Тень зиккурата - Ирина Ковальчук

– Ой, достал ты уже, – скривился Пашка.

– Так не только же я тебя достал, – улыбнулся Ваня. – Тебя и твои экскурсы достали. Сам же пять минут назад говорил!

Пашка скривился, как если бы ему всунули в рот кусок лимона.

– Нет, ты не кривись, – продолжал Ваня, – раз уж позвонил мне посреди ночи…

– А я чё… – Пашка поспешно перебил друга. – Мне, знаешь, ночью, после разговора с тобой, немного легче стало. Хоть эти красные твари исчезли!

– Вот видишь, – обрадовался Ваня. – Слушай, мне кажется, я знаю, почему твое путешествие закончилось на Красной площади.

– Ну, и почему? – безразлично спросил Пашка.

– Потому что в послепотопном мире в Междуречье образовалось два государства, боровшихся между собой за власть. Это были Египет и Вавилон. Египет, ослабленный «казнями» ради исхода евреев, не устоял под сильной рукой Вавилонского царя Навуходоносора. Паритет был нарушен, и Вавилон впервые в мировой истории, на самой ее заре, поставил себе задачу стать центром мира.

– Я не понял, – возмутился Пашка, – причем здесь Красная площадь?

– А притом, что в начале двадцатого века новые навуходоносоры, заразившись вирусом богоборчества и идеей мирового господства, имя которым ВАВИЛОН, на месте разрушенного храма Христа Спасителя начали сооружение новой башни – символа воинствующего атеизма. Этот «зиккурат» должен был стать Дворцом Съездов с венчающей его фигурой Ленина такого размера, что в одном пальце его планировалось разместить две библиотеки и кинотеатр. Но «поспорить с небом» богоборцам снова не удалось – война началась, поэтому пришлось ограничиться небольшим Мавзолеем в честь вождя, рядом с которым ты чудесным образом в пять утра и оказался.

Они уже подошли к Пашкиному дому, но «замороченный путешественник» домой не спешил.

– Идем, покачаемся на качелях, – неожиданно предложил он. – И ты мне еще какую-нибудь story4 расскажешь.

– Ну, пожалуй, я могу рассказать тебе о Вавилонской башне по нашей с тобой теме, – начал Ваня, и, оттолкнувшись ногами, взлетел вверх.

– Эй ты, террорист, осторожней! – Пашка скривился из-за удара качели о землю. – Я еще жениться собираюсь, – выкрикнул он и заразительно засмеялся.

– Слышишь ты, прекрати! Мне больно смеяться, – еле сдерживался Ваня. – Будешь смеяться, «стори» не получится.

– Получится, – щеки Пашки порозовели. – Просто она веселая будет.

– Ну, в общем, эту башню строили сыны погибели, – начал Ваня уже в другой манере. – Нагнали рабов, чтобы таскать и укладывать камни, архитекторов, чтобы разработать концепцию и дизайн, и, конечно же, инженеров, чтобы постройку осуществить. И все это ради идеи.

– И какая же была идея? – Пашка блаженно улыбался.

– А идея была доказать, что жить можно и без Бога. Ну, как в песне поется: «мы свой, мы новый мир построим». Да только проблема у них была с Потопом. Тогда еще все о нем помнили, а он был карой за непослушание Творцу. Поэтому человеческие гордецы, которые «сами как боги», решили построить башню высотой до небес, чтобы у Бога на ее затопление воды не хватило!

– Молодцы-то какие, – крикнул Пашка, в очередной раз взлетая вверх.– Слушай, их бы в Клуб веселых и находчивых. Всем бы фору дали! А Бог-то им, Ваня, языки смешал, я знаю! – самодовольно улыбнулся Пашка и продолжил: – Могу даже рассказать, как это было.

– Ну, если знаешь, расскажи, – ухмыльнулся Ваня.

– С пребольшим удовольствием, – Пашка на пару секунд задумался и, тряхнув головой, начал свой рассказ: – Раб спрашивает, какой камень нести, а инженер ему «кулды-булды» в ответ. Инженер архитектору чертежом в нос тычет, мол, правая здесь ось или левая, а он ему в ответ «кульдиссимо-бульдиссимо». Инженер от злости рабу между глаз как засветит! Бедный раб, не удержав равновесия, налетел на архитектора, да так, что чуть с ног его не сбил! Тогда возмущенный архитектор, в свою очередь, с разворота засветил и рабу и инженеру, и такая пошла потасовка, что у всех рожи похлеще твоей стали! Крик и гвалт – отовсюду, с башни то один, то другой вниз рыбкой ныряют! Трое нырнуло – ни один не вынырнул! Вот так и закончилось строительство, а сыны погибели на костылях и колясках разбрелись по свету в поисках тех, кто или «кулды-булды» или «кульдиссимо-бульдиссимо» понимает.

– Ну, Пашка, – давился смехом Ваня, стараясь не растягивать губы, – я это твое «кулды-булды» на заметку возьму, не возражаешь?

– Бери, друг дорогой, – довольный Пашка был щедр, как сытый лев. – Обращайся, с тебя копейки не возьму.

– Так, ладно. Слезай с качелей! – скомандовал Ваня. – Ты на них, как «под грибами».

– Слушай, а ты прав, – Пашка озадаченно свел брови. – Качельки-то и для здоровья полезны, и удовольствие – совершенно бесплатное. Жаль, что я раньше ими не баловался! Ванька, а я после твоих историй домой румяный и веселый приду. Никому и в голову не придет, что меня полночи колдыбасило.

– Вот и хорошо, – Ваня хлопнул «путешественника» по плечу.

– Пойду я, ладно? – сказал Пашка и махнул на прощание рукой.

– У нас акция через неделю. Ты как?

– Это еще что такое? – удивился Пашка.

– Придешь – узнаешь. Я тебе позвоню, идет?

Пашка ничего не ответил и, открыв дверь, исчез в глубине подъезда.

Глава 3. Поединок

Принимать участие в какой бы то ни было акции Пашка, конечно же, не собирался, но для того, чтобы отвязаться от Жукова, откликнувшегося на его ночной зов о помощи, нужен был солидный предлог.

Перебрав кучу вариантов, Пашка остановился на поединке, который он решил устроить между ним и Серым, продвинутым язычником. Пашка был уверен, что Ваня проиграет, потому что Святогор, как Серый теперь называл себя, «опустил» уже не одного православного. Внешне они с Жуковым даже похожи были: приблизительно одинакового роста, волосы до плеч, но Серый был в плечах шире, приземистее, и на голове иногда, для большей выразительности, носил узкую косичку. Нрава, в отличие от Вани, он был крутого и в карман за словом не лез.

Ваня, не подозревавший о подвохе, охотно откликнулся на Пашкино предложение встретиться, отложив ради этого работу над очерком.

Дописав мысль до точки, он отправил компьютер «спать», написал маме записку, на случай, если задержится, и, быстро одевшись, вышел на улицу и тут же услышал знакомый голос своей маленькой подружки.

Девочка лет семи со сплетенными в косички светлыми волосами бежала ему навстречу и кричала:

– Там кошка на дереве! Она не может спуститься и горько плачет!.. Ой, а что у тебя с лицом? – от неожиданности «косички» резко остановились.

– И что же у меня с лицом? – переспросил Ваня.

– У тебя такой синяк под глазом!

– Да что ты говоришь! – Ваня сделал вид, что пытается вспомнить, откуда у него мог появиться синяк. – А, – обрадовался он, как если бы вспомнил, – это я задумался и ударился о столб!

– О столб? Обманываешь, да?

Ваня отрицательно покачал головой и улыбнулся.

– Ладно, идем, я тебе покажу, где бедная кошка сидит!

– Слушай, Маришка, а, может, кошка меня увидит и от страху сама с дерева слезет, как думаешь?

Девочка рассмеялась и, взяв шутника за руку, потащила его за собой.

«Ну, что же, – подумал Ваня, – „бедная кошка“ – важнее. Пашка подождет».

– Видишь ее? Вон там, – Маришка поднятой вверх рукой указывала направление.

Ваня похлопал в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание животного, но испуганная кошка, никак не отреагировав, продолжала жалобно мяукать.

– За ней большой пес гнался, – объяснила Мариша.

– Ну, тогда понятно, – сказал Ваня, просчитывая варианты подъема. – Давно я по деревьям не лазил.

Он схватился за толстую ветку и, обхватив ногами ствол, подумал:

«Хорошо, что я в детстве приобрел необходимые навыки в дедушкином саду».

Девочка, пристально следившая за подъемом, то ойкала, то вскрикивала, иногда даже закрывала глаза от страха. Когда же кошка, наконец, оказалась у Вани на груди, Мариша громко и радостно закричала.

– Я так за тебя переживала! Так переживала, – повторяла она взахлеб, с восхищением глядя на спасателя, благополучно спрыгнувшего на землю. – Слушай, а кошка-то умная! Ухватилась за рубашку, чтобы руки у тебя свободными были!

– Это, Мариша, не ум, – сказал Ваня, пытаясь оторвать цепкие когти перепуганного животного от своей одежды. – Это инстинкт самосохранения.

– Что это у вас тут за крики? – спросила высокая статная молодая женщина, незаметно подошедшая к месту происшествия.

– Ой, мамочка! Ваня кошку спас! Она вон там, на самой верхушке сидела! За ней большой такой пес гнался!

– Ну, тогда понятно!.. А тебя-то самого где так разукрасили? – Мама Мариши переключилась на «спасателя».

– Да в скверике у метро, – нехотя ответил Ваня.

Мариша, не отводя восхищенного взгляда от своего героя, вклинилась в разговор взрослых: