Пустая клетка - Сергей Зацаринный

— Ему придётся самому поискать её на том свете.

— Кажется он хорошо понял в какое дерьмо вляпался по милости этой Минсур, — буркнул Злат, глядя на быстро удаляющуюся спину. — Нам с тобой пока здесь делать нечего. По следу пущена очень свирепая свора, уйти от которой будет нелегко. Мы же попытаемся всё-таки забежать вперёд. Почему эта Шамсинур принесла деньги в дом подруги?

— Скорее всего, она испугалась, что объявится Санчо, и её обвинят в соучастии в святотатстве и убийстве. Наверное, решила бежать из города.

— У неё имелась крупная сумма денег, оставшихся от мужа и вырученных от продажи лавки. Скорее всего, она отдавала их какому-нибудь купцу или просто меняле под процент. Где-то неподалеку отсюда. Как легче всего бежать? Конечно на корабле. Караван легко догнать. Красная пристань рядом, и вдовушка не стала тащить деньги на другой конец Сарая, а оставила у подруги. Почему отложила отъезд и задержалась, хоть и боялась, что Санчо появится в любой момент? Ждала корабль. Наш путь лежит на Красную пристань, брат Илгизар. Слишком много людей собирались или собираются исчезнуть из города в эти дни. Нам остаётся только узнать, какие корабли уходят в ближайшее время.

— Но ведь все таможенники и побережники ещё в пятницу предупреждены и внимательно следят за всеми уезжающими?

— Они ищут Райхан. Молодую девушку. Нам же нужен корабль, на котором собиралась уплыть Шамсинур. И на котором, скорее всего, попытается удрать наш Бонифаций. Если ему не удастся добраться до Санчо раньше братьев из миссии. Ну, а кто знает все тайны Красной пристани лучше старого Касриэля?

Меняла, как и должно исправно сидел в своей лавке. Даже не ушёл обедать домой, неспешно мешая ложкой холодную пшённую кашу прямо на столе, где в другое время выстраиваются столбики золотых и серебряных монет. Место, отодвинутых в сторонку весов занимал пузатый кувшин.

Увидев Злата, он сразу вскочил навстречу:

— Тебе так не терпится узнать не появились ли где магрибские динары, что ты решил навестить Касриэля уже на следующий день? Неужели ты думаешь, я сразу не дал бы тебе знать?

— Что ты! Мне просто нужен совет мудрого человека. На каком корабле лучше всего сбежать за море в эти дни?

— Тебе так надоела ханская служба? — засмеялся меняла, — Тогда лучше, чем «Маргарита» судна не найти. Настоящий морской корабль, генуэзский. Имеет места для пассажиров. Уходит на днях с грузом невольников на борту. Принадлежит дому Анфосси.

— Галера?

— Говорю же, морской корабль. С одной мачтой. Его построили генуэзцы на персидском берегу. Ходит под парусом. Груза берёт намного больше, чем галера. В наши края пришёл первый раз, боятся плыть по реке. Обычно ходит от Персидского берега к Дербенту.

— Что-то я не слыхал про этот дом Анфосси.

— Они не ведут дела в наших краях. Это известные генуэзские банкиры, главное место которых при дворе персидских ильханов и в Трапезунде. Сам знаешь, наш повелитель не очень любит тех, кто приближён к ильханам. Думаю и эта партия невольников закуплена по их заказу. Поэтому и торопятся вывезти её за один раз большим кораблём. В своё время они вот также навлекли на генуэзцев немилость Тохты. Помнишь «Святого Фому»? Его захватили как раз при попытке тайно вывезти большую группу невольников в Баку. Тогда четверть века назад это закончилось войной и изгнанием франков.

— По злой насмешке судьбы на борту «Святого Фомы» Тохта и нашёл свою смерть.

— Думаю, связи у этих двух фактов гораздо больше, чем просто превратности судьбы. Мы часто не замечаем того, что сокрыто от постороннего взгляда. В команде «Святого Фомы» оставалось немало генуэзцев. Наш друг Бонифаций в их числе. Ты, конечно, хочешь узнать нет ли его сейчас и в списке пассажиров «Маргариты»? Скажу больше, он собрался гораздо дальше, чем Баку.

— Откуда знаешь?

— Деньги. Деньги говорят часто лучше людей. Бонифаций ещё с зимы ждёт «Маргариту». Именно он и готовил для Анфосси эту партию невольников. Товар дорогой, отборный, у него не хватало наличности, поэтому я помогал. Гизольфи солидный дом. Известный. Со связями по всему Леванту. Поэтому я без колебаний выдал по их заёмным письмам кругленькую сумму под приемлемый процент. А весной вдруг и сам Бонифаций засобирался в Баку. Попросил обменять мне приличную сумму на персидские деньги. Причём отказался брать письмо к моему другу в Баку. Это ведь и безопаснее и надёжнее. Не нужно тащить с собой наличность. Приходишь к меняле и получаешь всё до последнего медяка. Это мне показалось странным. Всё сходилось, что поездка окутана какой-то тайной, раз человек не хочет там засветиться.

— Твоя проницательность не подвела тебя и на этот раз. Скорее всего, именно тогда Бонифаций и задумал наложить лапу на золото дома Барди. Поэтому в Баку он хотел затеряться с ним.

Касриэль кивнул. Потом подошёл к лавке у стены и вынул из маленькой шкатулки какую-то бумагу.

— Бонифаций много лет плавал по Бакинскому морю, вёл дела в Сарае, Дербенте и Баку и у него много знакомых. В том числе не очень щепетильных в вопросах денег. Поэтому направиться из Баку он мог куда угодно. Но, ведь не зря говориться: «Где сокровище твоё, там и сердце твоё». Вчера вечером Бонифаций купил у меня кипрское письмо.

— Для меня это птичий язык.

— Это только на первый взгляд. Сейчас всё станет ясно и понятно. Видишь вот эту бумагу? Это письмо моего партнёра из Баку. Оно написано по-еврейски, но я переведу. Здесь просят меня выдать предъявителю этого письма некую сумму. Что я и сделал. А долг записал на партнёра приславшего письмо. Точно также поступил бы и он, получив моё послание, например из рук того же Бонифация. Эта бумажка — те же деньги. Но, у неё есть одно преимущество. Деньгами она станет лишь в руках человека, чьё имя здесь указано. В чужих руках, это простая бумажка. Поэтому её бесполезно воровать. Однако у этого есть и оборотная сторона. Допустим, Бонифаций умер по дороге в Баку. Его наследникам и партнёрам мой друг тоже ничего не выдаст. Однако это вовсе не значит, что бумажка навсегда утратила цену. Она всегда будет стоить денег для того, кто её написал. То есть, если её привезут ко мне и сумеют доказать, что получили её честным путём, я выдам деньги. На таких связях между менялами разных стран и держаться такие финансовые сделки. У меня полно партнёров в Персии, Крыму, Тане, Константинополе, Трапезунде. Они верят мне, я — им. У них есть друзья и партнёры в более далёких краях. Почему евреи так часто и успешно занимаются меняльным ремеслом? Потому что разбросаны по всему миру, но поддерживают связи между собой. Я вполне могу попросить своего партнёра в Константинополе помочь моему клиенту из Сарая получить свои деньги, например, в Александрии или Сицилии. И он сделает это за умеренное вознаграждение.

— Ты про кипрское письмо…

— Кипрское письмо и было таким документом, хозяин которого не добрался до адресата. Его выдал один очень состоятельный человек из Фамагусты на имя своего партнёра в Константинополе. Но, морские путешествия полны превратностей, и этот человек очутился в плену у пиратов. Потом оказался в Крыму. У него было с собой только это письмо. Но, константинопольского менялу там хорошо знали и крупная сумма, указанная в бумаге, внушила почтение. Купцу выдали небольшой кредит, на который он удачно закупил товары. Однако, вскоре заболел и умер. Имущество пошло на покрытие долга. Я выкупил это письмо. За очень небольшую сумму. Получить деньги по нему можно только с того, кто его выдал — кипрского купца. А сделать это смогут лишь наследники умершего купца. Однако, чтобы получить ту немалую сумму, что указана, нужно ехать на Кипр. Мало того, нужно найти наследников хозяина письма.

— Так Бонифаций собрался на Кипр?

— Я через знакомых узнавал, где живут наследники. Где-то в Италии. Однако совершенно необязательно добираться до них. Кипрский купец охотно выдаст требуемую сумму с некоторой скидкой. Он же прекрасно понимает, что если откажется, то истец доберётся таки до наследников и платить всё равно придётся. Но, уже сполна. Это понимает не только этот купец. Но и я, и другие менялы, которые сидят в Баку, Трапезунде или Константинополе. Поэтому они тоже охотно купят это письмо, но уже с дополнительной скидкой.

Касриэль подвинул к себе деревянные счёты-абак и привычно щёлкнул костяшками:

— При этом, чем дальше ты от Кипра, тем скидка больше. Я нахожусь дальше всех. Где-нибудь в Ургенче или Булгаре это письмо не купит вообще никто. Человек, который покупает у меня его в Сарае, обязательно вычтет скидку, которую ему придётся предоставить на том месте, куда он доберётся и включит свой интерес. Иначе зачем ему его покупать?

— И ты высчитал, где Бонифаций собрался продать это письмо?

— Он купил его по той цене, за которую его можно продать где-нибудь в Сирии или Армении. Честно говоря, меня вполне устроила бы Бакинская цена, а уж тем более Трапезундская и я просто решил поторговаться для порядка. Но, видно Бонифаций очень спешил.