даксо Телеманус, показывая мне планшет на запястье. – Все планшеты накрылись. Они не хотят, чтобы мы вышли на связь с кораблями на орбите.