Проклятый Дар - Кристина Кашор

Катса прогнала панику. Проку в этих размышлениях нет, дело уже сделано. Теперь нужно доставить несчастного старика в теплое и безопасное место — на север, к Раффину. Она пригнулась в седле и пришпорила коня.

Глава вторая

Это случилось в землях семи королевств. Семи королевств и семи совершенно непредсказуемых королей. Зачем, во имя всего разумного, кому-то похищать принца Тилиффа, отца лионидского короля? Он старик. У него нет ни власти, ни честолюбия, здоровья — и того нет. Как говорили, он целыми днями сидел у очага или на солнышке, смотрел на море, играл с праправнуками и никому не доставлял хлопот.

У лионидцев не было врагов. Они поставляли золото всем, у кого было, чем заплатить, выращивали фрукты и разводили живность. Отделенные океаном от остальных шести королевств, они жили мирно сами по себе. Их сложно было с кем-то спутать: они отличались темными волосами, экзотическими обычаями и любовью к своему одиночеству. Pop, король Лионида, был самым разумным из семи правителей. Он не заключал союзов, но и войн не затевал и народом своим правил справедливо.

Хотя шпионская сеть Совета выяснила, что отец Рора заточен в темницы Мергона, короля Сандера, это не приблизило их к разгадке тайны. Сам Мергон обычно не затевал ссор между королевствами, но часто вставал на одну из сторон и за хорошие деньги помогал даже неправому. Без сомнения, за заточение лионидца ему заплатили. Вопрос был лишь в том, кто это сделал.

В этом конкретном злодеянии Ранда, дядя Катсы и король Миддландов, замешан точно не был. Совет знал это наверняка, ведь Олл был главным шпионом Ранды и его правой рукой. Благодаря Оллу Совету было известно все, что только можно было знать о Ранде.

По правде говоря, Ранда обычно старался не связываться с другими королевствами. Его земли с востока и запада окружали Истилл и Вестер, а с севера и юга — Нандер и Сандер. В таком положении слишком опасно было вступать в военные союзы.

Источником большинства проблем были короли Вестера, Нандера и Истилла. Они были из одного теста — сорвиголовы, сластолюбцы, завистники, все как один безрассудны, бессердечны и ненадежны. Король Бирн из Вестера и король Драуден из Нандера могли бы объединиться в альянс и разбить войско Истилла на северной границе, но у Вестера и Нандера никогда но получалось долго сотрудничать. Рано или поздно одни обязательно чем-то оскорбляли других и снова становились врагами, и тогда Нандер, заключив союз с Истиллом, напал бы на Вестер.

К своему собственному народу короли относились не лучше, чем друг к другу. Катса вспомнила, как несколько недель назад они с Оллом вытаскивали из хлева, временно ставшего тюрьмой, истиллских земледельцев. Земледельцев, которые не смогли выплатить своему королю Тигпену десятину, потому что войско этого самого Тигпена вытоптало их поля, когда отправилось грабить нандерскую деревню. Платить должен был Тигпен — даже Ранда признал бы это, если бы его собственное войско нанесло такой убыток крестьянам. Тигпен же намеревался повесить несчастных за неуплату десятины. Да, из-за Бирна, Драудена и Тигпена дел у Совета хватало.

Когда-то все было по-другому. Вестер, Нандер, Истилл, Сандер и Миддланды — пять материковых королевств — мирно сосуществовали. Несколько столетий назад все они были одной семьей, и правили в них три брата и две сестры, которым удалось утолить жажду власти, не прибегая к войне. Но все воспоминания о прежнем кровном родстве уже давно стерлись, и теперь жители королевств полностью зависели от натуры того, кто сумел пробиться к трону. Это была лотерея, и нынешнее поколение, увы, вытянуло несчастливый билет.

Седьмое королевство называлось Монси. От остальных земель Монси отделили горы, как Лионид отделял океан. Лек, король Монси, был женат на Ашен, сестре лионидского короля Рора. Лека и Рора связывала нелюбовь к междоусобицам остальных королевств. Однако союза они не заключали, слишком уж далеки друг от друга были Монси и Лионид, слишком независимы, слишком не заинтересованы в делах других королевств.

О том, что творится при монсийском дворе, известно было не так много. Короля Лека очень любили в народе и превозносили за доброту к детям, животным и всем беззащитным созданиям. Королева Монси была женщиной кроткой. Шла молва, что она перестала есть в тот день, когда услышала об исчезновении лнонидского принца. Ведь отец короля Лионида был конечно же и ее отцом.

Определенно, лионидца похитили по приказу из Вестера, Нандера или Истилла, Катсе не приходило в голову иного варианта, если только сам Лионид не был замешан в это дело. Предположение могло бы показаться смехотворным, если бы не этот лионидец в замке Мергона. Украшения у него были роскошные: он определенно принадлежал к знати, а дружеский визит из Лионида к Мергону теперь вызывал подозрение.

Но Катса не могла поверить, что он причастен к преступлению. Это чувство невозможно было объяснить, но и побороть его не получалось.

Почему же был похищен Тилифф? Какую такую важность он может иметь?

Они успели въехать в Рандион до рассвета, но едва-едва. Когда копыта лошадей застучали по камням городских дорог, они замедлили темп: кое-кто в городе уже проснулся, и нельзя было нестись по узким улицам, нельзя было обращать на себя внимания.

Лошади везли их мимо деревянных хижин и домов, серых каменных заводов, магазинов с закрытыми ставнями. Здания были все как на подбор аккуратные, большинство сияло свежей краской. В Рандионе не было места ничему убогому. Ранда терпеть не мог нищеты.

Когда улицы пошли вверх в гору, Катса спешилась. Она отдала поводья Гиддону и взяла под уздцы лошадь Тилиффа. Ведя за собой коня Катсы, Гиддон и Олл свернули и отправились вниз по улице, идущей на восток, к лесу. Так было условлено. Едва ли кого-нибудь обеспокоят бредущие к замку старик на коне и мальчишка рядом с ним, чего нельзя сказать о четырех лошадях и четырех всадниках. Олл и Гиддон должны покинуть город и ждать ее в лесу, а Катсе нужно доставить Тилиффа к принцу Раффину через дверь, расположенную высоко в заброшенной части крепостной стены. Олл тщательно следил за тем, чтобы Ранде не стало известно о существовании этого хода.

Катса сильнее натянула одеяло на голову старика. Было еще довольно темно, но раз она видела кольца у него в ушах, то их могли увидеть и другие. Он лежал на лошади, свернувшись в комок, во сне или в беспамятстве — этого она не знала. Если он был без сознания, то тяжело представить, как они одолеют последний отрезок пути — подъем на крепостную стену по полуразрушенной лестнице, где лошадь пройти никак не сможет. Она коснулась его лица. Старик дернулся и снова задрожал.