Алхимик - Владимир Кузнецов

Чувство такое, будто он хлебнул чего-то забродившего или скисшего. Не удержавшись, Эд закашливается, плеснув из трубки на пол. Бдительная Мэг тут же перекрывает кран, заливаясь при этом смехом, больше похожим на кашель туберкулёзника.

— Это что за дрянь? — отдышавшись, спрашивает Сол, с запозданием вспоминая надпись на бочке.

— Что написано, — сквозь смех отвечает Мэг. — Всё спиртное, что остаётся, сносят Тику, а он сливает его в бочку. И бродяги вроде тебя, у которых нет денег на приличные напитки, прикладываются к ней.

— И что же он туда сливает? — с сомнением интересуется Эд. Подтяжка выдаёт кривую ухмылку, от которой лицо её, и без того некрасивое, совсем перекашивается.

— Да говорю же — всё, что остаётся. Пиво, наливку, вино, бренди, виски. Сегодня туда даже отправились пара стаканов отличного джина.

Сол опирается о стойку, так что стеклянная банка оказывается рядом с ним. Теперь он видит, что в мутной, вонючей жиже, плавают человеческие уши.

— Нравится? — замечает его взгляд Мэг. — Это мои.

— Твои вроде бы на месте, — шутит Эд, уже, правда, сомневаясь, что стоит шутить на эту тему. Подтяжка Мэг оскаливается. Зубы у неё все в чёрных пятнах.

— Когда я выставляю из «Дыры» очередного бродягу, я хватаю его зубами за ухо и волоку так до самого выхода. А если ему хватает дури сопротивляться — в эту банку отправляется очередной трофей. Здешним патронам такое представление по душе, и за каждое ухо Тик наливает мне стаканчик. Ещё пить будешь?

— Нет, — Эда передергивает от одной только мысли о пойле в бочке. — А поесть тут можно?

— Это паб, а не харчевня, — сплёвывает прямо на стойку Мэг. — Пей или проваливай.

В этот момент дверной колокольчик тихо тренькает, сопровождаемый скрипом не смазанных петель. Эд оборачивается, чтобы увидеть, как в паб вваливаются четверо парней, крепких и широкоплечих. У пары из них солидные животы и мясистые загривки, двое оставшихся похудее, но с жилистыми руками. Одеты они в простые штаны и синие сорочки, все в тёмных пятнах, у одного на запястье — мясницкий тесак, у остальных — короткие дубины.

— Здорово, Мэг, — приветствует Подтяжку обладатель тесака, после чего поворачивается к Солу. — Это ты тот жонглёр, что пристаёт к честным девушкам?

— А вы — мясники Уиншипа, — скорее утверждая, чем спрашивая, кивает Эд.

— Они самые, — скалится здоровяк с тесаком. — Зря ты припёрся на Райскую аллею, пень.

Потяжка Мэг спокойно кладёт руку на рукоять пистоля. Кажется, четверо громил её нисколько не пугают.

— Предупреждаю тебя, Слизняк Вилли. Устроишь тут драку — и я прострелю твой поганый ливер, а дружков твоих так отделаю, что им в воду глядеться страшно будет.

Угроза звучит весьма убедительно, мясники даже слегка отступают. Тот, кого она назвала Слизняком, примирительно поднимает руки.

— Спокойно, Мэг. Мы порядок знаем. Эй ты, жонглёр! — он поворачивается к Солу и голос его снова становится похожим на ворчание пса. — Давай на выход. Посмотрим, что у тебя по карманам.

Сол прикидывает варианты. Можно, конечно, их послать и остаться в пабе. Только вряд ли они уйдут — дождутся ведь. Да и Подтяжка Мэг может вытолкать — просто чтобы отношения не портить.

— Добро, — кивает он, — пойдем выйдем.

Двое мясников идут впереди него, двое пристраиваются сзади. Эд спокойно, без лишних движений отстёгивает карабин, который держит на поясе цепочку. Оружие против дубин и тесака то ещё, но Сол ещё в ранние года прикипел к кистеням и пользовался ими не только на играх — так что туз в рукаве таки имеется.

Он бьёт сразу, как только они оказываются за дверью. Идущий впереди костлявый получает хлёсткий удар в затылок, брызгает кровь. Сзади раздаётся взбешенный рёв, Эд бросается в сторону, пытаясь достать ещё и другого верзилу перед собой. Удар выходит смазанным, но рассекает мяснику ухо. Одновременно, Эд получает скользящий удар дубиной в плечо. Развернувшись, он сверху вниз полосует цепью по врагу. Тот прикрывается дубиной, но цепь огибает её и тяжелым концом припечатывает его прямо между глаз. Слизняк резво взмахивает своим тесаком, намереваясь вспороть Эду живот, но слегка не достаёт. Футболка Сола расходится — тесак острый, как бритва. Он отступает, разворачивается и бежит со всех ног. Четверо мясников с криками кидаются за ним, брызжа слюной и кровью. Эд выскакивает с Райской Аллеи, оказавшись на мощеной улице с узким тротуаром и фонарными столбами. Здесь дома выглядят приличнее, но любоваться ему некогда — погоня не отстаёт. Эд бежит так быстро, как может. Навстречу из-за угла выезжает повозка, лошадь испуганно всхрапывает, стуча копытами по мостовой. От неожиданности едва не упав, Эд оббегает её.

«Твою мать! — бьется в голове. — Куда я вообще попал? Мясники, кони, дубины…»

В груди начинает ломить — бег никогда не был сильной стороной Сола. Оглянувшись, он оценил ситуацию: двое толстяков, похоже, поотстали, а вот жилистые сокращают разрыв с каждым шагом.

Эд ныряет в ближайший переулок, перепрыгивает через какую-то корзину, врезается в женщину в чёрном платье с метлой, падает на бок, вскакивает на четвереньки, не прекращая движения пытается подняться. Его бьют дубиной поперек спины, он падает, перекатывается в сторону, рука его вдруг натыкается на что-то твёрдое и угловатое. Вцепившись в него, Эд переворачивается на спину и швыряет находку в мясника, уже занёсшего дубину для удара. Осколок булыжника попадает тому прямо в лицо, он роняет дубину. Эд тут же подхватывает её, но второй мясник успевает ударить его в плечо. Левую руку прошивает болью, и она бессильно обвисает. Эд бьёт в ответ, но мясник отскакивает, тут же отвечая. Опыта и прыти у него явно больше — Сол получает ещё один тяжелый удар. В проулок пыхтя и бранясь вбегают два здоровяка. Ситуация становится совсем паршивой.

Эд пинает мясника ногой в пах, тот сгибается, тут же отхватив дубиной по затылку. Навзничь рухнув в грязь, он остаётся без движения. Но тот, который получил от Сола камнем, уже оклемался и примеряет этот самый камень, готовясь метнуть его. Слизняк двинулся прямо на Эда, опустив резак, второй попытался обойти, прижимаясь к деревянной стене. Проулок шириной метра два, не больше, но тупиком не был. Эд набирает побольше воздуха, собираясь снова побежать — но в этот самый момент что-то оглушительно грохочет, и Слизняк Вилли, уронив тесак, хватается обеими руками за живот. В воздухе разносится едкий запах жжёного пороха, а за спиной раздаётся топот.

Эд оборачивается. С другого конца переулка на него бегут трое парней с котелками на головах и в чёрных кожаных жилетах с яркими красно-чёрными нашивками. Двое оставшихся на ногах мясников тут же бросаются бежать. Сол, не долго думая, лупит одного дубиной по затылку. Верзила по инерции пробегает ещё пару шагов, после чего падает на землю. Оставшийся скрывается за углом. Преследователи провожают его гиканьем и бранью, при этом награждая лежачих увесистыми пинками. Слизняк Вилли хрипит, скорчившись в кровавой луже. Эду его даже немного жаль — мяснику предстояла долгая и мучительная смерть. Что-то подсказывало Эду, что антибиотики здесь не в ходу.

— А ты кто? — не слишком дружелюбно интересуется один из парней в котелках.

— Тот, кто с мясниками Уиншипа не в ладах, — уклончиво отвечает Эд. Парень смотрит на него подозрительно.

— Ну это я и так вижу. Ладно, — сплёвывает его собеседник. — Давай за нами. Будь я проклят, если какой-нибудь бобби не услышал выстрела и не прёт сейчас сюда с парой товарищей. Заодно покажем тебя Однаду.

Эда аккуратно берут под локти и уводят из переулка — быстро, но с достоинством. Осторожно разглядывая попутчиков, Сол отмечает, что одеты они приличнее мясников: одежда выглядит новее и дороже, а самое главное — чище. Лица выбриты, а волосы, выглядывающие из-под котелков — подстриженные и чистые. Нашивки на жилетках — какой-то герб, орёл, только с длинным хвостом и крыльями. Он кажется Эду знакомым.

Они идут по улице, широкой и уже заполнившейся людьми. Только что рассвело и похоже, что большая часть прохожих спешит на работу. Двигаются они устало, заторможено, почти не поднимая взглядов, плечи опущены, спины сгорблены. Одежда большей части украшена заплатами, выцвела и истрепалась. Эд и парни в котелках движутся с толпой. Окружающие отводят от них взгляды, стараются уступить дорогу.

Наконец, они проходят мимо больших железных ворот, на арке которых висит внушительная вывеска: «Мыловаренная Фабрика Кантера Бигса. С 975». Рабочий поток сворачивает ворота, проходя сквозь них в огороженный забором двор, за которым темнела кирпичная громада фабрики. От длинных рыжих труб тянулся плюмаж чёрного дыма. Лужи у ворот по краям пенились коричнево-серым. Эд замечает кота, сидящего на мусорной куче, всего в мыльной пленке, облезлого и жалкого, но глядящего на людей голодно и зло.