Проклятый Дар - Кристина Кашор

На шестнадцатом году жизни она открыла свой замысел Раффину.

— Может сработать, — сказал он. — Я тебе, конечно, помогу.

Потом она пошла к Оллу. Олл был настроен скептически, даже испугался. Он привык докладывать обо всем королю, и уже Ранда решал, какие действия предпринять. Но в конце концов он понял, что она имеет в виду, постепенно, когда убедился, что Катса полна решимости начать с ним или без него, и доказал себе, что королю не обязательно знать о каждом шаге своего главного шпиона.

На самом первом своем задании Катса перехватила небольшую шайку мародеров которых король Истилла послал грабить собственных подданных, и заставила их сломя голову бежать в горы. Это был самый счастливый момент и самый своевольный поступок в ее жизни.

Дальше Катса с Оллом спасли нескольких вестерских мальчиков, которых силой держали на нандерском железном руднике. После одной-двух таких вылазок слухи об их подвигах начали просачиваться в нужные каналы. К делу присоединился кое-кто из шпионок Олла, пара-тройка рыцарей Ранды, в том числе Гиддон, а также Бертол, жена Олла, и другие женщины замка. В дальних уединенных покоях они регулярно проводили собрания, на которых царила атмосфера приключений и опасной свободы. Иногда Катсе казалось, что это все игра, настолько захватывающая выдумка, что не может быть реальностью. Но bce происходило наяву. Они не просто обсуждали диверсии — они планировали и устраивали их.

Со временем Совет, естественно, привлек союзников из-за стен замка — к ним присоединились те из вассалов Ранды, кто был добродетелен и устал бездействовать, пока разорялись соседние деревни, и вассалы других королей вместе со своими шпионами. А потом, мало-помалу, и народ: трактирщики, кузнецы, крестьяне. Все устали от королевских безумств, все были готовы чем-то рискнуть ради того, чтобы смягчить гнет их властолюбия, разлад и беззаконие.

Этой ночью на границе Истилла Катса смотрела в небо, лежа без сна, и думала о том, как быстро и широко разросся Совет — словно виноградная лоза в виноградниках Ранды.

Он уже давно вышел из-под ее контроля. Именем Совета спасали людей там, где она никогда не была, без ее участии, и положение становилось все опаснее. Одно неосторожное слово, сказанное ребенком трактирщика, одна несчастливая встреча на другом конце мира двух людей, которых она никогда не видела, и все пойдет прахом. Ее вылазкам придет конец — Ранда за этим проследит. И она снова станет всего лишь королевским палачом.

Не стоило доверить этому странному лионидцу.

Катса скрестила руки на груди и вгляделась в звездное небо. Ей хотелось сесть на лошадь и скакать кругами вокруг холмов — это успокоило бы ее, вымотало. Но так лошадь тоже устанет, к тому же Олла и Гиддона нельзя оставлять одних. И вообще, так делать не принято. Это ненормально.

Она фыркнула и прислушалась, чтобы убедиться, что никто не проснулся. Нормально, ненормально… Она уж точно нормальной не была. Девушка с Даром убивать, королевский палач? Девушка, бегающая от женихов, которых ей навязывал Ранда, — весьма красивых и внимательных мужчин. Девушка, которую охватывала паника, стоило ей представить, как ребенок сосет молоко из ее груди или цепляется за щиколотки.

Она точно была ненормальной.

Если Совет раскроют, она убежит туда, где ее не найдут. В Лионид или в Монси. Будет жить в пещере, в лесу. Убьет любого, кто обнаружит и узнает ее.

Никогда не согласится она ослабить или передать кому-то контроль над своей жизнью.

Нужно спать.

«Спи, Катса, — сказала она себе. — Ты должна спать, чтобы сохранить силы».

Внезапно на нее навалилась усталость, и она уснула.

Глава четвертая

Утром всадники облачились в одежды, соответствующие их положению: Гиддон надел дорожный костюм, подобающий миддландскому лорду, а Олл — капитанский мундир. Катса выбрала синюю тупику, отделанную по краям оранжевым шелком под цвет королевского дома Ранды, и такие же брюки. Это была ее униформа для поездок по поручениям Ранды, наряд, который тот разрешил ей носить только потому, что на Катсе любое платье после часа верховой езды превращалось в лохмотья. Ранде не хотелось, чтобы его Одаренный палач карал непокорных в рваных грязных юбках. Это неизящно.

Их целью в Истилле был один приграничный феодал, покупавший лес в южных Миддландах: он заплатил оговоренную цену, но срубил больше деревьев, чем было разрешено. Ранда желал не только получить плату за лишние деревья, но и наказать лорда за изменение договора без его согласия.

— Я вас обоих предупреждаю, — начал Олл, когда они собрались в путь. — У этого человека есть дочь, наделенная Даром читать мысли.

— Какое отношение это имеет к нам? — спросила Катса. — Разве она не при дворе Тигпена?

— Король Тигпен отослал ее домой, к отцу.

Катса резко затянула ремни седельной сумки.

— Катса, ты хочешь, чтобы лошадь упала, — вмешался Гиддон, — или просто сумку пытаешься порвать?

Катса нахмурилась.

— Мне никто не говорил, что нам придется иметь дело с ясновидящей.

— Я говорю это вам сейчас, миледи, — сказал Олл, — но причин для беспокойства нет. Она всего лишь ребенок. Чаще всего несет чепуху.

— А что с ней не так?

— Именно то, что чаще всего она несет чепуху — глупости и бессмыслицу, говорит все, что видит. Она не в себе. Тигпена это раздражало, поэтому он отослал ее домой, миледи, и приказал отцу вернуть девочку, когда она сможет приносить пользу.

В Истилле, как и почти во всех остальных королевствах, наделенные Даром по закону считались собственностью короля. Младенцев с разными глазами через несколько недель, месяцев, в крайнем случае, лет забирали ко двору короля и растили в замковых яслях. Если Дар оказывался полезен королю, дитя оставалось у него на службе. Если нет, его отправляли домой. Конечно же с извинениями, потому что семье трудно было найти дело такому ребенку. Особенно если Дар у него был бесполезный — например, лазать по деревьям, надолго задерживать дыхание или говорить задом наперед. В семье крестьянина, работая в поле в полном одиночестве, он мог жить неплохо. Но если такого ребенка отсылали домой в семью трактирщика или лавочника в городе, где было больше одного трактира или лавки, дело приходило в упадок. Каков был его Дар, не имело значения. Люди обходили стороной любое место, где была опасность встретить человека с разными глазами.

— Тигпен — глупец, раз отослал от себя ясновидящую, — заявил Гиддон. — И только потому, что девочка еще не научилась быть полезной. Это слишком опасно. Что если она попадет под чужое влияние?