Отходняк после ящика водки - Альфред Кох
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как и при каких обстоятельствах ты решил, что тебе надо работать в журналистике?
– Я в журналистике никогда не работал и не собирался. Да и не работаю. В этой сфере у меня был очень небогатый опыт – я год-два, с перерывами, вел в «Коммерсанте» колонку про финансы. Делал обзор рынка.
– Где ты учился?
– Я типичный ботаник, кончил матшколу. Хотел стать физиком. Секретным физиком. Чтоб делать бомбы.
– Вот видишь, как интересно: ты русский, хотел быть секретным физиком, то есть сделать такую бомбу, чтоб урыть Америку. Фактически ты хотел посвятить себя укреплению сверхдержавы. Высокая романтическая задача. Вот ты с какого уровня начинал. Это я так, для себя отмечаю. Откуда ты вышел и куда пришел.
– …Потом я пошел по кибернетике – так тогда модно было. Все кончилось факультетом кибернетики МИФИ.
– Помнишь притчу об обезьяньей лапке? Из книги Норберта Винера, отца кибернетики?
– А про обезьяну – это что? Типа если она будет бить по клавишам, то через миллион лет набьет «Войну и мир»?
– Да нет же. В этой книге в главе про постановку задач есть эссе. Смысл такой. У маленького мальчика отец уехал воевать в Индию. Ну, имперская Британия, XIX век. Мальчик хорошо учился, воспитывался в английской аристократической семье. И очень хотел отца увидеть. И когда он окончил Итон, то поступил в Кембридж. И, гуляя по блошиному рынку, нашел факира, торговавшего восточными предметами, в том числе обезьяньей лапкой, которая исполняла все желания. Он купил эту лапку, пришел домой, произнес заклинание и сказал: «Хочу, чтобы отец срочно приехал домой». На следующий день – стук в дверь; дверь открывается – военные заносят гроб с телом отца.
– Ну понятно. Я в такой формулировке не помню. Зато помню другую притчу про постановку задач. Когда мужик просит сделать ему член до пола. Просыпается – а у него ноги длиной 12 сантиметров.
– А что ж ты свою кибернетику бросил?
– Так перестройка же началась и гласность. Я закончил МИФИ в 88-м, аспирантуру – в 91-м. Все по той же теме – теоретическая кибернетика. А тут вся наука к черту…
ДЕНЬГИ– В перестройку я занялся финансами, фьючерсы там всякие, у меня была своя фирма на РСТБ… На трех биржах я вообще работал. А потом, в 98-м, у нас был финансовый кризис якобы. И собственно рынка не было. А где работать? Все стоит. А тут как раз бум – растет интернет-пузырь. Растет и растет. То есть можно вот так сделать сайт, раскрутить и продать. Потом еще сделать сайт и опять продать дорого. Это было выгодное, казалось, дело. Ниша оказалась свободна. Это стало приносить доход.
– Большой?
– Там какая проблема? Доход оказывается больше, чем оценки тех, кто может сайт купить. У меня каждый раз такая дилемма. То есть сумма минимальная, по которой люди готовы продать сайт, в два раза больше, чем максимальная, за которую готовы купить.
– Ну и когда тебе стали делать предложения? Сколько денег давали?
– Через три месяца стали покупать. Полтинник давали. А последнее предложение из реальных было: 500. Тысяч. Еще год назад я бы, может, согласился. Но – не сейчас. Я в год зарабатываю на сайте больше. Сколько точно – трудно сказать: сумма быстро меняется.
– Из чего складывается прибыль? Откуда деньги?
– Треть дохода дает размещение, хотя, разумеется, основа сайта – тексты, публикуемые мной по своей инициативе, то есть бесплатно. За деньги идут материалы «инициативников» со стороны. Остальное – реклама, баннеры, другие статьи доходов.
– А сколько ты берешь обычно? И какая максимальная сумма, которую тебе заплатили за публикацию?
– Не скажу. Я не могу публично объявлять цифры! Могу только сказать, что посредники умоляют меня поднять цены, чтоб они могли больше накручивать. Но я отказываюсь. Хотя деньги мне нужны. И работаю я только из-за денег, поскольку занимаюсь тем, что мне не нравится. Если б не деньги, я б с удовольствием променял это все на науку. У меня есть некий задел, есть научная работа, которая остановилась в связи с перестройкой. И мне было бы интересно это продолжить. Я знаю, что сейчас занимаюсь не своим делом.
– Что значит – не своим? Ты успешный бизнесмен, миллионер…
– Ну и что? Мне это неинтересно. Случай нередкий: работать только за деньги, заниматься не своим или неинтересным делом, когда есть свое. Кто-то пытается соскочить, кто-то – нет; я пытаюсь. Пока не получается. За сайт два миллиона долларов мне пока никто не предлагает.
ЦИНИЗМ– А я вот еще подумал, Сергей, о твоем цинизме. Скажи, а ты знаешь Андрея Васильева? Он сейчас главный редактор и генеральный директор «Коммерсанта».
– Я не сдаю людей, с которыми знаком. Это же компромат на них.
– Тонко… Прекрасно сказано! Сам факт знакомства с тобой – компромат! Заметь, не я первый это сказал… Хотя это скорее всего шутка… Так вот, с Васей у меня в свое время были дискуссии о том, что допустимо печатать, а что нет. И я ему в этой связи задал вопрос, о котором он любит вспоминать. Там была ситуация, когда шла заметка про нашего товарища. Его убили. Это я поставил. А что закопали в кучу нечистот – это я вычеркнул. Мой репортер побежал жаловаться Васе, и тот этот кусок восстановил. Тогда-то я и задал этот исторический вопрос: «А есть ли у тебя мать, Вася?» Которым он был горд. Он мне сказал: «Наша главная задача – развлечь читателя». Так вот, я тебе адресую тот же вопрос. Насчет матери.
– А что Васильев ответил?
– Он рассмеялся и с тех пор уж 15 лет всем рассказывает эту историю, которая его показывает как крутого журналиста.
– И статья вышла в той же формулировке?
– Ну.
– И что, читатель развлекся?
– Да хрен его знает, этого читателя. Ты на вопрос-то ответь!
– Естественно, мать была. Конечно. Она и есть. Но грязь, о которой ты говоришь, у меня проходит на грани. Спасает то, что я руководствуюсь УК.
– А что ты можешь сказать о такой вещи, как порядочность?
– Насчет порядочности я так скажу: ее надо профессионально скрывать.
СОВЕСТЬ. ВЫСШИЙ СУД.RU– А вот такой вопрос. Представим себе ситуацию. Некий публичный человек – гомосексуалист. Он это скрывает от семьи. Допустим, что ты взял и опубликовал эту информацию за определенную сумму. И от человека ушла жена, у матери его случился инфаркт, и она умерла, и он в итоге сам повесился, и дети остались без отца. Так что, Сергей, будет ли у тебя нарушен сон? Начнет ли тебя мучить совесть?
– Думаю, что нет.
– А станешь ли ты платить пенсию сиротам?
– Ну, если по закону суд решит – буду и пенсию платить. А не решит – не буду.
– Ответ принимается. А теперь, Сергей, такой случай. Вот был министр юстиции Ковалев. В отличие от другого человека, который был похож на него, Ковалева просто сняли в бане. Он сидел, а телки мимо проходили. Мимо! От этого вообще никто не застрахован!
– Они не прошли, они сидели рядом.
– Ну ладно, сидели, и что? Против Ковалева копали, потому что он в этой комиссии по борьбе с коррупцией начал выступать. Ему объяснили: ты спокойно уходи, и мы тебя не тронем. А он сказал – нет. И тут компромат, который и ты у себя разместил. Вот из-за таких, как ты, вся борьба Ковалева против коррупции пропала даром.
– А за что ж ему на суде дали девять лет? Пусть даже условно?
– Значит, не мучит тебя совесть…
– Повода не было. Хотя, конечно, есть вещи, о которых я жалею.
– Вот про это, пожалуйста, подробней.
– Ну были публикации, в которых я допустил… перебор.
– Даже когда тебя совесть мучила, ты их не снимал с сайта?
– Нет. Я решение принимаю в момент размещения. Либо да, либо нет. И после я решение не меняю.
– А есть у тебя политические симпатии?
– Моя задача – их скрыть. Чтоб ничего не было видно.
– А вот возможно такое, что ты, к примеру, голосуешь за коммунистов и поэтому компромат на них не публикуешь?
– Конечно, такое невозможно. Если б так, то тогда не было бы сайта. У меня ведь задача, чтоб информация шла со всех сторон.
– А ты вообще какой веры?
– Никакой. Я воинствующий атеист.
– Это, кстати, важно.
– У меня негативное отношение к религиозным культам. Любым. А показное отправление культов терпеть не могу. Когда высшие госчиновники стоят рядком со свечками в храме…
– Значит, ты не веришь в Высший суд, в то, что тебя будут жарить на сковородке? За твой компромат?
– Не верю. Вообще же зло побеждает добро – таково мое мнение.
– Со ссылкой на кого?
– Ни на кого. Сам придумал.
– А если в один прекрасный день ты продашь свой сайт за хорошие деньги, то чем будешь заниматься?
– Меня, как я уже говорил, интересует наука. У меня есть тема… А за сайт я взялся, просто чтоб нажиться.
