Я сделал выбор (Записки курсанта школы милиции) - Евгений Березиков

Я сначала не понял, почему он меня благодарит, и продолжал с недоверием смотреть на него, держа на всякий случай за правую руку.

— Да ты не бойся, никуда я не уйду, — пробасил он, видя мою настороженность. — Семке я поддал крепко, это да, но он заслужил большего. Это по его милости я оттянул срок целых шесть лет.

Перехватив мой вопросительный взгляд, он продолжал:

— Да не удивляйся, курсант, я, действительно, только неделю назад освободился. А за что, собственно говоря, я таскал шесть лет парашу? Там ведь не сладко, да и года идут, — произнес он с грустью в голосе. — Было двадцать четыре, а теперь уже тридцать. А этот, — он кивнул со злостью через плечо в сторону Семкиного дома, — спал на мягкой кровати, посасывал пивко. Ну, ничего, мы еще посмотрим, Семка, теперь я не тот Вовка Криворук! Мне бы только с Васютиным встретиться. Неужели он и теперь меня не поймет? Времена другие, должен понять, — рассуждал он вслух. — Теперь я на подставку не пойду.

Посмотрев на меня, он улыбнулся своим широким ртом.

— А ты, молодец! Крепко меня хватанул, не то бы опять... народные заседатели...

— Да вы и так заработали, — сказал я, с интересом посматривая на этого человека. — Вон как избили Семку.

Так за разговорами мы подошли к телефонной будке. Я набрал ноль два и вызвал дежурного по городу.

— А знаешь, курсант, меня ведь не посадят, так что зря усердствуешь.

— Как это не посадят? — удивился я.

— А вот так, чтобы дать срок, необходимо заявление потерпевшего. А заявленьица не будет, — произнес он уверенно.

Но почему его не будет, узнать я не успел. К нам подъехал наряд работников милиции и прервал наш разговор с Криворуком. Садясь в машину, он крикнул:

— Бывай здоров, курсант! До встречи!

Глава пятая

Утром после ночи с Семкиной историей я, придя в казарму, заметил, что здесь произошли какие-то события. Все спорили, говорили о приметах неизвестного воришки, вспоминали Степку Заболотного.

— Слушай, что тут у вас произошло? — спросил я встретившегося мне Толика Федорова.

— А... а... а, не говори, — произнес он протяжно, с характерной медлительностью. — Степка, понимаешь, ввязался в одно неприятное дело.

— Какое? — удивился я.

— Вчера был на базаре и черт его дернул связаться с каким-то воришкой. Дела нет, а хлопот много, — продолжал он.

— Что ж произошло? — снова не выдержал я.

— Сам расскажет, — кивнул он в сторону приближающегося к нам Степана. Он шел вместе с Анваром, жестикулируя руками, о чем-то рассказывал ему.

Оказалось, пока я был вчера дома, Степка уговорил старшину отпустить его на рынок за фруктами для посылки домой. Сделав покупки, Степка сел в автобус, где в это время двое молодых парней схватили какого-то мужичонку. Естественно, Степка решил прекратить это безобразие.

— Утихомирив драчунов, стал я искать потерпевшего, — рассказывал дальше Степан, — но его и след простыл. А ко мне пристала какая-то полная дамочка в соломенной шляпке, кричит на весь автобус, что у нее кошелек украли.

— Причем тут кошелек? — пытался я остановить дамочку. — Но вслед за ней ко мне подступила уже не одна, а целый десяток кричащих женщин.

— Поверьте, ребята, я так растерялся, — сокрушался Степан. — Еле-еле понял, что мужичишка, которого я отбил у этих ребят, карманный вор. Он, оказывается, вытащил кошелек у этой самой дамочки, а один из парней, заметив это, схватил его за руку. Карманник хотел увернуться, а они ему тут и поддали... И нужно ведь... его-то я и защитил, — при этих словах Степан от злости заскрипел зубами. — И самое обидное, — продолжал он, — пока я расправлялся с ребятами, воришка исчез, прихватив с собой украденный кошелек. Тут началось такое... — и Степка, тяжело вздохнув, разочарованно махнул рукой.

— Что я им мог ответить, — низко опустив голову, говорил Степан. — Ведь я не нарочно это сделал, но в такой обстановке объяснить им что-то было трудно. Они меня, как преступника, привезли и сдали дежурному по городу. Что мне теперь делать? — и Степка посмотрел на нас вопросительным, безнадежным взглядом.

— Да, история неприятная, — заметил я.

— Что и говорить, — подтвердил Толик.

— Э-э-э, откуда взялся этот ишак-карманщик! — выругался Анвар.

— Ничего, Степка, не падай духом, чего-нибудь придумаем, — сказал я, хлопнув его по плечу.

— Нужно поймать этого воришку, — продолжал со злостью Анвар. Нервничая, он коверкал русские слова.

— Это мысль, — поддержал его подошедший к нам Вадим.

— А что, ребята, давайте не пойдем в следующее воскресенье в увольнение, будем искать этого карманника, — предложил я.

— Где ты его найдешь... город большой, конца и края не видать, — вмешался Толик.

— Как где? В автобусе, — вставил Вадим.

— В автобусе... — повторил Толик. — Поди, ищи ветра в поле. Ташкент — это тебе не наша станция, тут не меньше тысячи автобусов.

— Начальник курса, пожалуй, не разрешит, — вполголоса произнес Степан.

В течение недели Степан ходил невеселый, ни с кем не разговаривал, лишь время от времени произносил:

— Вот, гад, а! Вот, гад какой!

Ясно было, что Степан не мог простить себе случившегося и каждую минуту с ненавистью вспоминал карманника.

Радоваться, конечно, было нечему, да и, к тому же, начальник школы, узнав о случившемся, лишил курс на два воскресенья увольнительных в город. Видя удрученное настроение Степана, я, Толик и Вадим старались не оставлять его наедине.

— Ты, Степка, не очень переживай, — успокаивал его Толик. — Подумаешь, упустил. Я слышал, что Мирный весь курс хочет бросить на его розыски. Так что изловим.

— Вид-то больно был безобидный у этого мужика, — сокрушался Степка. — Его били, а он молчал, вот это меня и разжалобило. Ну, попадись он мне... я из него лепешку сделаю. Будет он помнить Степана!

— Зря ты, Степа, горячишься, — прервал его Вадим. — Избить — дело не хитрое. Ты ведь не имеешь права трогать человека.

— Да какой он человек, — вспылил Степка, — ворюга он. А таких давить надо. Притворился мышкой... Погоди, попадется мне... — И Степка сверкал своими большими, навыкате, глазами.

Всегда добродушное и веселое, в этот момент его лицо было на редкость злым, губы вытянуты вперед, нос с горбинкой скорее походил на клюв орла.

— Так ты, друг мой милый, долго в милиции не протянешь, — обратился я к нему.

— Отчего же?!

— Да от того, что работник милиции не должен быть холеричным.

— Э-э-э, — рассмеялся Степка, — тоже мне, нашелся теоретик милицейской психологии.

— Ты, Лешка, всегда уговариваешь других, а сам вон вчера как со старшиной ругался. Он тебе этого не простит, — поддержал Степку подошедший к нам Анвар.

Его за последнее время все чаще и чаще можно было видеть рядом со Степаном. Анвар оказался очень чувствительным человеком и искренне переживал случившееся.

— Ай, ай, — тянул он с характерным восточным акцентом. — И зачем ты, Степка, поехал на этот базар. Сказал бы, что тебе нужны фрукты, я бы тебе из дома целый мешок притащил.

— Причем тут базар? Ты говори лучше о преступнике, а не о базаре. Базар... базар, — не зло ворчал Степан. — Сам я виноват, Анварчик. На два румба взял правее, вот и наскочил на рифы, — усмехнулся он. — Но посудина моя течи не дала. Держусь я, брат, держусь.

И все же Степке держаться приходилось трудновато. На каждой перемене кто-нибудь из курсантов подходил и просил его рассказать, как все это случилось. Сначала Степка терпеливо и добросовестно рассказывал всем, а затем это его уже начало раздражать.

— Да идите вы от меня к чертовой бабушке, — ругался он в коридоре. — Никаких я карманников не упускал и ничего не знаю.

В довершение всех этих разговоров на семинарском занятии по криминалистике (мы как раз проходили словесный портрет) преподаватель вызвал к доске Степана и попросил его описать внешность мужика-карманника. Мы, не выдержав, засмеялись, а у Степки уши покраснели, видимо, в самые печенки въелся ему этот злосчастный воришка.

Но это было еще не все. В следующее воскресенье, сразу же после завтрака, нас выстроили на плацу, и Мирный попросил Степана выйти перед строем и рассказать всему курсу, как выглядит карманник, во что он был одет.

Степан нервничал, после каждого слова откашливался и кряхтел, но несмотря на это, он все же подробно описал внешность карманника, словно знал его несколько лет. Степан закончил свой рассказ, и Мирный обратился к нам:

— Товарищи курсанты, сегодня по приказу начальника школы, вместо увольнения, вы пойдете на розыск гражданина, только что описанного курсантом Заболотным. Сейчас старшина вас распределит по маршрутам городских автобусов.

Старшина, зачитывая фамилии, распределял нас по автобусным маршрутам и попарно отправлял в город до самого вечера.

Как ни старались наши ребята разыскать Степкиного карманника, но день оказался безрезультатным. К вечеру вернулись все в казарму усталые.