Дом на границе миров - Александра Окатова

Наступила очередь нового финдиректора, дамы чрезвычайно приятной окружности, она пропела песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались». Накануне она своей мощной фигурой подвинула Ушнева с места финдиректора на место исполнительного директора, большая разница, финансовый директор или исполнительный, скажете вы, может, и небольшая, но Ушнев узнал о том, что его подвинули, только во время этого совещания и заметно потемнел лицом. Сотрудники, сдержанно радуясь, топтались на месте под знакомую мелодию, всем своим видом выражая заинтересованность и расположение. «Качнётся купол неба», – доброжелательно пропела финдиректор сильным голосом, и все поняли, что жизнь налаживается, однако придётся приложить усилия, чтобы вместе с финдиректором удержать этот самый качнувшийся купол, чтобы он не упал на коллектив. Наступила очередь директора. Ритмично извиваясь, при этом каждый член его большого организма двигался самостоятельно, независимо от других частей тела, это было похоже на танец осьминога, если бы он вдруг вздумал потанцевать, директор исполнил сольный танец, в котором читалось искреннее желание выдать желаемое за действительное, но, похоже, он и сам себе не верил и в глубине души думал, что другие тем более не поверят, но из уважения и вежливости не покажут вида. Но народ вдохновился и начал раскачиваться в такт музыке. Во время сольного выступления директора все почувствовали себя его любимыми сотрудниками, что выразили танцем живота, у некоторых особо впечатлительных дам от чувств закружилась голова, и пришлось прервать такой замечательный танец, чтобы аккуратно разложить попадавших дам в штабеля тут же, в просторной совещательной комнате. Минут через пять они пришли в себя и совещание продолжилось.

Когда Але дали наконец слово, она выбрала танец с саблями, для чего сгодились полуметровые металлические линейки. Половина зрителей подбадривали Алю аплодисментами, а другая половина демонстративно постукивала носками туфель по паркету, мол, видали мы таких воинственных! Но всё закончилось хорошо: Аля, как маленький и настырный вертолёт, аккуратно срезала саблями верхушки комнатных растений, тем самым удовлетворив свою кровожадность.

Понятно, что совещания-репетиции нравились Але больше, чем совещания-зарядки. Но самые опасные совещания, какие Аля могла вспомнить, были при генерал-адмирале Георгиеве. Это был сплошной мордобой. Бой без правил. Генерал-адмирал, отличавшийся крутым нравом, мог засадить меж глаз. По привычке из военно-морского и полевого прошлого он подозревал всех в измене. Кровавые совещания прекратились с уходом генерал-адмирала на новое место работы.

Слава богу, при каждом финдиректоре больше четырёх совещаний не было! Постепенно о них забывали и работали спокойно.

Директор издательства говорил одно, думал другое, а делал третье. В таких играх он был мастер и чувствовал себя как рыба в воде. Он со всеми был такой обаятельный: с Алей он был очень чуткий, понимающий, такой тонкий, что иногда ей казалось, что в разговорах с ним она слышит нежный звон серебряных колокольчиков. Они звучали в Алином мире, который она сама придумала и в нём жила. Директор, великий экспериментатор, хитрец, любитель неизвестного, ненавидящий штампы и определения, такой постоянный в своём непостоянстве и непредсказуемости, так заигрался, что перехитрил сам себя – потерял связь с реальностью и забыл, чего он сам-то, собственно, хочет, и в результате оказался в своём придуманном мире совсем один. Иногда Аля встречала его в своём придуманном мире, из этих встреч она сделала вывод, что придуманные ими миры частично пересекаются, но колокольчики звенели всё реже и реже.

Со всеми он был разный: с паникёршей Арбузовой он прямо-таки излучал уверенность и мягкий юмор, и она успокаивалась. С Н. Б. он был такой хитрющий шкодливый пёс, виляющий хвостом. Ну, в общем, делал, что хотел и нарочно не укладывался ни в какие рамки.

Он любил сталкивать людей, например, директор столкнул её лбом c Махмудом-аль-Козлы, мерзким карликом Циннобером из сказки Гофмана, и сам же директор с удовлетворением говорил другим, что, мол, нашёлся человек, который поставил Алю крабом, при этом директор по-своему очень хорошо к Але относился, что ничуть не мешало ему играть с ней, как кошке с мышкой, Аля тогда чуть не ушла из издательства. Вероятно, директор делал это отнюдь не со зла, а чтобы оживить производственный процесс – чтобы куклы двигались быстрее – и чтобы придать необходимую интригу отношениям, как масло – хлебу, как пузырьки – шампанскому и как запах сыра – ногам.

Аля пережила неприятный инцидент и с чувством глубокого удовлетворения узнала, что через короткое время Махмуд-аль-Козлы исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой увесистую котлету долларов на покупку макинтоша для издательства и оставив директору свой паспорт с фотографией – на память, на которой ясно было видно, что Махмуд-аль-Козлы на самом деле – мерзкий карлик Циннобер, что Аля видела с самого начала. Он исчез, а Аля осталась, она-то хорошо видела людей! А вот директор совершенно их не видел, а может коллекционировал наиболее интересные экземпляры, что не мешало ему беззастенчиво пользоваться любовью всех своих сотрудников. Делал он это нарочно или это получалось случайно, Аля не знала. Получалось типа того, что плохие люди использовали директора, а директор в свою очередь использовал хороших.

Але пришло в голову, что директор, как натура весьма противоречивая, не только сталкивал людей, чтобы посмотреть, как они будут соревноваться и изо всех сил доказывать, кто лучше работает, что несомненно шло на пользу издательству, но и старался максимально удовлетворить требования самых разных людей, которые преследовали свои интересы, что приводило к неразрешимым противоречиям и смешным приказам. Аля давно терпеть не могла Малину Корвалоловну, ещё с тех времён, когда они вместе работали в ПКО «Картография», и даже хотела уходить, когда узнала, что директор берёт её в издательство.

Малина Корвалоловна славилась тем, что любила, как фокусник, достать из рукава любую заготовку (она называла эти вещи «заготовками») и показать начальству.

Эти наработки были сделаны другими людьми для других проектов в других издательствах, просто в силу ряда обстоятельств Малина Корвалоловна имела к ним доступ, чем и воспользовалась в своё время, за что её ценило руководство, под началом которого в данный момент работала Малина Корвалоловна, и презирало начальство, от которого она ушла вместе с наработками всего отдела. Какое-то время она забавлялась с «заготовкой», меняя цвета, гарнитуру и размер шрифтов и пуская начальству пыль в глаза, но в результате выходил форменный кукиш – «заготовка» не лезла в неродной проект, как ни старались её туда затолкать. В итоге приходилось делать всё заново, но Малине Корвалоловне это делать было уже неинтересно, и этим занимались другие люди, а она, как царевна-лягушка, вынимала из рукава следующую «заготовку».

Поэтому, когда пришла Малина Корвалоловна, Аля по-прежнему работала с исполнителями напрямую – минуя Малину Корвалоловну, – а та в свою очередь требовала, чтобы все задания, которые редакторы дают исполнителям, проходили через неё для создания видимости ужасной занятости самой Малины Корвалоловны, чтобы в свободное от компьютерных пасьянсов время она занималась учётом и контролем за прохождением задания, то есть занималась тем же, чем занималась в ПКО «Картография». Директор, стараясь удовлетворить и Малину Корвалоловну, и Алю, которая категорически не желала иметь с ней дело, издал приказ, что редакторы не должны передавать задания исполнителям сами, а должны делать это через, нет, не то, что вы подумали, а через дочь Малины Корвалоловны, Марину, которая тоже работала в издательстве, только была не такой противной как мать. Поэтому в издательстве и появлялись такие, из области «и вашим, и нашим», приказы. Смешные, игрушечные приказы!

На самом деле Аля понимала, что наработки, которыми владела Малина Корвалоловна, слишком ценны для издательства и, конечно, ради них можно выполнить любой её каприз.

Но, чтобы никому не было обидно, появлялись и новые должности: типа директор по ложкам, директор по поварёшкам, исполнительный директор, неисполнительный директор, финансовый директор с деньгами, финансовый директор без денег, гордый директор, скромный директор, весёлый директор, грустный директор, главный редактор по текстам, главный редактор по картинкам, главный редактор атласа, главный редактор контурных карт, главный редактор рабочей тетради, главный редактор промокашки. Фантазии директору было не занимать – он просто-таки фонтанировал новыми должностями.

И вот когда Аля сидела дулась и обижалась, звонит директор и делает вид, что заботится об Але, – а вдруг и правда заботится, решила Аля – изобретёт для неё какую-нибудь звучную должность типа главный редактор по картам и другим азартным играм!