Приключения Ломтика - Лейла Берг

— Что ты сказал? Ты занимался с Гёрли арифметикой? — произнёс наконец фермер Робинсон. — Ну, тогда понятно, что она убежала. Я и сам никогда не любил арифметики. — Он медленно перелез через изгородь и подошёл к Ломтику. — А как ты собираешься её учить? Зачем ты это затеял? Ты что, такой же учёный, как твой папаша? Или делаешь это на пари? Объясни!

Тут Ломтик рассказал про отца Майка Хенисси, про представление и про то, что вырученные деньги они отдадут маме Майка на расходы.

— Да, не повезло мистеру Хенисси, — сказал фермер. — Я рад, что вам пришла в голову такая хорошая мысль. Вот что! Сколько бы вы ни выручили за представление, я вам дам столько же от себя. А что касается Гёрли, то я тоже буду приходить на уроки — ведь ко мне она привыкла, я помогу её дрессировать. А вдруг она и вправду выучится арифметике и поможет мне справиться со счетами на будущей неделе! — И фермер громко захохотал.

Пока они вдвоём занимались с Гёрли, миссис Спригз отправилась к мистеру Смиту учить его попугайчика новым словам. Она договорилась с мистером Смитом, и тот не возражал — ведь это делалось, чтобы помочь бедному Джиму Хенисси.

Жёлто-серого попугайчика мистера Смита звали Гоулди. Из-за таких попугайчиков индейцы в своё время вели кровопролитные бои. Видите ли, индейцы всегда носили перья в волосах и считали жёлтые перья самыми красивыми. Поэтому они ловили в лесу зелёных попугаев и других птиц, выдирали из них зелёные перья и натирали птиц особой мазью, приготовленной из жаб.

Вместо выдернутых перьев вырастали новые, жёлтого цвета. И всё-таки жёлтых перьев не хватало. Иначе индейцы, конечно, перестали бы считать их самыми красивыми и воевать из-за них.

Только у очень важных индейцев жёлтых перьев было вволю, и они говорили другим индейцам: «Бьюсь об заклад, что вы тоже не прочь поносить жёлтые перья! Так плывите через реку, вступите в бой с индейцами, что живут на том берегу, и отбейте у них сто жёлтых перьев». Вот какие были люди в те времена!

Через некоторое время-у попугайчиков начали рождаться птенцы с жёлтыми перьями. От них-то и произошёл Гоулди Смит.

Но вернёмся к миссис Спригз. Она умела очень хорошо свистеть. Она умела свистеть, как чёрный дрозд, как жаворонок и даже как соловей. Когда миссис Спригз была маленькой, она любила дразнить свою кошку, насвистывая ей прямо в ухо. Кошка приходила в недоумение, начинала всюду искать птицу и так волновалась, что переставала есть. Как только миссис Спригз казалось, что кошка забыла о птице и собирается заснуть, она опять принималась насвистывать ей в самое ухо. В те времена она, конечно, не была ещё миссис Спригз. Она была маленькой девочкой, которую звали Ада Тиблз. Только шестнадцать лет спустя она вышла замуж за капитана Спригза и сделалась миссис Спригз.

Когда Ада выросла, она перестала дразнить кошку. Ведь та в конце концов могла возненавидеть птиц за такие издевательства. Со временем кошка стала ловить птиц и поедать их. Миссис Спригз решила, что виноваты в этом её детские шутки. Но, вероятно, кошка ловила птиц просто потому, что видела, как это делают другие кошки, а вовсе не оттого, что миссис Спригз когда-то дразнила её.

Отправляясь учить Гоулди, миссис Спригз взяла с собой немного зерна.

— Здравствуй, Гоулди! — сказала она.

— Как вы поживаете? — спросил Гоулди.

Тут миссис Спригз начала свистеть. Она свистела, как чёрный дрозд, как серый дрозд, как зяблик, как жаворонок и как синица.

Гоулди слушал, склонив голову набок.

Послушать миссис Спригз собралась целая толпа. Люди думали, что началось какое-то представление. Вскоре собралось столько народу, что подошёл полисмен и попросил людей разойтись — они мешали движению. Кто-то позвонил в Би-би-си и сообщил, что запели соловьи; Би-би-си прислало в машине двух сотрудников с аппаратурой, чтобы записать соловьев на плёнку.

Миссис Спригз не обращала никакого внимания на всю эту суматоху. Она наблюдала за Гоулди.

Казалось, Гоулди с интересом слушал миссис Спригз. Когда та перестала свистеть, Гоулди помахал крылышками и сам попробовал издать несколько звуков: ему тоже хотелось посвистеть!

Миссис Спригз ещё немного попела, а потом сказала:

— Бе-е-едный Хенисси! Бе-е-едный Хенисси.

Гоулди сначала прислушивался, а потом повторил:

— Бе-е-е-едный…

Миссис Спригз тут же дала ему зёрен.

Потом миссис Спригз опять начала:

— Бе-е-е-едный Хенисси! Бе-е-едный Хенисси! Бе-е-е-едный Хенисси.

— Бе-е-е-едный… — сказал Гоулди и получил ещё зёрен.

Миссис Спригз решила заставить Гоулди сказать побольше слов.

— Бе-е-едный мистер Хенисси, мистер Хенисси, мистер Хенисси! Бе-е-е-едный мистер Хенисси! — повторяла миссис Спригз.

Эти слова Гоулди учил гораздо дольше. У дома собралась такая толпа, что пять автобусов остановились один за другим — проехать было невозможно. Человек двадцать решили, что они попали в очередь за апельсинами. Миссис Спригз всё продолжала говорить одно и то же, а Гоулди всё пытался повторить вслед за ней и наконец повторил:

— Бе-е-е-едный мистер Хенисси!

Толпа так и ахнула от восторга! А человека три подумали, будто в доме пожар и кто-то только что выпрыгнул из окна спальни в растянутое для него одеяло.

— Как жаль, что мы ничего не видели! — повторяли эти трое. — А его очень подкидывало на одеяле?

Миссис Спригз ни на что не обращала внимания. Она дала Гоулди остаток зёрен, погладила его по головке и посвистела ещё немножко. Потом она пошла домой.

Толпа долго не расходилась. Некоторые думали, что всё-таки получат апельсины; другие говорили: не апельсины, а бананы; некоторые ждали, когда приедет пожарная машина; кто-то сказал, что, вероятно, в доме цирк. А человека два уверяли, будто по улице проедет король с королевой. Через некоторое время люди всё-таки разошлись. Все были разочарованы и сердиты.

Тем временем Майк ехал в автобусе к своему дяде. Он не знал хорошенько, где сходить, и попросил кондуктора объявить, когда они подъедут к Бай-Пасс.

— Если ты собрался удрать к морю, — пошутил кондуктор, — тебе надо ехать как раз в обратном направлении.

Но Майк понял шутку, объяснил, что едет к дяде, и рассказал о своём несчастье.

Кондуктору очень понравилась мысль о представлении. Он решил собрать денег среди пассажиров. Кондуктор постучал по своей сумке, призывая к тишине, и объявил:

— Леди и джентльмены, этот мальчик едет к своему дяде, чтобы попросить у него на время собаку, которая умеет делать разные фокусы. Отец мальчика — мастер, ему оторвало палец, и он в больнице. Собака понадобилась мальчику и его друзьям, чтобы устроить платное представление и собрать немного денег, чтобы семья пострадавшего была обеспечена хоть на неделю. Что вы скажете, если мы тоже устроим сбор и поможем им?

Пассажиры с восторгом согласились. Только один очень худой человек на переднем сиденье у окна сделал вид, будто ничего не слышал.

Тогда Майк взял шапку кондуктора и обошёл пассажиров. Каждый давал сколько хотел. Одна дама в бледно-голубом платье, от которой очень хорошо пахло духами, положила в шапку шесть пенсов. А человек в комбинезоне с жирным пятном на лбу, ехавший во втором этаже автобуса, сказал:

— Я тоже мастер, сынок, — и положил в шапку шиллинг.

Очень худой человек положил пуговицу — вещь совершенно бесполезную.

Майк просто не знал, что сказать. Но он понимал, что ему следует выступить с речью. Мальчик влез на сиденье. Кондуктор поддерживал его, чтобы он не свалился, и Майк сказал:

— Леди и джентльмены, благодарю вас от всего сердца.

Пассажиры ответили восторженными возгласами. Вскоре Майк должен был выходить.

От волнения он спрыгнул на землю сразу через две ступеньки, и деньги в его кармане громко звякнули. Пассажиры махали ему руками, пока он не скрылся из виду.

Майк повернул за угол к дому дяди. Собака, которую звали Бим, услышала его и бросилась по тропинке к нему навстречу. Бим лизнул Майка в лицо, положил лапы ему на плечи и широко раскрыл пасть. Казалось, он так рад, что вот-вот засмеётся.

Майк с трудом добрался до парадной двери: Бим всё время шёл перед ним хвостом вперёд, а лапы держал у него на плечах. Войдя в дом, Майк рассказал дяде о несчастье и о предстоящем представлении. Дядя, конечно, разрешил взять Бима. Он даже предложил обучить его новым фокусам. Дядя сказал:

— Бим уже так хорошо усвоил прежние четыре слова, что, вероятно, охотно выучит ещё одно или два.

Дядя с Майком взяли две большие карточки, написали на них слова «больница» и «подарок» и принялись дрессировать Бима. Через сорок пять минут Бим одолел новые слова.

Когда дядя и Майк убедились, что пёс хорошо усвоил урок, все втроём пошли пить чай. Бим получил кость, сухарь и миску воды. А Майк и дядя пили чай и ели пирожные с кремом, хлеб с маслом, варенье из крыжовника и яблочный пирог. Бим «чаёвничал» с таким же наслаждением, как и они. Яблочным пирогом и другими лакомствами он мало интересовался. Не больше, чем хозяева — костью.