Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг. - Михаил Штих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
РОДИНА
Я твержу твое имя в печали и в роздых.Я знаю – прежняя ты.Над полями твоими всё те же звездыИ в полях те же цветы.
Но что в твоем одичалом взоре,Русь моя! — Что дрожит сквозь мерцание век?Или это осенние желтые зориДалеких северных рек?
Ты спишь, позабыв времена и срокиИ Того, Кто так стар, всемогущ и Един,Кто теперь, шатаясь, бредет одинокийВ пустынях осенних равнин.
И лишь твой вздох пройдет по деревьямВетром, и дальше – туда, на закат,По полям, по лугам, по забытым деревнямЗапаляя ночной набат.
1919, Алупка«Эй, лихая казацкая вольница…»
Эй, лихая казацкая вольница,Кто от Волги тебя оторвал?Скоро время далекое вспомнитсяКак была на Руси татарва.
Вы, безлюдные площади города,Эй, пустуете вы до поры, –Будут в гости поддевки да бороды,Колья, косы, ножи, топоры.
Уж в полях, на лугах, над столицею,Спутав полдень и полночь и день,Заметалась бесшумною птицеюПугачева безглавая тень.
«Сердце забило тревогу…»
Сердце забило тревогу, –Это звезда слишком близко подошла к земле.Не оттого ль даже несколько слов к БогуБоязно было бросить мне?
Нет, это не звезда, это страх стоокий,Предчувствие снова овеяло холодом лоб.И я, пригвожденный к столу, забиваю слова в строки,Как могильщик молотом гвозди в гроб.
1919, СудакСКАЗАНИЕ О ЛЮБВИ
С.
Он любил ее жадно – так жадно и сильно,Как билось сердце егоВ грудь любимой.На которой покоилось…
Разлука…
Берег того же моря – чужой и пустынный…Юноша простирает рукиК далеким горам,Что как призраки прошлых дней поднялись из моря.То вершины, у подножий которых держал онв объятьях любимую…
Солнце ниже, и он начинает рыдать,Спрятав в прибрежный песокЛицо,Искаженное от любви и разлуки.
– Мальчик, о чем ты плачешь?– Ах, я плачу, что берег и горы,Стоящие в царстве ушедшей любви,Погрузились в море. –Значит, милая мне изменила.
– Мальчик, то вечерний туман закрыл далекую землю.Завтра, с солнцем и днем она засверкает опять и встанет из моря…
О, и любовь такова. –Она приходит, когда ты не ждешь ее,Баюкает и ласкает,И в миг, когда ты крепче всего сжимаешь ее в объятьях –Она ускользает и тонет в вечернем тумане,Как эти далекие горы, ушедшие в море.
1919, СудакСУМЕРКИ
Ласковой печки кафельные плитыЩеку ласкают как давным-давно. –Ведь им всё равно, что я давно небритый,А мне теперь – всё равно.
И я не знаю, на сердце ли, в небе льЭтот разорванный, облачный хлам…Сумерки копошатся, передвигают мебель,Расползаются по углам.
1919, Судак«Теперь, как и в старых былинах…»
Теперь, как и в старых былинах,Мы своих возлюбленных ждемВ городах, полях и равнинах,Под месяцем и под дождем.
Когтила страсть будто коршунОбъятьем желанных рук.А нынче острее и горшеНа губах горечь разлук.
Но пусть громоздим и высимМы разлуки – одну на одну, –Листочки любовных писемТакие же, как в старину.
1919, Судак«Ты говорила: «Могу ли забыть?..»
Ты говорила: «Могу ли забыть?» –Разлуке всего только восемь дней…– Послушай, можешь ли ты вообразить.Сколько зим прошло, сколько осеней?
Думаешь – просто часом был час, –А ведь каждый – в веках барельефом был высечен.Ты знаешь ли, что теперь каждым из насПрожиты жизней тысячи?
Бывало, живут по-заведенному, без забот –Кесарю кесарево, божие – Богови,А теперь каждый грядущий годСодрогается в зимнем декабрьском логове.
Вылезает. – Без свиты, без тостов, речей,Бредет. – Пожалейте голодного, голого!Над землею поют миллионы смертей,Сатаной перелитых в свинец и олово.
Так что же? Теперь – теперь до любви ль,Когда зори в кровавом дыме,На глазах прожитых столетий пыль,Когда дети рождаются дряблыми и седыми?
Так что же? Какая теперь любовь!Тосковать и печалиться брось о ней. –Ведь былое, милое не вернется вновь. –Столько зим прошло, столько осеней.
1919«Эх, рванулись – да не мои – кони…»
Эх, рванулись – да не мои – кони.Мне только б над пропастью свеситься…Зачем этот вечер – как святой на иконеВ золотом венчике месяца!
Разгуляйся, ветер, по взморью,Поплачь с вечернею зорькою –Я с тобою нынче поспорю –Горевать ли мне горе-горькое.
Всем разлукам опьянено и скрашеноЭто – со всем расставание.Дай мне желанное, страшное,На веселье мое брашноеПоследнее целование.
1919, Судак«Я сегодня тоскую. И вы мне простите ль…»
Я сегодня тоскую. И вы мне простите ль,Простите ли мне – на веселье праздному?Поймите, даже с икон Спаситель –С каждой смотрит по-разному.
На одной – Суровый. Там – Светлый и Лучший,На третьей – в слезах от предсмертной сладости…А ведь я – только человек заблудшийВ поисках позабытой радости.
1919, Судак«Светел путь осенний под луною…»
С.
Светел путь осенний под луною.Смутно на сердце моем.Как теперь, дорогою иноюШли мы с милою вдвоем.
Почему ж не повториться встрече,Почему тебя уж нет,Если так же неизменен вечер,Неизменен лунный свет?
1919«Милая, ты грезишь на рассвете…»
Милая, ты грезишь на рассвете,И в распах светлеющих оконТихо-тихо навевает ветерО любви неотразимый сон.
Слышишь ты? Дыханье моря крепнет.Погляди: за узкой щелью шторВ синей дымке розовеют гребниЗахмелевших от покоя гор.
День идёт. Он будет тих и жарок.Дремлет сад, обрызганный росой.На губах несу тебе в подарокСвежесть утра и морскую соль.
НОВЫЙ ГОД
Я встал перед рассветом, рано,Когда ещё не брезжил свет.И этот год ушёл и канулВ водоворот забытых лет.
Пусть говорят: «Не всё равно ли –Декабрь, январь – пустой обряд».А мне он близок, мил до боли –Последний вечер декабря.
Сегодня всё, что было в жизни,Опять моё, опять со мной,Как скорбь о брошенной отчизне,Такой далёкой и родной…
Ах, всё пройдёт – не верь обману –Как дым, как призрак бывших бед,Как этот год, что нынче канулВ водоворот забытых лет.
1919, СудакАЛУПКА
В тумане дальняя долина,И склоны гор укрыла ночь,А тонкий голос муэдзинаЕщё не свеян ветром прочь.
Но месяцем открыт и найденАул, повисший на скале…Молись, проси блаженства – на деньСто раз и не вставай с колен.
Нет, всё равно, такого раяНа небе не было и нет:Земля – одна. Земля втораяНе родилась ещё на свет.
Как тихо! Голос не повысишь…Ночной благоуханный зной.Маяк на потемневшем мысе –Такой далёкий и родной…
И море спит, вздохнуть не смея.Ай-Петри к миру говорит.В его зубцах Кассиопея,Навеки врезана, горит.
Шесть синих звёзд. Осьмое диво!В чьей из корон земных царейКто-либо видел переливыТаких сверкающих огней!
1920ГЕРО И ЛЕАНДР
