Ямато-моногатари - unknown

Так он прочел, и все они, ничего не отвечая, громко зарыдали. До чего же странные это были люди![115].

42

Монах Эсю[116] как-то лечил одну даму, и начали о них говорить в свете всякое, тогда он сложил:

Сато ва ифуЯма-ни ва савагуСиракумо-ноСора-ни хаканакиМи-то я наринаму

В селеньях говорят,И в горах шумят.Лучше уж мне, верно,Стать белым облаком,Тающим в небе —

таково было его стихотворение.

Еще он послал в дом этой женщине:

АсаборакэВага ми ва нива-ноСимо нагараНани-во танэ нитэКокоро охикэму

Подобен я инею,Что на рассветеЛожится во дворе.Из какого же семечкаРастет любовь моя?[117]

43

Этот добродетельный монах перед кельей, где он поселился, велел возвести ограду. И вот, слыша шум снимаемых стружек, он:

Магаки суруХида-но такуми-ноТацукиото ноАна касигамасиНадзо я ё-но нака.

Подобно стуку топораПлотника из Хида[118],Ладящего изгородь,Ах, как шумен и суетен,Зачем таков этот мир? —

такое он стал говорить. Молвил: «Чтобы совершать молебны и обряды, хочу удалиться в глубь гор» – и покинул эти места. Прошло некоторое время, та женщина подумала: «Сказал он: куда бы мне отправиться? Поселился в глуби гор, но где же?» Послала она к нему гонца, и монах:

Нани бакариФукаку мо арадзуЁ-но цунэ-ноХиэ-во тояма-тоМиру бакари нари

СовсемНе жил я в глуби гор.Привычная для светаГора Хиэ отдаленнойВсем показалась[119].

Жил он тогда в месте, которое называлось Ёгава – Мирская река.

44

Тому же человеку дама: «День, когда вы отправитесь в горы, далек ли еще? Когда же это?» И он:

НобориюкуЯма-но кумови-ноТохокэрэбаХи мо тикаку наруМоно ни дзо арикэри

Колодец горных облаков,Ввысь вздымающихся,Далеко-далеко,А значит, солнце близко,Вот оно как![120] —

так сложив, ей послал. Однако после этого среди людей начались всякие нехорошие разговоры, и он:

Ногару то моТарэ ка кидзарамуНурэгоромоАмэ-но сита-нисиСуман кагири ва.

Как ни старайся избежать этого,Но всякому приходится носитьПромокшие одежды,Пока живешьПод дождем[121].

– так сказал.

45

Когда Цуцуми-но тюнагон-но кими[122] посылал во дворец свою дочь[123], [впоследствии] матушку принца Дзюсан-но мико[124], чтобы она прислуживала императору, то вначале очень тревожился и вздыхал: «Как-то ее примет государь?» И вот он сложил и поднес императору:

Хито-но оя-ноКокоро ва ями-ниАранэдомоКо-во омофу мити-ниМаёхинуру кана

Хоть родительскоеСердце и не во мракеПребывает,Но все же на пути любви к своему дитятиЗаплуталось оно[125].

Император нашел это письмо полным очарования. Августейший ответ тоже был, но людям он неизвестен.

46

Хэйтю[126], после того как расстался с Канъин-но го[127], через некоторое время вновь с ней встретился. И вот после этой встречи он ей посылает:

УтитокэтэКими ва нэцурамуВага ва симоЦую-но оки итэКохи-ни акасицу

Расставшись со мной,Ты, наверно, спишь,А я же,Бодрствуя,Полный любви, встречаю рассвет[128].

А женщина в ответ:

Сирацую-ноОки фуситарэ-воКохи цурамуВага ва кикиовадзуИсо-но ками нитэ

Подобно белой росе,Бодрствуя или ложась, кого жеЛюбите вы?Ведь обо мне не помнили уже,Состарившейся в Исо-но ками[129].

47

Ёдзэйин-но итидзё-но кими[130] сложила:

Оку-яма ниКокоро-во ирэтэТадзунэдзу ваФукаки момидзи-ноИро-во мимаси я

Если в глубину горВсем сердцем не устремишьсяПытливо,То ярких кленовых листьевЦвета, верно, не увидишь[131].

48

Во времена прежнего императора[132] одна кои[133], служившая под именем Гёбу-но кими, отправилась в родные места и долго не возвращалась. Об этом император сложил:

Оходзора-воВатару хару хи-ноКагэ нарэ яЁсо-ни номи митэНодокэкарураму

Разве ты теньОт весеннего солнца,Плывущего в огромном небе?И только в дальних краяхТебе покойно?[134]

49

Тот же император в дом Сайин-но мико[135] вместе с хризантемой послал:

Юкитэ минуХито-но тамэ-ни тоОмохадзу ваТарэ ка орамасиВага ядо-но кику

Если бы я не надеялся,Что это для нее,С кем не увижусь, даже если приду к ней,То кто же сорвал бы тогдаХризантему у моего дома?[136]

Ответ Сайин:

Вага ядо ниИро ори томуруКими наку ваЁсо-ни мо кику-ноХана-во мимаси я

Если бы не вы, государь,У домаЦвет сорвавший,То на чужбине хризантемыЦветок разве бы я увидала?[137]

50

Кайсэн[138], отправившись в горы:

Кумо нарадэКодакаки минэ-ниИру моно ваУкиё-во сомукуВага ми нарикэри

Кроме облаков,Высоких пиков горОбитатель, —Это я,Отринувший бренный мир[139].

51

От Сайин[140] во дворец:

Онадзи э-воВакитэ симо вокуАки нарэбаХикари мо цуракуОмохоюру кана

На одинаковые веткиПо-разному сыплет инейОсень.Оттого даже солнечный светПриносит мне горечь[141].

Императорский ответ:

Хана-но иро-воМитэ мо сиринамуХацусимо-ноКокоро юкитэ ваОкадзи-то дзо омофу

Вишни цветУвидев, верно, поймешь,Что первый инейСовсем не по-разномуЛожился, думаю я.

52

Это тоже императорское:

Ватацууми-ноФукаки кокоро ваОкинагараУрамирарэнуруМоно-ни дзо арикэру

Хотя на морской равнинеСамое глубокое место —Это открытое море,Все же есть люди,Что видят бухту[142].

53

Кавалер по имени Саканоэ-но Тохомити[143], живший в Ёдзэйин, даме из того же дворца, что не смогла с ним встретиться, ибо к этому, как она известила, были преграды:

Аки-но но-воВакураму муси моВагагото яСигэки савари-ниНэ-во ба накуран

Через осенние поляПробирающиеся цикады – и ониНе так ли, как я,Перед преградой из травЛишь в голос плачут?[144]

54

Третий сын Укё-но ками[145], Мунэюки-но кими, был азартный игрок, родители и братья ненавидели его, и тогда он, решив, что отправится туда, куда его ноги поведут, удалился в чужедальние страны, и вот близкому товарищу, которого любил, он сложил стихи и в дом ему послал:

СиориситэЮку таби нарэдоКарисамэ-ноИноти сиранэбаКаэри симо сэдзи

Хоть заломив ветку,В путь отправляюсь,Но непрочнаяЖизнь наша неведома нам.И навряд ли смогу вернуться[146]

55

Один кавалер уехал в чужую страну, оставив даму, которую беспредельно любил. Она все ждала, когда же он вернется, и, вот к ней пришли и сказали: «Умер он». И тогда она:

Има кон тоИхитэ вакарэсиХито нарэбаКагири то кикэдоНахо дзо матаруру

«Скоро вернусь», —Сказал, расставаясь со мной,Мой возлюбленный,И хоть услышала я, что наступил предел его жизни,Все же я по-прежнему его жду[147].

56

Помощник правителя Этидзэн, Канэмори[148], часто навещал даму Хёэ-но кими[149]. Потом на долгие годы они расстались, а затем он снова к ней пришел. И вот он сложил:

ЮфусарэбаМити мо миэнэдоФурусато ваМото коси кома-ниМакасэтэ дзо юку

Наступил поздний вечер,И не видно дорогиВ родные места,И вот доверился я коню,На котором некогда ездил к тебе[150].

А женщина в ответ:

Кома-ни косоМакасэтарикэрэХаканаку моКокоро-но куру тоОмохикэру кана

Значит, это коньПривез тебя сюда.О, пустая мысль!А я-то подумала,Что привело тебя сердце[151].

57

Наместник страны Оми Тайра-но Накаки[152] очень любил и лелеял свою дочь, но вот родитель скончался, и она, изведав многое, поселилась в чужой стране, в безлюдном месте.

Пожалев ее, Канэмори сложил и послал:

Вотикоти-ноХито мэ марэнаруЯмадзато-ниИвэ исэму то ваОмохики я кими

Наверно, не думала ты,Что будешь жить в домеВ горной деревушке,Куда редкоЛюди заходят[153] —

так он сложил и послал, и она, прочитав, даже ответа не написала, а все только рыдала горько. А она тоже слагала танка очень искусно.

58

Тот же Канэмори жил в Мити-но куни, а третий сын Канъин[154] жил в месте под названием Куродзука, и вот Канэмори послал его дочери: