Колесо Судьбы. Канон Равновесия - Адександра Плотникова

Воладар был уже не жилец. Даже меня замутило при виде покрытого спекшейся корочкой открытого мяса и изуродованного лица. Сиплое тяжелое дыхание прерывалось, в груди булькало и свистело, тело судорожно подергивалось.

Я сморгнул, перестраивая зрение, слегка погрузился в серый холод Грани -- и вовремя. Успел поймать за руку собравшегося отбыть на Колесо Кланмастера.

- Куда это ты? Неужто жить надоело?

Он растерянно оглянулся и вздохнул. Печальные глаза побитой уличной шавки никак не вязались со спокойным и уверенным в себе Разэнтьером Воладаром, которого я знал.

- Я недостоин жизни после того, что совершил... - ему эти слова наверняка казались полными глубокого смысла, величественной печали и рыцарской чести. Для меня они звучали, как откровенная дурь.

- Еще чего удумаешь, кретин? - я с силой вколотил его обратно в еще дышащее тело и вынырнул в обычную реальность, присев на край ложа. Засучив рукава кафтана и рубашки, я полоснул когтем себе по запястью и отворил вену. - Пей, не ерепенься. Не то хуже будет.

Ненавижу церемониться с теми, кто самовольно пытается уйти до исхода положенного срока. Бежать от бед, вместо того, чтобы пытаться с ними сладить -- это непростительная слабость, тем более для мужчины и воина, каковым считал себя Воладар. Но прежде, чем разбираться, кто, в чем и насколько виноват, нужно вытащить беглеца в мир живых.

Идея с моей кровью, признаюсь, была откровенно шальной. Поговаривали, в крови дрейгов и полукровок-рактарров течет внутренний огонь, живая Сила, которой так много, что она вырывается наружу пламенем. Темному дару наверняка с избытком должно хватить нескольких глотков. Все бы ничего, но -- я не знал, какими будут последствия. Медлить было никак нельзя, и я предпочел промолчать, сунув кровоточащую руку ифенху под нос.

Клацнули зубы. На запястье как будто захлопнулся капкан, и из меня потянули кровь и силу таким мощным потоком, что голова закружилась уже спустя минуты три. Воладар судорожно дергался и хрипел, пришлось придавить его лапой, несмотря на причиненную этим боль. Я оказался почти на грани обморока, когда он, наконец, разжал челюсти и обмяк. Дыхание выровнялось, сердце забилось сильнее. За жизнь можно было не опасаться.

Волк, все это время следивший за мной из дальнего угла комнаты, облегченно выдохнул и высказался таким цветистым матом, что впору было за ним записывать новые выражения -- в коллекцию Димхольда. Мелкаэн кинулся ко мне с чуть менее изощренной руганью: погрызенная Воладаром рука оказалась разворочена до кости.

- Ну и как он оказался под проливным дождем? - поинтересовался я, перебравшись в кресло. - Неужели сошел с ума и решил покончить с собой?

- Нет, - мрачно буркнул Ваэрден. - Посольская провокация.

- И Воладар купился? - я недоверчиво фыркнул, поморщившись, когда Таймар слишком сильно затянул повязку.

- Это были орденцы. Разэнтьер когда-то был одним из них, и нарушил присягу ради меня.

Вместо долгих словесных объяснений Эль-Тару предпочел поделиться памятью. Череда картинок перед глазами оказалась болезненно-яркой.

Тот посольский прием должен был стать всего лишь одним из многих и даже не слишком важных. (Если прибывали послы из других миров, то сил и внимания им уделялось куда больше, а тут -- даже не из-за моря. Рутина.) Однако, принимали высокопоставленных рыцарей Ордена в большом тронном зале, в присутствии всего Кланмастерского состава.

Они вошли, бряцая старинным боевым железом, показательно украшенным защитными рунами против ифенховской магии. Все не юнцы, всем уже хорошо перевалило за сотню. Началась официально-приветственно-подарочная часть, сыпались титулы и фальшивые взаимные пожелания процветания и благополучия. Зашла речь о заключении перемирия, о подписании договоров... Орденцы были в меру спесивы, ифенху в меру высокомерны. Воладар, прямой и горделивый, стоял по правую руку от Эль-Тару, возле самого трона. Все шло своим чередом и благополучно приблизилось было к концу, но, уже выходя из зала, один из рыцарей, словно бы невзначай обернулся через плечо и насмешливо бросил:

- Приятно увидеть столь высоко взлетевшего собрата по оружию, - улыбка балансировала на грани вежливости и издевки. - Ой, простите, забыл. Вы же подали в отставку.

На лице Разэнтьера не дрогнул ни один мускул, но взгляд на короткое мгновение остекленел -- удар достиг цели.

Тем же вечером дворцовая стража подняла переполох, мгновенно пронесся слушок об убийстве и "взбесившейся цепной шавке". Излишне острого на язык посла обнаружили в одном из дворцовых коридоров с пробитой головой. Воладар стоял над человеком, с его когтей капала кровь.

Он даже не отрицал того, что совершил, и сам отправился под арест до вынесения приговора. А перемирие оказалось под угрозой.

Ваэрдена разрывало напополам меж долгом правителя и долгом дружбы. Он не мог, не имел права поступиться важным для страны перемирием с внешним врагом ради одного приближенного! И в то же время не мог отбросить крепчайшую привязанность к единственному другу, прошедшему с ним весь путь от безвестного бродяги до Темного Владыки.

- Ты хоть понимаешь, что натворил? - с горечью спрашивал Волк. - Ты же давно не мальчик, не деревенский дурачок. Где твоя выдержка?

Разэнтьер, съежившись, сидел на полу одной из каморок, куда обычно отправляют на гауптвахту нарушителей, и молча смотрел в пол. Стыд мешал ему поднять глаза на своего Мастера.

- Ты хоть понимаешь, что мне придется своей рукой подписать тебе смертный приговор?! - Эль-Тару в отчаянии сорвался на крик. - Они требуют позорного столба под дождем!

- Нужно -- так подписывай. Это твой долг.

Удар тыльной стороной ладони отбросил Разэнтьера к стене. Владыка не сказал больше ни слова -- вышел, тихо велев стражникам "забыть" запереть дверь в надежде, что друг воспользуется случаем и сбежит.

Как бы не так.

Ко всеобщему изумлению Кланмастер Служащих Трону сам вышел под дождь, раздевшись до пояса. Перед этим он отказался от положенной ифенху чаши человеческой крови, и сил у тела было не так уж много. Прошло около получаса, прежде, чем его заметили на главной площади и доложили об этом государю. Самые сердобольные горожане пытались увести его оттуда или на худой конец, поделиться кровью, чем-нибудь накрыть. Он отмахивался и повторял только одно: "Я поступил недостойно".

Свидетели потом рассказывали, что такой жути не видали много лет. Сначала от дворца донесся душераздирающий звериный вой, а потом, лязгая перьями и разбрасывая клочья фиолетовой тьмы, на площадь примчался ни дать ни взять, демон! Жуткая, наполовину волчья морда, багровые щелки глаз, перья с лязгом срываются с крыльев и впиваются в брусчатку, как ножи в масло. Чудовище с рыком приземлилось подле сползшего в лужу упрямого ифенху и разогнало сочувствующих и любопытных. В нем признали Эль-Тару и попадаться на дороге не посмели, а многие вздохнули с облегчением: Кланмастера Воладара в городе знали и уважали за честность и прямоту, за умение примирить меж собой людей и нелюдей. А вот послам Ордена явно не стоило появляться на улицах Тореадрима поодиночке.