Приключения Ломтика - Лейла Берг

— Не знаю, удастся ли мне спеть «Рио Гранде» с лепёшками во рту. Попробую! Может быть, эта песня больше понравится Волнушке. Если опять ничего не выйдет, лучше уж пойду домой и закутаю горло ватой. Совсем не моё горло! Будто его подменили во время урока пения.

А Волнушке всё было нипочём. Она даже ни разу не хрюкнула. Стояла себе на задних ногах и размахивала копытцем в такт пению.

— Прыгни ко мне в карман! — воскликнула миссис Спригз. — Неужели не видишь? Она хочет быть дирижёром, а не певицей!

— А ведь правда! — сказал Ломтик. — Как хорошо, что вы заметили!

Он обегал весь двор и наконец нашёл тоненькую палочку, привязал её к копытцу Волнушки и снова запел. Волнушка стала отбивать такт палочкой.

— Обмахните меня одуванчиком! — проговорила миссис Спригз. — Вот бы посмотреть, как она будет дирижировать настоящим оркестром!

Именно это миссис Спригз и увидела со временем. Но не будем забегать вперёд.

Майк Хенисси, лучший друг Ломтика, недавно вернулся после летних каникул. Он провёл две недели на берегу моря и приехал совсем коричневый. Нос его так обгорел, что весь лупился. А на ногах, там, где приходились ремешки сандалий, остались белые полоски — ведь не могли же солнечные лучи проникнуть под ремешки! Майк очень гордился этими полосками и ужасно хвастался. Но Ломтик считал, что было бы куда интереснее, если бы Майк догадался вырезать из бумаги свои инициалы и прилепить их к ногам. Вот тогда действительно было бы чем похвастаться: ноги чёрные, а на них белые буквы — М. X.

— Вот это было бы дело! — сказал Ломтик. — Белые полоски на ногах бывают у всех, кто приезжает с моря, а вот белых букв М. X. не бывает. Разве только у кого-нибудь по имени Молли Хуш.

— Или Мицци Хэцци.

— Или Мёртон Хауфенхоффер…

Отец Майка был мастер-изобретатель. Вы, может быть, думаете, что он делал молотки, пилы и отвёртки? Нет, мастера-изобретатели делают особые инструменты, по особым заказам.

Например, к отцу Майка мог прийти человек и сказать:

«Сделайте мне, пожалуйста, десять тысяч перьев для авторучек».

И вот отец Майка должен сесть и хорошенько подумать, как сделать инструмент, который разрезал бы большой лист металла на десять тысяч маленьких пластинок нужной величины и придал бы им форму перьев для авторучек.

Или ещё мог прийти другой человек и сказать:

«Сделайте мне, пожалуйста, тысячу зажигалок».

И вот отец Майка должен сесть и хорошенько подумать, как сделать инструмент, который раскроил бы металл и сделал бы из него все те мелкие части, из которых состоят зажигалки.

Теперь вы понимаете, что отец Майка был очень умный; такой же умный, как отец Ломтика, хотя тот был учёным. Правда, оба они занимались совершенно разными вещами. Отец Ломтика не умел делать того, что делал отец Майка, а отец Майка не умел делать того, что делал отец Ломтика. Но оба высоко ценили друг друга и с удовольствием поддерживали знакомство. Им не раз случалось помогать друг другу, потому что учёные и изобретатели всегда могут помочь друг другу, если захотят.

Когда семья Майка вернулась с побережья, отец опять принялся за работу. Он как раз помогал одному человеку делать игрушечные автомобили. У Майка и Ломтика оставалось ещё целых три недели школьных каникул, и для игр и интересных разговоров времени было хоть отбавляй.

Однажды утром Майк пришёл к Ломтику играть, но вид у него был очень печальный.

— Папа отрезал себе палец во время работы, — сказал он.

— Какой ужас! — воскликнул Ломтик. — И ему забинтовали руку?

— Он в больнице, — ответил Майк. — Там, наверное, забинтуют.

Накануне Ломтик обещал Майку повести его к миссис Спригз и показать, как Волнушка дирижирует.

Мальчики отправились, но вид у обоих был очень грустный.

— Папины сотрудники собирают для него деньги, — сказал Майк. — В пятницу каждый выделит немного из своей получки. Эти деньги отнесут маме, чтобы у неё было на расходы.

— Как это хорошо! — сказал Ломтик. — А мы не можем чем-нибудь помочь?

Всю дорогу Ломтик думал, и, конечно, ему пришла в голову блестящая мысль.

— Давай устроим какое-нибудь представление, — сказал он. — Каждый зритель заплатит за билет, а деньги мы отдадим твоему отцу. Ведь это тоже будет помощь, правда?

— Ещё бы! — сказал Майк. — Большущая помощь!

Мальчики подошли к домику миссис Спригз, обогнули его и вошли во двор.

Волнушка была очень рада Ломтику и с готовностью стала дирижировать по его просьбе. Она всегда старалась угодить Ломтику, потому что в награду всегда получала морковку.

Ломтик запел:

То было в марте месяце, и ветер всё шумел…

Ему казалось, что Волнушке эта песня нравится больше других. «Слова очень понятные, — говорил он, — а мотив красивый». И ещё ему казалось, что Волнушка смеётся, когда отбивает такт, особенно в конце песни.

Ломтик кончил петь, и Майк тоже захотел попробовать. Он затянул новогоднюю песню «Добрый король Уэнсислас». Это была его любимая песня, и он пел её во все времена года.

Тут миссис Спригз вышла во двор, и все трое принялись восторгаться талантом Волнушки. Потом Майк рассказал, что его отец отрезал себе палец.

— Какое ужасное несчастье! — воскликнула миссис Спригз.

Она даже не прибавила: «Прыгни ко мне в карман!» или ещё какую-нибудь из своих поговорок. Значит, она была по-настоящему огорчена.

— Когда будешь уходить, — сказала она, — я тебе дам яйцо. Моя курица только что снесла его. Пусть отец съест — это поднимет его силы.

Миссис Спригз далеко не всем посылала яйца: это было знаком особого внимания. Мальчики выбрали круглое яйцо с коричневыми пятнышками и завернули в чистую солому, чтобы Майк не разбил его по дороге домой. Дети рассказали миссис Спригз, какое они задумали представление.

По её мнению, мысль была великолепна.

— Погоняй меня пёрышком! — воскликнула она. — Конечно, вы соберёте не меньше, чем отец заработал бы за неделю.

Взяв бумагу и карандаш, все трое уселись на кухне, чтобы придумать и записать план представления.

— Лучше всего показать дрессированных животных, — сказал Ломтик. — На такое представление всякий пойдёт. Надо только сообразить, каких животных можно включить в программу. Вы же понимаете, что нам нужны очень умные и необыкновенные животные.

— Когда-то я знала лошадь, которая страшно любила мороженое, — сказала миссис Спригз.

— Неужели? — удивился Майк. — А я знаю эту лошадь?

— Не думаю, — ответила миссис Спригз. — Эта лошадь развозила молоко и, если память мне не изменяет, принадлежала Джеку Коутсу. Она совсем не была похожа на других лошадей, вежливых и скромных. Она была очень развязной и нахальной.

Другие лошади обычно терпеливо ждали на мостовой, пока молочники поднимутся на крыльцо и отдадут молоко, а эта лошадь не желала. Она лезла вместе с повозкой прямо на тротуар и останавливалась только у самой калитки. Прохожие вынуждены были обходить её по мостовой.

Ей бы, конечно, хотелось ещё пробраться в калитку, подняться на крыльцо и влезть в дом вместе с повозкой. Но сами понимаете — это не так легко!

Эта лошадь была не только нахальной, но ещё и ленивой. Она не любила утруждать себя.

Однажды в жаркий летний день Джек Коутс и его лошадь шагали по улице. Они должны были развезти молоко ста двум хозяйкам, жившим на двенадцати улицах, и это обычно занимало весь день. Джек и его лошадь поравнялись с кондитерской. На ней висело объявление: «Всегда в продаже мороженое». От двери тянулась длинная очередь — всем хотелось купить мороженого. Из кондитерской то и дело выходили люди, держа в руках вафли и рожки со сливочным, а некоторые даже с шоколадным мороженым.

И что бы вы думали?.. Прыгни ко мне в карман! Как только лошадь это увидела, она остановилась, задрала голову и долго-долго ржала. Джек Коутс сразу понял — это не к добру. Он обратился к лошади: «Послушай, старина… (Должна сказать, что Джек Коутс был родом из Лондона и знал, как надо разговаривать.) Послушай, старина, — сказал он, — взгляни на эту ужасную очередь; ты простоишь тут целую вечность, и мы не успеем развезти молоко». Но лошадь, которая великолепно всё понимала, когда хотела, на этот раз притворилась, будто не поняла ни слова. Она опять задрала голову и долго-долго ржала.

Джек понял, что её не убедишь! Он повернулся к людям, стоявшим за мороженым, и сказал: «Послушайте, друзья, я понимаю, что с нашей стороны очень невежливо лезть без очереди, но моя лошадь — необыкновенная лошадь. Она страшно любит мороженое. Она не сдвинется с места, пока не получит вафлю за три пенса; а если мы будем дожидаться своей очереди, то ни за что не успеем развезти молоко».

Люди, стоявшие за мороженым, сказали, что они всё понимают; что в такую жару молоко может скиснуть, если его вовремя не развезти. Посторонившись, люди пропустили Джека в магазин.