Собирающий облака - Шон Рассел

— Возможно, госпожа Нисима.

— О!

Она ждала. Яку, поняв, что девушка не собирается ничего больше говорить, продолжил:

— Знаю, мы отчаянно нуждаемся в поддержке Императора, но если мы ее не получим, госпожа Нисима, я не вернусь в столицу. — Снова он попытался заглянуть в ее глаза. — Я предупрежу семью и останусь в Сэй, чтобы сделать все, что в моих силах. Несмотря на то что говорят, будто Яку Катта участвовал только в тех делах, которые дают большие возможности, я буду сражаться рядом с Сёнто, хотя и заслужу ненависть Сына Неба.

Нисима посмотрела куда-то в сторону. Молодой человек сделал несколько шагов в сторону выхода.

— Скажите мне, Катта-сум, — Нисима почти шептала, — пришлет ли Император войска? Есть хоть какая-то надежда?

Она смотрела генералу прямо в глаза, пока он обдумывал, что ответить.

— Я имею некоторое влияние при дворе, Нисима-сум, но там полно других советчиков, а я — здесь. Мой голос может… может не достичь уха Императора, как ни прискорбно сознавать это.

Нисима печально кивнула и опустила голову.

— А безумный замысел свергнуть моего отца? Вы принимали в нем участие?

— Однажды я слышал об этом. — Яку подошел ближе, и голос его звучал тише. — Моя преданность уже доказана… еще до нашего разговора на Празднике Восхождения Императора на трон. Моя вина, что не рассказал обо всем раньше.

Рука с веером вдруг застыла. Теплая ладонь коснулась ее щеки, и Нисима отступила назад. Она заглянула в серые глаза Яку, непроницаемые, словно тучи. Затем резко отвернулась и пошла в сияющий огнями зал.

15

Нисима вновь развернула письмо и прочитала стихотворение.

Наступил сезон холодных сердец,Не согревают белые одежды.Снег лежит на лепестках цветка синто.Кто знает, как глубоко проберется мороз?Вы должны кое-что услышать.

Мысли в голове Нисимы пронеслись, словно ветер Нагана, и сплелись в клубок. Яку лгал ей. Теперь она была в этом уверена больше, чем в собственном имени. Да, догадка верна. Можно не сомневаться, хотя еще не получена весточка от семьи Кицуры. Яку Катта больше не в фаворе при дворе. Все это только красивая поза. Интересно, в самом ли деле отец полагается на начальника стражи, ведь в действительности его усилия могли только ускорить отказ Императора.

Яку участвовал в заговоре против ее Дома. Несомненно, он надеялся поднять против Императора и другие великие Дома или, возможно, тихонько совершить убийство в императорских покоях, а затем возвести Нисиму Фанисан Сёнто на Трон Дракона… разрушив при этом всю ее жизнь.

Но все-таки, все-таки… Нисима отшатнулась, когда Яку коснулся ее лица, не потому, что это показалось неприятным. Единственное прикосновение заставило тело трепетать, а это — предательство души. Она хотела верить ему и, что еще хуже, хорошо понимала, что Яку собой представляет. Нет, она никогда больше не подпустит его близко. Он хуже, чем случайный человек, он — человек без чести. Уничтожить тех, кто ей дорог, и строить из себя спасителя! Она изорвала письмо на мелкие кусочки. По-детски, но приносит облегчение.

Издалека донесся колокольный звон. Звук скрадывался снежными сугробами, укутавшими Ройома. Уже почти наступило утро, а Нисима не спала. На ней все еще было нарядное платье, а поверх — плащ, чтобы согреться. Она помешала угли в печке, и теплый поток воздуха хлынул в комнату. Облако тепла окутало девушку. Она запахнула платье плотнее и сунула руки в рукава.

Нисима лежала на подушках, закрыв глаза, но сон не шел. Она принялась рассматривать комнату. Симпатичное помещение, мебели немного, но есть необходимое: письменный столик, красивая икебана из зимостойких растений, трехстворчатая ширма, на которой изображен весенний праздник на фоне цветущих слив. Посреди комнаты ковер из тех, что делают кочевники. На нем-то и лежали шелковые подушки, служившие Нисиме ложем. Три лампы заливали комнату мягким светом, отражающимся в лакированных балках. Очень простое убранство, без излишеств и помпезности, что так нравятся некоторым.

Когда Нисима была совсем маленькой, ее настоящий отец однажды взял девочку с собой в дом подданного — купца Танаки. Занимаясь всю жизнь торговлей, тот собрал невероятную коллекцию всяческих предметов мебели. Шкафы и шкафчики, сундуки, комоды, но самое удивительное — у Танаки были стулья. Девочка никогда раньше не сидела на стульях. Нисима отчетливо помнила, как взбиралась на один из этих странных предметов, свешивала ноги и воображала себя принцессой. В детстве возможность стать принцессой не пугает.

Нисима снова закрыла глаза. Мысли путались. В памяти вперемежку всплывали разные образы: взгляд Яку Катты, сундучок темного дерева с множеством маленьких ящичков для всяких детских сокровищ, вид с террасы дома госпожи Окары, звук дождя, стучащего по черепице, прикосновение руки мужчины. Не стоит вспоминать об этом ранним утром!

Ей стало холодно. Топка остыла. Она неловко села на подушке, не решаясь вынуть руки из рукавов. Из-за ширмы появилась служанка.

— Готова теплая ванная для вас, госпожа Нисима.

— Да благословит тебя Ботахара, — ответила Нисима. Служанка поклонилась и ушла.

Нисима почувствовала себя льдинкой, скользнув в горячую воду. «Я никогда не согреюсь, — думала она, — по крайней мере до наступления весны».

Нисима снова вернулась к мыслям о том, что мучило ее всю ночь: стоит ли говорить отцу о положении Яку при дворе? Если сказать, то как это сделать так, чтобы отец не подумал, что Нисима сомневается в его способностях. Деликатная ситуация. Отец во всем ей потакал и баловал. Но отец так же хорошо осведомлен об интригах при дворе, а о его умении собирать и анализировать информацию ходили легенды. Нисима дивилась своему безрассудству, намереваясь давать советы мастеру игры го.

Ему нужно так много обдумать, рассуждала девушка. А Яку испытывает интерес к ней, что она и использовала в пользу отца. Она ведь только хочет помочь. Она просто источник информации, и все, что она скажет, отец взвесит, обдумает, как делает это во всех других случаях. Она ведь только сообщит кое-что, а это не оскорбление.

К тому моменту, когда блаженное тепло охватило все ее тело, Нисима решила подождать с разговором еще несколько дней. Может, придет весточка от семьи Кицуры. Улика, конечно, слабая, но вполне сгодится как аргумент. И надо будет заранее разузнать о настроении отца, прежде чем начинать разговор.

Суйюн ждал, как всегда не испытывая никакого неудобства или неудовольствия. Было раннее утро, едва забрезжил свет, и монах подумал, что господин Сёнто способен спать так же мало, как и тренированный ботаист. Полусонный слуга пришел позвать брата Суйюна в апартаменты господина Сёнто.