Комендант мертвой крепости - Владимир Аренев

— Звёзды, — сказал Акийнурм. Он шёл вслед за десятником, но двигался медленней — наверное, опять ныла старая рана на бедре. — Когда-то это были звёзды. Присмотритесь.

Господин Оттенс взял один из кусков, повертел в руках. Да, круглая форма, отверстие в центре, а вот эти волнистые выросты могли быть лучами.

— Странно, что они сохранились в таком виде…

Десятник кашлянул:

— Тела лежали лицами вниз, звёзды — под ними, вот и сохранились.

— Больше скажу, — добавил Акийнурм, — почти наверняка они такими и были. Это же не настоящие звёзды, верно, госпожа Дойварнесс?

Чарознатица аккуратно, двумя пальцами, подхватила второй кусок. Провела по поверхности ладонью, потом вытерла руку о плащ.

— Подделка, причём небрежная. Те, кто носил эти звёзды, к Цеху никогда не принадлежали.

— Самоучки?

— И судя по затухающим колебаниям — те самые, что открывали для отряда порталы. Причём делали это всегда в паре: сил для самостоятельной работы у них не хватало. Скорее всего — брат и сестра.

— И теперь они мертвы, — подытожил господин Оттенс. — Значит, Плеть остался без чарознатцев.

Сотник почесал эти свои кожистые складки на месте уха.

— Остался, — добавил, — если у него других чарознатцев нет. Был ведь второй отряд, который пришёл за «нашим». И куда-то они «наших» повели.

— Разведчики ещё не вернулись?

— Должны к утру. Но что бы ни обнаружили — андэлни нужен отдых, вы и сами это знаете.

Господин Оттенс рассеянно кивнул. Сквозь запах мяты уже стал пробиваться тот, другой. Нужно было заново втереть масло, но не при всех же. Вонь мешала сосредоточиться, мешала думать.

Он снова посмотрел на карту.

— Сотник прав, — сказала вдруг чарознатица. Коснулась тоненькой рукой локтя господина Оттенса, заглянула в глаза. — Даже если разведчики вернутся с хорошими новостями, нам всем следует отдохнуть и набраться сил. Особенно если они вернутся с хорошими новостями.

Эстритолк Оттенс оглянулся на Бурдюка. Святой отец вместе с несколькими солдатами продолжал снимать и укладывать тела на несколько уцелевших прилавков. В этой части площади под кручинниками стояли три торговых ряда — теперь базарчик превратился сразу в мортуарий и в штаб. Старую карту господин Оттенс развернул на крайнем прилавке — другого места не нашлось.

— Сотник, выводите андэлни из деревни. — Он снова оглянулся на Бурдюка. Тот, как ни в чём не бывало, продолжал трудиться. — Кто захочет остаться и помочь святому отцу — пусть остаются. Но предупредите: возможно, скоро нам придётся выступать.

«Мёртвые не оживут, — подумал он устало, почти без раздражения. — Не в этом, изменившемся, мире. Не с этими, искалеченными, телами. Так даже лучше: что бы чувствовали они, вернувшись и обнаружив себя без языков, с переломанными шеями, с обожжённой кожей? Или в этих случаях возвращение в принципе невозможно?» — Он не помнил. Прошло слишком много времени с тех пор, как оживал какой-либо андэлни.

И пожалуй, вот это было единственным признаком того, что Праотцы по-прежнему не лишены милосердия.

Разведчики приехали через пару часов — скорее изумлённые, нежели испуганные.

Господина Оттенса разбудили, он велел Рирри заварить чай покрепче, поднялся с расстеленного плаща и на мгновение застыл: просто не мог сообразить, брать ли плащ с собой или ещё есть шанс отоспаться…

Потом увидел лица разведчиков и понял: ни шанса.

— Чарознатицу не будите, — бросил подошедшему сотнику. — Пусть пока отдохнёт.

Отряд расположился на дальнем краю деревушки, на поляне, которую прежде использовали для временных лагерей. Торжок не зря назывался Торжком, причём на всеобщем языке: сюда сходились торговые пути, здесь устраивали сезонные ярмарки. Пожалуй, если бы не Разлом, на этом месте давным-давно вырос бы город.

Хотя, подозревал господин Оттенс, дело не только в Разломе. Если бы деревушка превратилась в самостоятельный город, хозяин этих земель вряд ли пришёл бы в восторг. Скорее всего — и предпринимал определённые шаги, чтобы не превратилась.

А расположение у Торжка было уникальное: в долине, окружён со всех сторон склонами, на которых легко выставить стражу. Проходов всего несколько, защищать легче лёгкого…

Вот через один из них и вернулись разведчики.

— Значит, — переспросил господин Оттенс, — двигались на запад?

— Точно. — Старый, видавший виды вояка по кличке Весло взмахнул широченной ладонью. — Прямо на закат поехали, как миновали тоннель, так ни разу и не свернули. Как по струночке.

Господин Оттенс переглянулся с Акийнурмом. Оба понимали: вот он, их шанс.

— Снимайте андэлни с постов, сворачивайте лагерь.

Сотник кивнул; вопросительно глянул в сторону сожжённой деревушки. Там Бурдюк с помощниками, которых набралось неожиданно много, отдавал последнюю дань павшим.

— Я сам, — сказал господин Оттенс. — Разбирайтесь тут.

По дороге к площади он вытащил пузырёк и снова помазал под ноздрями. С раздражением подумал: «Вот ведь, не помогает! Даже это уже не помогает!..»

Тела с деревьев сняли и уложили ровными рядами. Теперь вдобавок приносили останки тех, кто сгорел в доме собраний. Пользовались для этого широченным куском мешковины — влажным, чёрным, то и дело выскальзывавшим из рук.

Когда заметили подходившего к ним господина Оттенса — остановились, несколько андэлни растерянно глянули на Бурдюка.

— Заканчивайте. У нас хорошие новости. Даже слишком хорошие, не могу поверить, что нам так повезло.

Теперь они не смотрели на Бурдюка — и это было очень хорошо. Разбираться с недовольными совершенно не хотелось, да и времени не оставалось.

— Господин советник…

— Да, святой отец, потом мы, разумеется, вернёмся и совершим всё, что должно. А пока, — добавил он, обращаясь ко всем, — ситуация у нас простая. Эти ублюдки пошли к замку местного ойвира… как бишь его? Ну, не важно. Главное вот что: почти наверняка они там задержатся. Если у Плети есть хотя бы капля мозгов, он не рискнёт оставлять за спиной замок. И мы с сотником уверены: Плеть идёт туда не просто так.

— Собрался захватить?!

— И это разумно: сторонников у него всё больше, а значит, в армии появляется всё больше больных и немощных, которые затрудняют продвижение. Бросать этих андэлни Плеть не станет — вы же разбирали дом собраний, да? — много видели явных чужаков?

— Он оставил только убитых, — кивнул Бурдюк. — Убитых или смертельно раненых, точнее не определить.

— Вот именно. Вдобавок Плети нужна база, надёжный тыл. И даже если камень-ключ не признает нового владельца, замок им всё равно пригодится. Судя по тому, что обнаружили разведчики, Плеть это знает — и направляется прямо туда. Понимаете?

Они не понимали. Слишком устали после долгого перехода, после заботы о телах… Господин Оттенс знал, как это бывает: в определённый момент сознание попросту истаивает, отходит на второй план — и только благодаря этому сам ты не сходишь с ума.

— Плеть окажется между молотом и наковальней? — тихо спросил Бурдюк. — Вы на это надеетесь?

— Я в этом уверен. Прошло дня три-четыре, не больше. Даже если в замке слабый гарнизон, он наверняка ещё держится. И наверняка бунтовщики слишком заняты осадой, чтобы думать о тылах. Мы ударим им в спину, а защитники замка помогут, как только поймут, что происходит. Мы уничтожим ублюдков, которые сотворили всё это, — он обвёл рукой площадь, лежавшие на ней тела, остовы сгоревших домов… — Через несколько дней все они будут отомщены.

Святой отец посмотрел на господина Оттенса, оглянулся на своих помощников. Те отводили глаза, многие уже потянулись за сброшенными куртками, за дорожными мешками…

— Ну что ж… — Жрец провёл тыльной стороной ладони по лбу. — Что ж… Если так — конечно, нужно спешить. Хоронить умерших некогда, это очевидно.

Господин Оттенс кивнул ему почти с благодарностью. И уже собирался идти обратно в лагерь, когда жрец добавил:

— Однако — нельзя же бросить их в таком виде. Получится, мы вытащили их из-под завалов только для того, чтобы оставить на растерзание падальщикам.

— Чего же вы хотите, святой отец? — процедил господин Оттенс. — Что предлагаете?

— О! Ну, выбор-то, откровенно говоря, небольшой. Думаю, наиболее разумным вариантом… с учётом всех обстоятельств… будет, хм, некий курган или что-то вроде.

— Курган?!

— Из обгоревших балок, из камней — это просто, советник. В крайнем случае я справлюсь один, а после вас догоню, так что не переживайте… Но ведь нельзя просто бросить тела, вы же понимаете, да?

Господин Оттенс, конечно, понимал. «Сам виноват, — подумал с досадой и злостью. — Стоило только лишить его выпивки — и проклятый жрец стремительно поумнел».