Неуправляемая, или Неделя вне дома - Эверест Правдин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тётя Ира смотрела на меня, как будто я совсем сдурела. Ну и ладно.
– Ну, хорошо, не мне Вам советовать. До свидания, тётя Ира, спасибо за всё, Лиде привет! – и я ушла. Боялась опять разойтись. Меня возмутило это: «Нет, Адама не… Не смогу!» Конечно, Адамушка, любовь всей жизни! Такой любви Лида достойна, а вовсе не дядя!
Я так разволновалась, что кровь носом пошла, со мной такое часто бывает. Пришлось остановиться ненадолго и подождать, пока она остановится.
Я села на какой-то забор и стала вытирать нос. Позавчера, на пути к Асенковым, я успела позвонить тёте Емельяненко, она сказала, что будет рада, если я заеду, а когда я стала говорить про ночёвку, то сослалась на какие-то дела и прекратила разговор, в общем, ушла от ответа. Мне это не понравилось, но я всё же пошла к Емельяненко, тем более, их семья недалеко от Асенковых живёт, в Автово. Даже на метро можно не садиться, идти всего две остановки. Только по пути надо заскочить в продуктовый и купить приличных конфет.
Вот почему я так и переживаю за Лиду Асенкову – в ней, единственной из родственников, нет гордыни, пренебрежения и холодного отчуждения, присущих всем остальным. Тем же Емельяненко надо обязательно покупать что-то приличное, дорогое, иначе они на тебя посмотрят, как на бедненького жалкого родственничка и выставят.
А к Лиде можно прийти без подарка, она мне и так будет рада. И тётя раньше была гостеприимной, когда идиот дядя не пил. Это в последнее время крысится, если с пустыми руками явишься.
Я чувствовала, что ещё два-три родственника, и у меня не останется ни копейки. Всё пойдёт на эти грёбаные подарки.
Начался мерзкий мокрый снег. Гадость. Я промокла и замёрзла. Зато кровь остановилась, правда, успела мне полкуртки загадить, паршивая.
Глава 3. У Емельяненко. Новый друг
Когда я добралась до Емельяненко, я промёрзла насквозь, и вид у меня был ещё тот. Вся в кровище, которую было просто нечем смыть, мокрая, с фиолетовыми руками. Но мне было уже плевать. Я позвонила в дверь.
Открыл мне двоюродный брат. Честно сказать, он придурок.
– А чё у тя с рожей? – с порога брякнул он. Ни здрасьте, ни до свидания – ничего от него не дождёшься.
– А у тебя чего с рожей? Весь в прыщах! – специально позлила его. Он бесится, когда говорят про его прыщи, а мне не нравится, когда со мной не здороваются.
– Кто там, Санечка?
– Гости с Васьки. – обьявил он. Никогда по имени не назовёт, я у него – «гости с Васьки».
– Гости?! – выскакивает тётя с таким лицом, как будто к ней стадо пропойц вломилось. Увидела меня – и испуг прошёл.
– Дурак, это же Лия, да, она меня предупреждала, что придёт! А ты – «гости»! Я уже думала, человек пять притащилось. Иди отсюда. – это кузену. Он потоптался на месте, но не ушёл:
– Здрасьте, – сказала я – тёть Таня, это Вам.
– Привет, ой, спасибо, спасибо большое! – суетливо сказала она, взяла конфеты и сунула их кузену, потом поспешно взяла обратно:
– Ему только дай, всё слопает. Пойду, спрячу.
– Кто там? – к нам вышла сестра Саши Оксана. – О, Лия, привет! Сколько времени не виделись! – мы обнялись.
Оксана очень красивая: у неё кудрявые тёмные волосы, густые брови и ресницы, большие карие глаза. И при всей своей красоте она очень умная и сильная. Респект.
Но Оксана какая-то холодная. Она очень правильная, но при этом как будто бесчувственная. Мне кажется, если бы у меня вдруг остановилось сердце, и я грохнулась, Оксана бы не стала ахать, охать, а тут же бросилась меня спасать, однако если бы ей это не удалось, она бы не заплакала.
– Слушай, что у тебя с лицом? Тебя кто-то ударил?
– Не, я просто переволновалась, и кровь носом пошла.
– Точно? А что случилось? – видно было, что не особо ей интересны эти мои дела, и не очень она за меня переживает.
– Да, у Асенковых проблемы. Слушай, Оксана, можно где-нибудь умыться?
– Не можно, а даже нужно. Что же мама с братом ничего не сказали, куда смотрели? Саня, вот ты куда смотрел? – брат всё это время топтался в прихожей.
– Да, я спросил, что у неё там… – Оксана только рукой махнула.
– Ой, а кто тебя так подстриг? – спросила она, когда я сняла шапку.
– Никто, я сама.
– Сама? Ну, ты смела, конечно, не по годам! – Оксана улыбнулась. – Тебе ещё лучше будет, если ты чёлку отпустишь с этой стороны… – и, пока я отмывалась от крови, она рассказывала, какие короткие стрижки мне пойдут. Она всё правильно говорила, я сейчас чёлку отпустила, мне правда идёт.
Но тогда мне другое было важно знать: можно ли переночевать. Оксана, когда я её об этом спросила, даже слегка удивилась:
– А что с родителями? Почему у них нельзя ночевать?
– А они меня чуть не прибили, знаешь, они всё время ссорятся, жить с ними невозможно.
– Саня! – кузина позвала брата. – Он у мамы любимчик, если он спросит, шансов, что мать не откажет, больше. – пояснила она.
Вошёл кузен. Оксана принялась ему растолковывать, что от него требуют. Он минут двадцать не втыкал, что происходит. Потом вроде понял и пошёл к матери.
Сначала ничего не было слышно, наверное, Саня мямлил. Но вот ответ тёти Тани я хорошо различила.
– Я всегда знала, что сестра – энергетический вампир. И её муж не лучше. – начала она. Про моих родителей, значит, говорит, а про меня ни слова. Понесла потом какую-то бредятину, мол, ссоры их подпитывают, бла-бла-бла… Минут двадцать разглагольствовала, всякую чушь порола, наконец, выдала:
– Ну, Лия не будет жить у нас, это исключено. – Да не жить я у них собралась! С чего она это взяла?
Я взяла свои вещи и пошла к выходу. Пропади они пропадом, эти Емельяненко! Кроме Оксаны, никто не заметил, что их родственница вся в крови, не поинтересовался, нужна ли мне помощь, не догадался, что мне неплохо бы умыться… И Оксана тоже придумала – брата своего послать к маме. Лучше бы я сама с ней поговорила.
– Ты куда? – спросила Оксана. Хотела ответить: «В задницу!», но промолчала.
Кузену бы ещё так сказала, но ей, пожалуй, не буду.
– Мама сказала нет. – из соседней комнаты выплыл Саня с невероятно высокомерным видом.
– Я уже поняла, звёдный ты прынц! – я выбежала на улицу, чувствуя, что злая до невозможности. Быстрым шагом, яростно сжав зубы, я направилась к метро.
И вдруг я прыснула со смеху. Здорово я кузена обозвала, жаль, дурак, не поймёт,
