Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Почему ты улыбался тогда? — вновь задал не самый приятный вопрос Дженсен.

— Если я отвечу тебе, что не знаю, ты не отстанешь, да? — решил убедиться в своей теории я.

— Это, разумеется, твоё личное дело, но мне нужно понять, как поступать с тобой дальше: либо мы оба стараемся поднять тебя на ноги, дабы привести в прежнюю форму, либо же мне стоит прикончить себя сразу, ибо пользы от безвольного, подавленного и слабого человека не больше, чем от муравья при строительстве многоэтажки, — выдвинул свои условия он, пытаясь загнать меня в определённые рамки.

— А ты сможешь прикончить меня? — моя любознательность не знала границ, потому мне очень хотелось узнать ответ на этот вопрос, даже если после него Дженсен поднимется и выпустит пулю мне в голову.

— Я делал это много раз, потому и в этот раз моя рука не дрогнет, — показывал он свою непоколебимость.

— Понятно, — разумеется, он не станет меня убивать, ведь всё это, скорее, обычная попытка вытащить из меня необходимую информацию.

Конечно, я мог молчать и ничего ему не говорить, но так я не смогу избавиться от проблемы, что прямо сейчас гложет мою душу, сердце и разум. Как-то раз я уже выговорился ему, и это помогло мне принять кое-какие фрагменты своего прошлого и настоящего, что очень сильно помогло в схватке со Звездой, и хоть я не знал, чем обернётся эта попытка, я всё же решил попробовать поговорить с ним об этом, ведь так у меня появится хотя бы маленький шанс на продолжение борьбы, смысл которой для меня утрачивался с каждой минутой моего существования в этом мире.

Всё же Потрошитель хорошо постарался, разрушив мою уверенность в себе и своих действиях. Я пока не знаю, есть ли за его словами больше, чем обычная попытка ослабить меня ментально, но мне почему-то кажется, что в той схватке он тоже действовал не очень свободно, будто бы что-то сковывало его.

И это тоже, пожалуй, нужно обсудить.

— Меня сломили, Дженсен, — с трудом разомкнулись мои уста в признании, — Джек смог победить меня морально, смог уничтожить непоколебимость моего разума, смог растоптать мои цели, мои мотивы и все мои достижения, после чего ему не составило труда добить меня, но уже физически.

— И как же ему это удалось?

— Он тоже был частью экспериментов по созданию универсального солдата, но им занимались в другом филиале, что располагается здесь — в США. Он прошёл через ту же боль и те же страдания, что и я: испытывал каждодневные пытки, раз за разом лишался надежды и наблюдал своими глазами, как гибли его друзья. И он… также, как и я, ничего не мог с этим сделать, — картины прошедших дней вновь возникли у меня перед глазами, но теперь в них присутствовали и воображаемые события, главным героем которых был действующий линчеватель, — Он рассказал мне об этом после того, как я сломал его маску.

— А я-то думал, почему он в другой маске выступал, — ухмыльнулся Дженсен, пытаясь найти даже в таких моментах что-то положительное.

— Затем, он стал поэтапно разрушать мою цель и мотивы. Он увидел во мне то, к чему я сам был слеп — моё эгоистичное желание отомстить лишь за себя.

— А разве это плохо?

— Всё это время я говорил всем и каждому, что хочу отомстить не только за себя, но и всех остальных детей, что погибли при попытке создать сыворотку. Я и сам не заметил, как начал лгать об этом, как начал ассоциировать себя с мстителем, c благородным мессией, что пришёл не только спасти человечество от боли и страданий, но и отомстить коварным злодеям, что собственными руками губили маленьких детей. Я лгал не только людям, но и самому себе. Это и увидел во мне Потрошитель, — Но это не самое страшное, что я услышал в ту ночь.

«— Тебе оставалось вытерпеть лишь несколько минут, после чего всё было бы кончено, но ты внезапно решил бороться с тиранами, бороться с теми, кто долгое время причинял тебе и остальным боль. И куда тебя это привело? Мало того, что ты собственными руками убил всех, кто в тот момент находился в одном здании с тобой, так ты ещё и нами пожертвовал!

— Что за вздор?! Какого чёрта я должен был переживать за кого-то, кого я даже не знаю? С чего это я вообще не должен был бороться?! Ты хоть понимаешь, что в тот момент я испытал?! На моих руках был Мики — мой лучший друг, который был маленьким лучиком света в той беспросветной тьме! Я жил только благодаря ему! Только он сдерживал меня от полного отчаяния! И он был мёртв! Они убили его! Что я должен был делать?!

— Из-за тебя на моих руках умерли все мои друзья! Девять лет я безостановочно хоронил своих друзей! Всё из-за того, что ты не позволил завершить разработку препарата!

— Да плевать мне на тебя и всех твоих друзей!

— Да тебе и на своих плевать!»

— Так уж вышло, что начало моей борьбы пагубно повлияло на испытуемых в другом филиале. Если бы я не взбунтовался, как говорит Потрошитель, все остальные дети остались бы живы. Но, увы, всё сложилось иначе, — хоть я и не чувствовал вины за это, но что-то глубоко внутри меня всё же болело при произношении этих слов.

— Но ты ведь не знал о них, да и не должен был знать. В тот момент ты хотел уничтожить тех, кто лишил жизни твоего лучшего друга. Как по мне, не стоит осуждать тебя в том, что кто-то там за бугром пострадал от твоего решения, — пытался поддержать меня Дженсен.

— Я тоже так думаю, но Потрошитель считает иначе. Он считает меня виновником его трагедии, и я ничего не могу ему противопоставить, ибо моё участие в тех событиях всё же имеется.

«— В твоих руках было множество жизней, Син Айкава. И ты не ценил ни одну из них.

— Неправда! Я до сих пор ценю каждую из них! Я даже пытаюсь отомстить за них!

— Не лги мне! Тебе всегда было плевать на всех, кроме себя. Ты хочешь отомстить лишь за себя! За своё испорченное детство! За боль, что причинили тебе! Ты всегда был эгоистом!

— Я пошёл по пути зла лишь из-за того, что хочу отомстить за остальных!

— Ты пошёл по этому пути, потому что сам так захотел! Ты бы мог стать героем, что спасает тех, кого не спасают другие! Ты бы мог дарить им надежду на светлое будущее! Ты мог стать их спасителем! Но глубоко внутри тебя таится обида на всех! Что никто из них не пришёл спасти тебя! Да, именно тебя, а не всех! Всё, что ты хочешь — это увидеть этот мир в крови! Ты хочешь, чтобы он утонул в ней! Только так ты хочешь отомстить абсолютно всем людям, которые не пришли спасти тебя. Не пытайся прикрыться благими целями! Ты никогда их не преследовал! Ты просто обиженный мальчик, психопат, нарцисс и эгоист! Не смей прикрываться теми, чьи жизни тебя никогда не заботили!

— Это… неправда.

— Реально? Если так, то ответь мне на вопрос: ты помнишь их имена? Помнишь ли ты имена тех, кто делил с тобой боль, ужас и отчаяние? Помнишь ли ты их лица? Их глаза? Их голоса? Помнишь ли ты, как их звали?

— Будто бы ты их помнишь! Тебе же тоже плевать на всех тех, кто был рядом с тобой тогда. Пытаешься играть правильного передо мной, а сам такой же, да? Лицемер! Не смей судить меня, если сам такой же!

— Я никогда не забываю их, Син. И я никогда не забуду никого из них, в отличие от тебя, что лишь бездумно прикрывается умершими соратниками, пытаясь обосновать местью за них свои злодеяния. Ты убил Всемогущего только потому, что сам так захотел, и ты убил Звезду и Полосу по той же причине. В твоих поступках никогда не было ничего благого — лишь ожесточённая месть всему и вся».

— Он смог раскрыть мою истинную сущность, которую перестал замечать даже я сам, — как же ужасно было говорить об этом, — И я был не готов к этому. Мой разум привык считать, что я всё делаю правильно, и это погубило меня тогда. Осознание всего этого сильно ударило по мне ментально, лишив меня возможности пользоваться причудой.

— Ты не мог использовать причуду? — слегка удивлён был Дженсен.

— Моя причуда напрямую зависит от моего ментального и психического состояния, а также от тех чувств, что я ощущаю. Так как мои способности преображаются во что-либо при помощи моего воображения, если что-то влияет на мою способность адекватно мыслить и воображать, я просто не смогу пользоваться причудой. Это и произошло со мной в схватке с Джеком, — хоть эти подробности и были скучны, Дженсен сам попросил объяснить ему это, потому пусть довольствуется скучным описанием, — Ближе к концу схватки мною овладел страх, а моя уверенность чудесным образом испарилась, после чего, как ты понимаешь, мои способности уже были не пригодны к использованию. И тогда я… решил просто сбежать, — грустно улыбнулся я, — Мне показалось это правильным решением, но, как оказалось, мой противник тоже умел бегать. Собственно, когда я был максимально напуган, он загнал меня в ловушку и нанёс смертельную атаку со спины, пронзив меня аж двумя серпами.