Властители Шема. Канун Единства - Пол Пауэрс

Тем временем Лайне юрким зверьком вывернулась из отцовских рук, но спрыгивать на пол не стала.

Наоборот — юркнула под мышку, ужом проскользнула вдоль спины, ловко цепляясь за одежду и даже щипнув пару раз, прихватив кожу вместе с рубахой крохотными твердыми пальчиками. Довольно чувствительно пнула острой коленкой в бок, цапнула за стянутые в хвост волосы и, наконец, вскарабкалась на плечо, куда более отца преуспев в завладении чужими ушами и в честь оного события радостно выбивая торжественную дробь обеими пятками по отцовской груди.

Свои уши Конану были дороги — хотя бы как память, и отдавать их на поругание он не собирался. Никому. А потому сгреб строптивую дочь за шкирку, подвесил прямо перед собой на вытянутой руке и как следует тряхнул для пущего вразумления — так опытные псари наказывают нашкодивших щенят.

— А если бы я не успел тебя поймать?!!

Он попытался придать голосу громовую раскатистость, но не сумел, вспомнив, как обдало холодком его руки от близости каменных плит. Запоздалый страх сделал голос сиплым.

— Ты? Не успел?! Ха!!! — Шесть десятков пригоршней презрительного негодования. И как только умещается столько в таком крохотном теле?!

Аайне тем временем надоело висеть, она брыкнулась, ловко вывернулась из короткой меховой безрукавки и спрыгнула на пол. Мягко так спрыгнула, на все четыре конечности, оставив безрукавку в руках у Конана — в качестве трофея.

Она выпрямилась с независимым видом, вздернув голову и заложив обе руки за спину. Конан же разглядывал меховую одежку и молчал, соображая.

Первая осенняя луна была достаточно теплой, да и гостевые комнаты слуги Ариостро протапливали на совесть. Лайне же, несмотря на малолетство, особой изнеженностью не отличалась.

А это означало, что подобная меховая штучка вряд ли могла ей понадобиться внутри замка. Что, вкупе с надетыми на ней кожаными штанами, предательски выглядывающими из-под плотной рубахи, наводило на определенную мысль весьма неприятного толка…

Конан поднял тяжелый взгляд поверх головы Лайне на Ингрис, успевшую слегка оправиться и даже кокетливо поправить помявшийся хитон.

Та занервничала.

— Опять?

— Не гневайся, король. Я всю ночь! Не смыкая глаз! Буквально на одно мгновение отвлеклась… Смотрю — а ее уже нет! Я туда, сюда…

— Всю ночь ты спала, — безжалостно уточнила Лайне, склонив голову к левому плечу. — Так храпела, что меня разбудила. Еще до зари. Вот я и решила пойти покататься, Арконт меня давно звал. А что — нельзя? Атенаис можно — а мне нельзя, да?!

Чуткое ухо Конана уловило в ее голосочке опасные нотки — похоже, Лайне намеревалась очередное отстаивание своих якобы попираемых прав устроить прямо здесь и сейчас. Требовалось немедленно ее отвлечь, иначе головная боль на полдня гарантирована.

— На Салму залезала? Или на Карфора? — Нарочито спокойно поинтересовался Конан.

Лайне посопела подозрительно, но удержаться от ответа не смогла — еще бы! Карфор был ее личным и давно наскучившим гирканским коньком, кататься на нем вовсе не было приключением, ради которого стоит удирать с утра пораньше от спящей наставницы. Сама возможность предположения подобного была оскорбительна и требовала немедленного опровержения.

— Не-а..! — Лайне возмущенно-презрительно сморщила носик. Но не удержалась и добавила с гордостью и вызовом. — На Нахора!

За спиной слабо ахнула Ингрис. Да и сам владыка Аквилонии едва сдержался, чтобы не выругаться:

Нахор был огромным черным жеребецом презлющего нрава, специально обученным драться с пешими и конными врагами. Такие боевые кони признают лишь одного хозяина, заранее переводя в разряд врагов всех остальных. Еще в какой-то степени он согласен был терпеть присутствие рядом Черных Драконов, но более — никого. Сгексу, одному из дюжины конановских охранников, приходилось выполнять при Нахоре обязанности конюха — а местные рабы приближаться к бешеной скотине не рисковали.

— Ну и — как? Понравилось? — спросил Конан осторожно, проводя между тем быстрый поверхностный осмотр дочери на предмет обнаружения откушенных конечностей.

Да нет, вряд ли, руки-ноги, вроде, на месте, кровоподтеков и переломов не наблюдается… да и не стала бы она так прыгать, имея свежую и серьезную рану. Может быть — привирает? Хотя раньше за ней подобного не замечалось.

— Не-а… — Лайне поморщилась. — Спина слишком широкая! Усидеть толком невозможно — ног не хватает! На Салме куда удобнее.

Конан облегченно перевел дух — похоже Дайне еще какое-то время походит с неоткусанными ушами.

Непонятно, правда, почему сегодня Нахор ограничился лишь тем, что просто сбросил вредную пигалицу со своей огромной спины — обычно он подобным миролюбием не отличается. Но — это радует. С Салмой же ничего подобного можно не опасаться — она кобылка смирная, добрая и совсем невысокая.

Рыжая лошадь была обещана Атенаис, как подарок к приближающемуся дню ее появления на свет. Большая лошадь для большой девочки. Давая это обещание, Конан и не подозревал, что надолго обеспечивает себе изрядную нервотрепку. Уж лучше бы было сразу подарить — на принадлежащие сестре вещи Лайне никогда не покушалась, демонстративно их не замечая. Но в том-то и дело, что Салма пока что Атенаис вроде как бы и не принадлежала…

— Я почти два поворота клепсидры каталась! По всему двору! И рысью, и даже галопом, вот!

Ну, это она, положим, привирает — не настолько широк двор, чтобы скакать но нему галопом.

— Иллайния?!! Как можно?!! Мой король, ей нужно объяснить, что воспитанной девочке ее возраста не подобает…

Точно — проблема.

Отправлять ее с прочими женщинами просто опасно — если уж даже Ингрис с ней не справляется, что говорить об остальных. Придется, похоже, брать с собой…

Нергал, не к ночи будь помянут! Наверное, ее и вообще не стоило увозить из Тарантии. Какой там «товар лицом» — такой товар умные купцы лицом никому заранее не показывают. Пока не связали будущего покупателя по рукам и ногам и полученные от него деньги не припрятали понадежней!

Знакомить эту егозу с будущими женихами — значит, надежно похоронить любую надежду на выгодный брак. Теперь вот — приглядывай, таскай с собой повсюду, как привязанную к седлу гончую, на Нахора перед собой сажай — не на гирканской кобылке же ей весь день трястись?.. И как бы теперь так извернуться, чтобы не выглядело это отступлением?..

Стоп. Ей самой-то ведь наверняка такая идея очень даже понравится! Тогда почему бы не сделать это условием сделки? Она очень серьезно относится к данному слову, никогда его не нарушит, как бы ни подначивали, не смотря на то, что такая пигалица… Только что бы такое у нее попросить — не слишком обременительное, но в то же время и достаточно важное, чтобы она не заподозрила подвоха?