Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Вероятно, мои слова сломали его внутреннюю опору. В бою он был сам не свой: не использовал силы на полную, совершал примитивные ошибки и был весьма предсказуем в бою. Я много раз слышал о том, что Син представляет собой опасного противника, но в тот момент, увы, напротив меня стоял не он.

— Разве не этого эффекта ты добивался? — поинтересовался собеседник, вновь улыбнувшись, — Ты прекрасно знал, на что способен твой противник, если он собран. Исходя из этого, ты принял верное решение — сломать его дух и волю. Как только это было достигнуто, тебе оставалось лишь добить его, что ты сделал лишь… наполовину.

«Как же он любит давить на это. Хочет добиться моего раскаяния? Или же у него другая цель?», — задался вопросами парень.

Кенджи снова решил напомнить Клаусу о его ошибке, что, вероятно, будет продолжаться ещё достаточно длительное время, если судить по опыту общения подростка и мужчины. Разумеется, первому было это чертовски неприятно, ведь он ещё никогда так не ошибался. Если раньше он идеально выполнял любой приказ, что давал ему директор, то этот случай стал жирным исключением, забыть о котором будет крайне трудно.

— Но… где он сейчас? — пытался понять линчеватель, — Он точно не мог уйти своим ходом, ибо его тело было на пределе.

— Может быть, его кто-то спас, — выдвинул свою теорию мужчина.

— Зачем? Зачем кому-то его спасать? Син Айкава — настоящий демон в мире людей, и я очень сильно сомневаюсь, что он кому-то симпатизирует. Нужно быть законченным психом, чтобы помогать такому человеку, как он.

— Ты мыслишь однобоко, Клаус, — подметил очередную ошибку собеседника Кенджи, — Ты смотришь на эту ситуацию с позиции доброго и наивного человека, когда же на это нужно смотреть немного по-другому. Как ты думаешь, Син силён?

— Конечно. В его силе не приходится сомневаться.

— А теперь подумай: что получит тот, кто спас его от смерти?

— Сильного… союзника? — подхватил ход мыслей мужчины парень.

— Верно, — сделал жест «выстрел из пистолета» Кенджи, — Такой союзник никому не помешает, а если спаситель ещё окажется злодеем, так это вообще двойная выгода.

Потрошителю казались эти слова логичными. Вот только он не мог понять, какой глупец будет действовать так опрометчиво, спасая столь опасную и весьма неуравновешенную личность, которая может пойти и против тебя, если сочтёт это правильным. Син не был тем, в ком точно можно было быть уверенным, что он не предаст, потому Клаус считал глупым такой риск.

— Жаль только, что это не наш вариант, — весьма неожиданно выпалил Кенджи.

— О чём это вы? — недоумевал Густавсон.

— Сина спасли, но не для того, чтобы он помог кому-то в их планах.

— Если в знали это, то почему задавали все эти вопросы? К чему был этот фарс?

— Я проверял тебя, Клаус, — с прежней улыбкой говорил директор, — Я разочарован. Все ответы лежат прямо на поверхности, а ты их в упор не видишь. Похоже, Клэр обладает сильными очаровывающими чарами, что притупили работу твоего мозга. Но я тебя не осуждаю, ведь в твоём возрасте такое нормально.

Клаус почувствовал смущение, которая залила его после слов Кенджи. Неприятные мысли ворвались в его размышления. Последние недели он проводил большую часть времени с Клэр, погружаясь в свои чувства и обмениваясь с ней самыми разными нежностями. Вспомнив все те моменты, он почувствовал нечто, что можно описать как ярость, но в тоже время, это было нечто сложнее — смесь разочарования, обиды и даже страха за Клэр.

Его отношения с этой прекрасной особой не только были для него прекрасным времяпровождением, но и стали своего рода приютом от трудностей жизни и бытия, местом, где он мог отдохнуть и быть собой. Он вдруг почувствовал, что это все может быть в опасности, и это внезапно вызвало в нем нечто вроде ярости.

Кенджи вновь начал играть в свои игры, вставляя колючие замечания о его партнёрше. Внезапное напоминание о том, что Клэр может быть под угрозой, сильно напрягло его нервы, но он попытался не показывать свою раздражённость внешне, ведь это могло ещё больше ухудшить ситуацию.

— Кто же спас его? — всё-таки рискнул спросить парень, переборов свои негативные эмоции.

— Можешь не беспокоиться об этом, — не стал отвечать на вопрос мужчина, — Я с самого начала контролировал всю ситуацию, потому для меня не стали сюрпризом некоторые события. В конце концов, я их и подстроил, — в этот момент его ухмылка стала более устрашающей.

— Вы… всё контролировали? — сильно так удивился Клаус.

— Отклонений от сценария не наблюдается, — вновь расплывчато ответил Кенджи, — Всё именно так, как я того хочу.

Эти слова казались странными и ужасающими для парня. Он не мог осознать весь смысл сказанных мужчиной слов, но внутри пообещал, что всё тщательно проанализирует. Ему показалось, что в этих словах кроется что-то, что сможет помочь в будущем.

— Но всё же кем является тот, кто спас Сина? — с нескрываемым интересом спросил Клаус, пытаясь вытащить из мужчины больше информации.

— Человек, который попытается убить его в ближайшем будущем, — ухмыльнулся мужчина, — И сделает он это самым жестоким образом.

— Каким же?

— Нет ничего ужаснее и болезненнее, чем предательство человека, которому ты очень сильно доверяешь. Чем больше ты открываешь душу человеку, тем больнее он тебе её рвёт. Эта мысль стара как мир, но при этом никогда не теряет своей актуальности.

— Но почему этот человек предаст Сина? — пытался понять Клаус, — Если они действительно близки, я не вижу повода предавать Сина тогда, когда он больше всего нуждается в поддержке и помощи. Тем более, я не могу понять, зачем этот человек спас Айкаву, чтобы потом убить. Его же можно было убить сразу.

— Всё просто, Клаус, — сказал мужчина так, будто ответ на вопрос был самым очевидным из всех возможных, — Этот человек не может нарушить условия контракта, что мы с ним заключили, как и не может пойти против своего же жизненного пути. Глубоко в душе он испытывает привязанность к Сину, из-за чего и спас его от смерти в тот день, но он не может позволить этой привязанности разрушить весь смысл его жизни, потому, вероятно, он дождётся момента, пока Син залечит свои раны, чтобы потом сразиться с ним в честном поединке. Так ему будет гораздо спокойнее.

— Вы специально хотите свести их друг против друга, да? — испытывал злость Клаус, сжимая кулаки.

— Разумеется, — не стал отрицать Кенджи, держа улыбку на лице, — Как я уже говорил, всё идёт строго по моему сценарию, и их схватка — его часть.

Клаус почувствовал, что гнев начал набирать силу в его груди, будто бы злость пронизывала его каждую клеточку. Его кулаки сжимались, и он с трудом сдерживался, чтобы не выразить всю свою ярость словами или действиями.

Этот человек перед ним, Кенджи, всю свою жизнь играл с людскими судьбами, волей, отношениями и жизнями как игрок за шахматной доской. Это было нечто более чем просто лживая игра — это было нечестно, жестоко и бесчеловечно. Клаус был готов выразить своё возмущение, но он понимал, что это ничего не изменит, ведь он уже не первый год знает этого человека, и он прекрасно понимает, на что он способен. Это больше всего и злило парня — он боялся мужчину, и он ничего не мог с этим поделать. Этот страх к нему засел ещё в глубоком детстве, и прогнать его до сих пор не получилось. Клаус чувствовал себя жалким и беспомощным не только в этой ситуации, но и во всей своей жизни в целом. Его раздражало собственное потакание этому мерзкому и ужасному человеку, но ничего с этим он поделать не мог.

— Вы монстр, — вырвалось из уст Клауса, от чего он тут же опешил.

— Не льсти мне, — насмешливо ответил Кенджи.

— Вы… так просто играетесь людьми, что это по-настоящему ужасает. Неужели вы такой бесчувственный?

— Я такой, каким мне позволяет быть этот мир, — без какого-либо сожаления сказал собеседник.

— Чудовище, — вновь вырвалось из губ парня.

— Следи за языком, парень, — угрожающим тоном проговорил мужчина, — Я не потерплю такой бестактной фамильярности в мой адрес. Не забывай, на что я способен, и во что может превратиться твоя жизнь, если я решу, что ты не достоин покоя и мира.