Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд - Владимир Никитин

Но какова природа мышления человека? Согласно С. Спенсеру, категории мышления человеку априори даны. А. Бергсон же считает, что Спенсер стоит на позициях трансцендентального идеализма, и для него (Бергсона) «категориальные формы проявляются в адаптивном процессе, процессе приспособления к природе», а сами категории каузальности как формы бытия обнаруживают себя в природе[17].

Благодаря процессу мышления человек познает самого себя как целостное образование и формы проявления своего духа и тела. Но и интуиция является необходимым инструментом познания, обращаясь к которому человек проникает в исследование сущностей своей телесной самости. Это рождает вопрос: на какой метод – ментальный или интуитивный – следует опираться при исследовании феномена телесности? Мы постараемся ответить на него как с философской, так и с психологической точки зрения.

Отношение субъекта к своему телу связано с его отношением к собственному Я. Я есть психологическое образование, осознаваемое человеком по отношению как к своему внутреннему, так и внешнему бытию. Познавая сущности Я, человек исследует себя как осознающего субъекта. С точки зрения Карла Ясперса, сознание Я проявляет себя посредством четырех формальных признаков[18]:

1. Чувство деятельности – осознание себя в качестве активного существа.

2. Осознание собственного единства: в каждый данный момент я сознаю, что я един.

3. Осознание собственной идентичности: я остаюсь тем, кем был всегда.

4. Осознание того, что Я отлично от остального мира, от всего, что не является Я.

Принимая данную верификацию осознания субъектом своего Я, представитель экзистенциальной феноменологии Карлос Вальверде не считает возможным объяснение феномена сознания как «совокупности» переживаний, обусловленной деятельностью нервной системы. Он видит необходимость дальнейшего исследования Я не в модели «психологического Я», а в структуре «онтологического Я»[19]. В качестве метода исследования он предлагает феноменологический подход, который обеспечивает переход к формам метафизического познания. Иными словами, по мнению Вальверде, феноменологический взгляд на Я позволяет объяснить бытие «онтологического Я».

По-видимому, «феноменологическо-метафизический» метод можно рассматривать как подход, который позволяет не только описывать феномен телесности, но и находить формы разрешения проявленных противоречий духа и тела. Согласно К. Вальверде, «не все в человеческой личности подлежит феноменологическому описанию; однако, исходя из феноменологического, мы придем к трансфеноменологическому, или метафизическому»[20].

Феноменологическое исследование представляет собой способ рассмотрения собственно человеческих форм поведения. Объектом анализа здесь выступают те качественные характеристики субъекта, которые присущи исключительно ему. В нашем случае центральным объектом исследования выступает процесс рефлексии. «Рефлексия есть способность сознания обращаться на самое себя, брать самое себя в качестве объекта, наделенного постоянством и особой ценностью; способность не только к познанию, но и к самопознанию, не только знать, но и знать, что ты знаешь», – писал французский философ Тейяр де Шарден[21].

Метафизическое исследование направлено на познание сверхчувственных (трансцендентальных) основ и принципов бытия. Анализ сверхчувственных проявлений в бытии человека является одной из форм изучения его психики. В свою очередь психическое, с точки зрения С. М. Гайгера, «есть нечто само по себе реальное, независимо от того, переживается оно или нет, – точно так же, как физические объекты, независимо от того, воспринимает их кто-то или нет»[22]. Таким образом, исследование онтологии телесности может быть осуществлено, опираясь на идеи тех философов, суждения которых о духе и теле имеют глубоко экзистенциальное, психологическое основание.

Выбор нами феноменологическо-метафизического метода исследования как способа изучения онтологии телесности человека связан со стремлением найти в психотерапевтической практике возможные формы работы с абсурдными репрезентациями субъекта. Наше внимание (при исследовании феномена телесности) привлекают те философские теории, содержание которых позволяет рассматривать парадокс как одну из необходимых форм жизнедеятельности человека. Само изучение идей «парадоксальной» философии ставит нас перед сложным выбором: принять то, что не подлежит эмпирическому исследованию и логическому объяснению, либо отказаться от допущения целесообразности абсурда в жизни человека.

Обратимся к анализу теорий тех философов, которые, рассматривая проблемы человека, раскрывают причины его абсурдного мышления и действия. Это индийские мыслители и практики грамматист Патанджали и философ Шри Ауробиндо, представители дзен-буддизма Дайсецу Тайтаро Судзуки и Секида Кацуки, экзистенциалисты Николай Александрович Бердяев и Альбер Камю. Шестерых блестящих мыслителей объединяют не время и не пространство, а интенция мысли, объектом которой выступает целостный человек.

Согласно представлениям этих философов, познание истины становится доступным, если научиться быть самим собою, быть внутри себя и одновременно вовне, в окружающей реальности, уметь слышать свой внутренний голос в полифонии внешнего мира. В этой связи особое значение приобретает феномен телесного «сознания» человека, обнаруживающий свое «присутствие» в аффективных и трансовых формах бытия субъекта. Ниже рассматриваются методологические подходы, направленные на преодоление субъектом зависимости от собственных аффектов, которые проявляются в нем как формы «разрешения» конфликтов между его духовными намерениями и телесными действиями. Здесь же при исследовании абсурда как явления, отражающего внутренние противоречия в восприятии человеком самого себя, рассматривается вопрос о границах сознания, о проблемах объективации субъектом опыта переживания своих аффективных состояний.

Однако и сам процесс познания можно рассматривать как парадоксальное явление. Его парадоксальность заключается в ограниченности и необъективности критериев, на основании которых оцениваются результаты деятельности мышления. В этой связи особое значение имеет сам метод познания. С одной стороны, по мере развития общества трансформируется структура методологии познания. С другой стороны, метод как продукт ума сам является объектом исследования как одна из форм проявленного сознания. Посредством метода один человек имеет намерение осознать структуру и сущность бытия других людей. Познавая формы проявления сознания других, он познает себя и получает надежду на постижение своей самости. При этом процесс познания человеком себя протекает на субъективном уровне, что затрудняет возможность объективного рассмотрения содержания методов познания.

Сама по себе ситуация парадоксальна. Человек, как существо телесное, намеревается определить и осознать то, что не может быть принято им до конца без аппеляции к непосредственному опыту телесного проживания. По-видимому, тело дано человеку как объект отражения его мыслей и действий. Субъект, намеревающийся обрести истинное знание, ориентируется на ощущения и чувства, которые он испытывает в процессе познания, так как его телесный опыт априори вписан в пространство материальных вещей. Но всякое тело субъекта представляет собой «индивидуализирующее» материальное воплощение природы. Каждый человек имманентно телесно и психически неповторим. Следовательно, телесный опыт одного субъекта познания не может быть доступен для понимания другими, так как другие обладают иными телами. Таким образом, телесность одного субъекта, с присущими только ей – индивидуальными – свойствами и качествами, не позволяет рассматривать опыт в качестве основания для нахождения истин для других людей. С тем чтобы получить объективную картину мира, субъекту нужно обратиться к бытию собственного тела.

Но само человеческое тело как форма материи – не пассивная субстанция, ему свойственна спонтанная активность в условиях изменяющейся среды[23]. Мир изменяется, а с ним трансформируется и тело субъекта. Посредством осознания форм телесного бытия человек познает окружающий его мир, соотносит себя со средой и тем самым пытается понять самого себя в границах существующей действительности. Но возможно ли запечатлеть, осознать внутреннюю изменчивость собственного тела? На этот вопрос мы постараемся найти ответы в работах названных нами философов.

Представитель японской школы дзен-буддизма Д. Т. Судзуки, профессор буддистской философии в Университете Отани в Киото, в своей монографии «Основы дзен-буддизма», написанной в 1927 г., рассматривает феномен постижения истины – «просветление» («сатори») – как следствие редуцирования рассудочной деятельности и достижения состояния «безусловного размышления»[24]. Исследуя содержание парадоксальных приемов и медитативных техник в дзен, его ученик С. Кацуки особое внимание уделяет восприятию тела и контролю его функций субъектом[25].