Жёсткая рекогносцировка - Лев Пучков

Вот и представьте себе, что будет, если это чудо-юдо папо-мамино вдруг сглотнёт «колёсико» да раскроется, раскрепостится в компании себе подобных.

Короче — быдло, оно и есть быдло...

Так... В общем, Оксана залпом осушила свой фужер, услужливый мальчик притащил другой, повертела его за ножку (фужер, а не мальчика), пытаясь стряхнуть негативные эмоции, оставшиеся от разговора с мамой... И вдруг поняла, что с ней происходит нечто странное и необъяснимое.

Кто-то прибавил звук — не музыки, а вообще всего вокруг: отчётливо слышно было, что орут танцующие и люди за столиками. А музыка неузнаваемо трансформировалась: мелодия потерялась, аранжировка пропала, остался один лишь ритм. Дум-дум-дум... И колошматил этот ритм, казалось, в самое сердце, как будто какой-то неутомимый работяга лупил по мембране молотком. Дум-дум-дум... Ноги непроизвольно дёрнулись несколько раз, как судорогой свело — хотели ноги танцевать, сами, без участия остального тела. Краски сделались резче и ярче, причём красный преобладал — как будто местный светотехник чего-то там нахимичил с фильтрами.

— А-а-а, рожи!!!

Да, рожи... Рожи однокашников за сдвинутыми вместе столами как будто приблизились, стали крупнее, отчётливее, рельефнее... Даже в полумраке, в ослепляющих сполохах стробоскопа хорошо различимы веснушки на вспотевшем лбу сидящего рядом Пети Иванова. Глазки масляные, хитрые, смотрит как-то выжидающе, с прищуром, как кот на мышку... А так ничего себе рожи... Даже нет, скорее — лица. Рожи бывают у плохих людей, а тут все свои, родные... И вовсе они не противные, как обычно, что-то с ними сейчас случилось, этакое приятственное, изменились они в лучшую сторону... Улыбаются, смотрят приветливо, тыкают... Да вообще — милые ребята!

— Гы-гы... — непроизвольно выдала Оксана, впадая в общий контекст. — Гы-гы-гоо...

— Ну, как самочувствие?

— Ой, су-у-уки... — шибануло вдруг откуда-то изнутри остатком здравого смысла. — «Экстази» в шампанское подмешали...

— Ну, подмешали, — честно признался Петя Иванов. — Гы-гы... ну а че те — плохо, что ли?

— Мне? Гм... Уфф... Не, неплохо.

— Ну вот, и тащись, как все приличные люди. Всё намана?

— Намана... — Оксана облизнула пересохшие губы — слюны во рту вдруг не стало, язык прилипал к нёбу — и потянулась за фужером.

— Окси, ты брось это — на шампань не налегай, — предупредил опытный Петя. — Лучше колу пей. Алкоголь того — типа, того, усиливает...

— Да ну, какая фигня, — Оксана залпом опрокинула фужер и тут же отняла у Пети початую бутылку фанты. — Дай-ка...

— Ну че, пошли подёргаемся?

— Па-а-ашли!!!

И пошли.

Танцевать, оказывается, это просто здорово. Оксана, танцевавшая редко и по жизни равнодушная к развлечениям подобного рода (пустая трата времени, в мире есть масса гораздо более интересных и полезных дел), почувствовала себя вдруг как минимум королевой бала. И не важно, что при этом она всего лишь прыгала на месте, высоко подбрасывая колени и отчаянно мотая головой. Оксана была занята важным делом: пыталась руками поймать ритм, который стал подобен некоему материальному стержню, вонзавшемуся в неё под разными углами со всех сторон. Ритм ловко ускользал — Оксана чертыхалась и весело визжала от избытка чувств. Если бы в горле не сохло да нижнюю челюсть не сводило бы судорогой, — вообще всё было бы здорово!

— Побольше пей, — Петя, исчезнув на минуту, вернулся с большой бутылкой колы, — и всё будет намана. Ну как ты?

— На-ма-на!!!

— Ну и молоток. Поцелуемся?

— Только не взасос. А то в харю тресну. Ммм-ммм... Фу, солёный какой-то...

— Гы-гы-гы!!!

— Ты потише прыгай — людей задеваешь...

— Да че там люди! Смотри, как могу: ы-ыхх!!!

Оксана, ловко сгруппировавшись, сделала безукоризненное сальто назад. Как учили. Приземлилась, в общем, удачно, но одного товарища задела ногой да на завершающей стадии приземления крепко саданула второго товарища локотком. Неумышленно — тесно ведь. Публика восторженно заорала, захлопала.

— Только один раз — и только для вас! — Оксана изобразила книксен и манерно раскланялась.

Ушибленные товарищи попробовали было заявить о своих правах, но Петя быстро их поправил:

— Куда прёте, скоты, не видите — кто?! Ещё слово, и вас тут закопают!

Петя — душка! И вообще, всё так классно, всё так здорово!

— Шампанского! — завопила Оксана от избытка чувств. — Гарсон, ведро шампанского людям! Йю-ххууу!

— Ты потише ори, — озаботился Петя. — Вон, смотрят...

— И что?!!!

— Да нет, твои смотрят. Гляди, загоношились...

Точно, телохранители стоят, пялятся озабоченно, начальник охраны направляется в фойе, на ходу доставая телефон. Стучать побежал, сволочь!

— Ну е-моё! — не на шутку обиделась Оксана. — Я кто — швея-мотористка, что ли?! Мне теперь че — и поорать нельзя?!

— Да можно, всё можно, — горячо поддержал её преданный Петя. — Уж если тебе не поорать, то кому же? Но только не здесь.

— А где?

— Хочешь, свалим отсюда, тут рядом местечко есть — че хошь мона делать, хоть на голове ходить.

— Нереально. Охрана вон, глаз не спускают. Потом, тут у них камеры везде понатыканы...

— Я знаю, как можно выйти. Давай, двигай потихоньку наверх, на антресоли.

— И?

— Постой рядом с диджеем, я сейчас — быстренько всё организую.

— Хорошо, давай...

По дороге зацепила из бара две бутылки шампанского — всё равно охрана уже доложила, хуже не будет, — пристроилась рядом с кучкой поклонниц диджея, опёрлась о перила, чтобы не выпадать из поля зрения телохранителей, а то ведь наверх попрутся! Стояла так и дёргалась в такт музыке, опасно постукивая бутылками о благородный морёный дуб перил, одно неверное движение — и внизу кто-нибудь получит травму...

Потом откуда-то возник сноровистый Петя — почему-то с мокрыми волосами, приволок из гардероба Оксанино соболье манто (как пронёс по лестнице — не понятно, то ли охрана по какой-то причине не отреагировала, то ли чертовски ловок, гад!), зашептал жарко на ухо:

— Давай, потихоньку, не торопясь, два шага назад... Так... А теперь — быстро!

И вприпрыжку помчались по верхнему коридору в дальний конец. А сзади что-то зашумело, заверещало: спохватившиеся телохранители протискивались на антресоли сквозь плотный строй облепивших перила девчат.

— Быстро, быстро...

Выскочили наружу: балкончик из металлического прута, пожарная лестница, под козырьком — аж целых три камеры слежения, тревожно подмигивающие красными огоньками.

— Камеры же!

— Да и хрен на те камеры, — Петя, не поворачиваясь лицом к камерам, принял бутылки, завернул их в манто. — Давай. Удержишься?

— А то!

— Пошла, пошла...

Внизу уже ждали трое однокашников: две девчонки и Женя, друг Пети, — подпрыгивая и повизгивая от нетерпения и переполнявших их чувств, приняли Оксану на руки, тут сверху кулём рухнул Петя, накинул на плечи королеве бала манто, бутылки сунул к себе в карманы, и вся компания дружно припустила за угол.

Короче, удрали. Камеры, конечно, всё это безобразие зафиксировали, но разбор полётов будет завтра, когда поймают. А сегодня — СВОБОДА!!! Держите меня трое и прячься в панике, родной город! Ух, теперь-то я вам тут устрою...

До того чудесного местечка, где, как обещал Петя, было всё можно, добирались пешком.

— Тут три квартала, прогуляемся...

Впервые в жизни Оксана гуляла по ночному городу абсолютно без какой-либо охраны и вообще была предоставлена сама себе.

— Свобода! Сво-бо-да!!!

Дула шампань из горла, неумело свистела и вопила в полный голос — компания единодушно её поддерживала, не слушая уговоров благоразумного Пети малость обождать и добраться всё-таки до безопасного места.

Напоролись на одинокого прохожего — какой-то мучившийся бессонницей старичок вышел прогуляться, скакали вокруг него, как туземцы вокруг белого миссионера, орали, визжали, пытались угощать шампанским. Бедолагу чуть кондратий не хватил. Потом белугой ревели спартаковскую речевку (Женя научил — он фанатеет по футболу) и дружно послали в известные места какого-то паршивого интеллигентика, взывавшего из форточки к порядку.

— Тоже мне — спать ему хочется! Да мы те все окна переколотим, сволочь! Ты че, скотина, не в курсе, что страна гуляет?!

А время было как раз без пятнадцати час.

Интеллигентик оказался негодяем — вызвал милицию. А может, она сама вызвалась или просто ехала по маршруту, но, в общем, вскоре наши гуляки узрели мигалку «лунохода».

— Ничего, один звонок — и они тут все строем будут топать. — Оксана полезла было за телефоном.

— Сдурела, что ли? — образумил её многоопытный Петя. — Какой звонок — первым же делом предкам сдадут! Ходу!

Удирали от милиции по подтаявшим сугробам, как заправские хулиганы, прятались в каком-то проходном дворе, перебежками просочились через тёмную улочку, потом рвали во все лопатки через широченный яркий проспект, чуть под машину не угодили — машина жутко скрежетала тормозами, стукнулась в столб, там оказались какие-то кавказцы, хотели драться, но были они какие-то толстые и не догнали...